Однако небо приучило нас работать надежно, капитально, на «авось» не полагаться. И мы старались. Готовиться к занятиям приходилось много, часто мы вынуждены были засиживаться в классах до позднего вечера.
Летом 1951 года первый курс академии выехал на практику на Карельский перешеек. Мне вспомнилась такая же поездка из академии ВВС в 1942 году. И даже не сама практика, а человек интересной биографии генерал-лейтенант авиации Александр Александрович Самойло. Авиационного генерала, как он сам говорил, ему не стоило присваивать: он до мозга костей был сухопутным командиром. Еще в прошлом веке окончил Академию Генштаба, потом стал генерал-майором, работал в царской Ставке, на фронте был начальником штаба армии. После Великой Октябрьской социалистической революции Самойло без колебаний перешел на сторону Советской власти. «Я сын военного врача, труженика, сын русского народа, — заявил он. — Я против капиталистов и за народную власть». Ленин предлагал ему стать Верховным Главнокомандующим и наркомом по военным делам, но Александр Александрович отказался, считая, что на такую должность он политически не подготовлен.
Политикой генералу Самойло заниматься все же пришлось. Он возглавлял военную делегацию, которая вела переговоры о заключении мира в Бресте. Позже, во время гражданской войны, он был начальником штаба Беломорского военного округа, командующим 6-й Отдельной армией, возглавлял Восточный фронт, был помощником начальника Штаба РККА и членом Высшего военного совещания, начальником Управления военно-учебными заведениями. В 1926 году Самойло перешел на педагогическую работу в Военно-воздушную академию.
В 1942 году наша группа во главе с генералом Самойло ехала на практику поездом. Километрах в тридцати от города мы выгрузились, чтобы пройти пешком около пяти километров. Генерал шагал впереди. Невысокий, сухощавый, но шагал размашисто и четко. Мы задорно пели:
Взвейтесь, соколы, орлами,
Бросьте горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять…
К полудню дошли до аэродрома. Палило знойное солнце. Все устали. Однако генерал передышки не позволил. Объяснив обстановку, он поставил учебную задачу: «Враг наступает с запада. Необходимо организовать оборону летного поля. В вашем распоряжении стрелковый полк и батальон аэродромного обслуживания. Изучите район обороны, нанесите на карту общую обстановку. Составьте кроки аэродрома, разместите свои подразделения, организуйте отражение атак противника».
На окраине аэродрома росло несколько лип. Остановившись возле копны свежего сена, генерал сказал:
— Кто закончит работу, подходите сюда. Я буду проверять чертежи и оценивать легенды.
Мы разошлись осматривать район аэродрома. А когда первые слушатели, закончив работу, подошли к генералу, он спал в тени дерева. И никто не сделал попытки разбудить его. Собрались все, тихо отошли в сторону, проверили друг у друга задание, сделали необходимые уточнения. Через некоторое время наш руководитель поднял голову и, взглянув на нас, быстро встал. Мы выстроились перед ним, старшина группы доложил, что задание выполнено.
— Молодцы… — в задумчивости сказал генерал. — И что, аэродром весь обошли?
В группе было два слушателя-орденоносца. Заметив у меня на груди орден Красного Знамени, Александр Александрович подошел ко мне.
— Старший политрук Ворожейкин, — представился я.
— Вот и начнем с вас. — Он проверил мою карту, посмотрел кроки аэродрома. — Нормально, нормально. Замечаний нет.
После меня подошел к самому младшему по званию:
— А у вас, товарищ лейтенант?
С ним задержался подольше, чем со мной, и обратился к строю:
— Я убедился, что у старшего политрука Ворожейкина и лейтенанта Козловского задание выполнено не хуже, чем академическая разработка.
Когда генералу исполнилось 75 лет, академия представила его к награждению орденом Красной Звезды. Но сам Сталин внес в наградной лист орден Ленина и прислал юбиляру поздравительную телеграмму. После этого Самойло подал заявление о вступлении в ВКП(б). На партсобрании его спросили, почему он не вступал в партию раньше? Для Александра Александровича этот вопрос не был неожиданным.
— Будучи на переговорах в Бресте, я считал себя одним из виновников наших неудач. Потом, правда, понял, что глава нашей делегации Троцкий специально делал все, чтобы Германия продолжала войну против нас. Позже, будучи командующим Восточным фронтом, я считал себя виновником в неудачных действиях против Колчака. Сейчас мне ясно, что в штабе было много агентов противника. И только теперь, когда награжден орденом Ленина, я могу стать коммунистом.
Александр Александрович Самойло был принят в партию. Меня он покорил своей простотой и доступностью. Он не признавал формальностей в оценках, видел в каждом слушателе товарища по работе и оценивал его работу с гуманных позиций.
…На Карельском перешейке мы жили в палатках, поставленных на берегу реки Вуоксы. Русло реки со множеством плесов, водопадов и порогов. На берегах — цветущее разнотравье и хвойные леса. Прекрасное место для лагеря.
Наше пребывание на Вуоксе напоминало экскурсию в прошлое, которая давала нам возможность понять современность. Там мы изучали оборонительную операцию. Особое впечатление произвела на нас бывшая линия Маннергейма. Сплошные долговременные огневые сооружения из камня, бетона, железа и броневых конструкций, соединенные ходами сообщения, взаимодействовали между собой всеми огневыми средствами. Некоторые огневые точки поверх бетона были покрыты толстым слоем резины. Бомбы и снаряды, амортизируя, отскакивали от них. Но в 1944 году советские войска прорвали эту линию всего за одиннадцать суток.
Оборонительную операцию мы изучали так тщательно, что нам даже пришлось самим копать окопы. Наши теоретические знания в той поездке проверял начальник академии генерал армии Владимир Васильевич Курасов. Из Заполярья мы переехали на юг, под Киев, на восточный берег Днепра, где изучали наступательную операцию. Работы было много. Нам довелось быть командирами дивизий, корпусов и армий, начальниками их штабов. Мы оценивали обстановку, писали приказы и распоряжения. И самым настойчивым образом изучали опыт Великой Отечественной войны, сопоставляя его с возможностями новой техники и современного оружия.
Во время Киевской операции в 1943 году после выхода наших войск к Днепру первый мост был построен только на восемнадцатые сутки. Теперь же, в учебной операции, которую наблюдали мы, два моста через Днепр были наведены через сорок минут после выхода войск к реке. По ним с ходу переправились войска стрелкового корпуса. Они соединились с подразделениями воздушного десанта на правом берегу Днепра. На восьмые сутки операция трех фронтов была завершена. Разбор показного полевого учения провел министр обороны Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Доклад о боевых действиях авиации сделал начальник Главного штаба ВВС генерал-лейтенант Павел Федорович Батицкий. Он был общевойсковым командиром. До Великой Отечественной войны командовал кавалерийским эскадроном, был начальником штаба стрелковой дивизии, во время войны возглавлял стрелковый корпус. Авиацию он знал плохо. Перед ним на трибуне лежал написанный доклад, а сзади на стойках висели схемы боевых действий трех воздушных армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Летом 1951 года первый курс академии выехал на практику на Карельский перешеек. Мне вспомнилась такая же поездка из академии ВВС в 1942 году. И даже не сама практика, а человек интересной биографии генерал-лейтенант авиации Александр Александрович Самойло. Авиационного генерала, как он сам говорил, ему не стоило присваивать: он до мозга костей был сухопутным командиром. Еще в прошлом веке окончил Академию Генштаба, потом стал генерал-майором, работал в царской Ставке, на фронте был начальником штаба армии. После Великой Октябрьской социалистической революции Самойло без колебаний перешел на сторону Советской власти. «Я сын военного врача, труженика, сын русского народа, — заявил он. — Я против капиталистов и за народную власть». Ленин предлагал ему стать Верховным Главнокомандующим и наркомом по военным делам, но Александр Александрович отказался, считая, что на такую должность он политически не подготовлен.
Политикой генералу Самойло заниматься все же пришлось. Он возглавлял военную делегацию, которая вела переговоры о заключении мира в Бресте. Позже, во время гражданской войны, он был начальником штаба Беломорского военного округа, командующим 6-й Отдельной армией, возглавлял Восточный фронт, был помощником начальника Штаба РККА и членом Высшего военного совещания, начальником Управления военно-учебными заведениями. В 1926 году Самойло перешел на педагогическую работу в Военно-воздушную академию.
В 1942 году наша группа во главе с генералом Самойло ехала на практику поездом. Километрах в тридцати от города мы выгрузились, чтобы пройти пешком около пяти километров. Генерал шагал впереди. Невысокий, сухощавый, но шагал размашисто и четко. Мы задорно пели:
Взвейтесь, соколы, орлами,
Бросьте горе горевать!
То ли дело под шатрами
В поле лагерем стоять…
К полудню дошли до аэродрома. Палило знойное солнце. Все устали. Однако генерал передышки не позволил. Объяснив обстановку, он поставил учебную задачу: «Враг наступает с запада. Необходимо организовать оборону летного поля. В вашем распоряжении стрелковый полк и батальон аэродромного обслуживания. Изучите район обороны, нанесите на карту общую обстановку. Составьте кроки аэродрома, разместите свои подразделения, организуйте отражение атак противника».
На окраине аэродрома росло несколько лип. Остановившись возле копны свежего сена, генерал сказал:
— Кто закончит работу, подходите сюда. Я буду проверять чертежи и оценивать легенды.
Мы разошлись осматривать район аэродрома. А когда первые слушатели, закончив работу, подошли к генералу, он спал в тени дерева. И никто не сделал попытки разбудить его. Собрались все, тихо отошли в сторону, проверили друг у друга задание, сделали необходимые уточнения. Через некоторое время наш руководитель поднял голову и, взглянув на нас, быстро встал. Мы выстроились перед ним, старшина группы доложил, что задание выполнено.
— Молодцы… — в задумчивости сказал генерал. — И что, аэродром весь обошли?
В группе было два слушателя-орденоносца. Заметив у меня на груди орден Красного Знамени, Александр Александрович подошел ко мне.
— Старший политрук Ворожейкин, — представился я.
— Вот и начнем с вас. — Он проверил мою карту, посмотрел кроки аэродрома. — Нормально, нормально. Замечаний нет.
После меня подошел к самому младшему по званию:
— А у вас, товарищ лейтенант?
С ним задержался подольше, чем со мной, и обратился к строю:
— Я убедился, что у старшего политрука Ворожейкина и лейтенанта Козловского задание выполнено не хуже, чем академическая разработка.
Когда генералу исполнилось 75 лет, академия представила его к награждению орденом Красной Звезды. Но сам Сталин внес в наградной лист орден Ленина и прислал юбиляру поздравительную телеграмму. После этого Самойло подал заявление о вступлении в ВКП(б). На партсобрании его спросили, почему он не вступал в партию раньше? Для Александра Александровича этот вопрос не был неожиданным.
— Будучи на переговорах в Бресте, я считал себя одним из виновников наших неудач. Потом, правда, понял, что глава нашей делегации Троцкий специально делал все, чтобы Германия продолжала войну против нас. Позже, будучи командующим Восточным фронтом, я считал себя виновником в неудачных действиях против Колчака. Сейчас мне ясно, что в штабе было много агентов противника. И только теперь, когда награжден орденом Ленина, я могу стать коммунистом.
Александр Александрович Самойло был принят в партию. Меня он покорил своей простотой и доступностью. Он не признавал формальностей в оценках, видел в каждом слушателе товарища по работе и оценивал его работу с гуманных позиций.
…На Карельском перешейке мы жили в палатках, поставленных на берегу реки Вуоксы. Русло реки со множеством плесов, водопадов и порогов. На берегах — цветущее разнотравье и хвойные леса. Прекрасное место для лагеря.
Наше пребывание на Вуоксе напоминало экскурсию в прошлое, которая давала нам возможность понять современность. Там мы изучали оборонительную операцию. Особое впечатление произвела на нас бывшая линия Маннергейма. Сплошные долговременные огневые сооружения из камня, бетона, железа и броневых конструкций, соединенные ходами сообщения, взаимодействовали между собой всеми огневыми средствами. Некоторые огневые точки поверх бетона были покрыты толстым слоем резины. Бомбы и снаряды, амортизируя, отскакивали от них. Но в 1944 году советские войска прорвали эту линию всего за одиннадцать суток.
Оборонительную операцию мы изучали так тщательно, что нам даже пришлось самим копать окопы. Наши теоретические знания в той поездке проверял начальник академии генерал армии Владимир Васильевич Курасов. Из Заполярья мы переехали на юг, под Киев, на восточный берег Днепра, где изучали наступательную операцию. Работы было много. Нам довелось быть командирами дивизий, корпусов и армий, начальниками их штабов. Мы оценивали обстановку, писали приказы и распоряжения. И самым настойчивым образом изучали опыт Великой Отечественной войны, сопоставляя его с возможностями новой техники и современного оружия.
Во время Киевской операции в 1943 году после выхода наших войск к Днепру первый мост был построен только на восемнадцатые сутки. Теперь же, в учебной операции, которую наблюдали мы, два моста через Днепр были наведены через сорок минут после выхода войск к реке. По ним с ходу переправились войска стрелкового корпуса. Они соединились с подразделениями воздушного десанта на правом берегу Днепра. На восьмые сутки операция трех фронтов была завершена. Разбор показного полевого учения провел министр обороны Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский. Доклад о боевых действиях авиации сделал начальник Главного штаба ВВС генерал-лейтенант Павел Федорович Батицкий. Он был общевойсковым командиром. До Великой Отечественной войны командовал кавалерийским эскадроном, был начальником штаба стрелковой дивизии, во время войны возглавлял стрелковый корпус. Авиацию он знал плохо. Перед ним на трибуне лежал написанный доклад, а сзади на стойках висели схемы боевых действий трех воздушных армий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85