Только случайно, к примеру, мы немного узнаем о его родственнике Аннее Серене, который стал командиром стражи и помогал Нерону в его интриге с Акте, но он умер молодым, вкусив ядовитых грибов. (Аналогия с концом Клавдия кажется зловещей, но каждый год итальянские газеты полны рассказов о людях, совершивших ту же самую ошибку.) Тацит, чье внимание привлекало платоническое положение Сенеки как философа, стоящего за троном молодого правителя, дает нам слишком стилизованную версию его могущества.
Были и другие, облеченные властью, хотя мы знаем мало или почти ничего о том, чем они занимались. Но историки были, возможно, правы в предположении, что Сенека был более важным, чем кто-либо другой, за исключением императора. Чтобы показать миру свое положение, он обеспечил себе консульство, высшую ежегодно переизбираемую должность (в 56 г.), а также устроил такой же пост своему брату Юнию Галлиону, известному как человек, который однажды допрашивал святого Павла.
Философское эссе Сенеки «О милосердии» было написано в конце 55 года, после восхождения Нерона на престол. И именно самому Нерону оно и было посвящено, на основании того, что «когда ему предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» (Светоний. Нерон, 10, 2). Этот рассказ вполне правдоподобен: хотя из страха Нерон мог пойти на убийство, он ненавидел жестокость смерти. И поэтому лозунгом Сенеки было слово «милосердие». Его исследование этого предмета заслужило восхищение Кальвина и Корнеля и было источником вдохновенной речи Порции о милосердии в шекспировском «Венецианском купце»:
Не действует по принужденью милость; Как теплый дождь, она спадает с неба На землю и вдвойне благословенна: Тем, кто дает и кто берет ее. И власть ее всего сильней у тех, Кто властью облечен .
Непосредственной целью написания трактата «О милосердии» было служить для Нерона примером и руководством к тому, как надо править империей. Сенека писал, что счастье состоит в том, чтобы обеспечить благополучие многих, чтобы на краю могилы возвратить человека к жизни и заслужить гражданский венец за милосердие. Ни одно украшение не может быть честнее и достойнее высокого положения принцепса, чем этот венец, присужденный за спасение жизни своих сограждан, – ни трофеи, взятые у покоренных, ни колесницы, обагренные кровью варваров, ни военная добыча.
Сенека был достаточно влиятелен, чтобы довести свое послание до правительства путем официальной гласности. Поэтому не может быть совпадением, что в период между 55-м и 60 годами общепринятые золотые и серебряные монеты государства (aureus и denarius) изображали дубовый венок, венец гражданина, на своем эксклюзивном и неизменном реверсе. Современник Нерона, поэт Кальпурний Сикул, также много говорил о милосердии в своих дифирамбах императору, и сам Нерон в многочисленных речах торжественно обещал проявлять это качество. Несомненно, он говорил под влиянием Сенеки, хотя не только под его влиянием, поскольку подобные идеи витали в воздухе.
Но Сенека идет гораздо дальше. Он поставил перед собой задачу представить в трактате доктрину, принятую среди наиболее просвещенных правителей поздней Греции, состоящую в том, что монархия является «восхитительным рабством», посвященным служению и нравственности. И все-таки во всем его произведении сквозит в изобилии мысль о том, что самодержавие в ответе за Рим – и так и будет в дальнейшем – и что милосердие само по себе является достоинством не республики, а самодержца. Тацит использует слово «милосердие» для некоторых своих самых ироничных насмешек. Некоторые императоры до или после Нерона, и сам Нерон, включали милосердие в ряд многочисленных императорских добродетелей, как об этом свидетельствуют их монеты. Милосердие считалось настолько необходимым качеством для правителя столь обширной империи, что Сенека и его философствующие хозяева могли сравнивать ее с общечеловеческим братством, которое их стоическая школа, источник греко-римской этической мысли, провозгласила своим идеалом.
Нерон был приверженцем этих идей и не любил, когда люди враждовали друг с другом, так же как ненавидел вынесение судебных приговоров и гладиаторские побоища.
Юношеское знакомство Сенеки с философией и ее сторонниками вызвало у него воодушевление в отношении религиозных начинаний. Вначале Сенека проявлял интерес к доктринам более мистического плана, и даже впоследствии, когда он перешел к стоицизму, сохранил глубоко аскетический подход. Сенека просил на этом основании избавить его от сомнительных удовольствий посещения пиров Нерона и от чести церемониального утреннего императорского поцелуя.
Его современник и соотечественник, Колумелла, уроженец Гадеса (Кадис), который писал по вопросам сельского хозяйства, описывал Сенеку как человека неординарного таланта (что и было на самом деле) и выдающихся высоких идеалов (о чем более подробно будет сказано в следующей главе). Еще один современник, Плиний Старший, заметил, что он не был ни в коей мере поклонником фривольностей. Оба, однако, ссылаются не столько на философские достижения Сенеки, сколько на его деловую сметку – управление своими обширными имениями. Несмотря на весь свой аскетизм, Сенека был необычайно состоятельным человеком, и не в его пользу говорит тот факт, что четыре года пребывания в милости у Нерона принесли ему 300 миллионов сестерциев от императора. Примером его размаха (странно сочетающегося с личным аскетизмом), как нам сообщают, было то, что он владел пятьюстами одинаковыми столиками из цитрусового дерева с ножками из слоновой кости. Это было его семейное пристрастие. Его тесть всегда отправлялся в дорогу с двенадцатью тысячами фунтов серебряной посуды, а его брат Анней Мела, который избегал чиновничьей карьеры, сделал себе большое состояние как управляющий императорскими поместьями Нерона. Своему другому брату, Галлиону, Сенека писал, – возможно, в 58 году, когда был на вершине власти, – что нельзя лишать философа права быть богатым насколько он сможет. И конечно же он славился своей щедростью.
Управление Нерона империей под этим покровительством было в целом усердным, разумным и благотворным. Император официально заявил, что он будет уважать позицию Сената. Поэты провозглашали то же самое, и публичное напоминание этого постоянно предлагалось на всех римских монетах начиная с конца 55 года и до 60– 61 годов. Поскольку надписи на этих монетах – EX S(enatus) C(onsulto) – свидетельствуют, что они были отчеканены по велению Сената, о чем никогда прежде не указывалось на императорских золотых или серебряных монетах и хотя, по всей вероятности, именно император предлагал Сенату тот или иной декрет – это многое значило для укрепления престижа Сената. Управление империей в общем было на удивление статичным и пассивным, в основном подвижки происходили под давлением низов, но в первые годы правления Нерона оно было заботливым и просвещенным. Последовали усовершенствования управлением казной, меры в поддержку общественного порядка, меры против подлогов и указания, что губернаторы провинций и их чиновники не должны проводить гладиаторских боев или представлений с дикими зверями, ради чего в прошлом большие суммы сурово взимались с местного населения губернаторами, которые надеялись обрести сторонников, чтобы скрыть свои нарушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Были и другие, облеченные властью, хотя мы знаем мало или почти ничего о том, чем они занимались. Но историки были, возможно, правы в предположении, что Сенека был более важным, чем кто-либо другой, за исключением императора. Чтобы показать миру свое положение, он обеспечил себе консульство, высшую ежегодно переизбираемую должность (в 56 г.), а также устроил такой же пост своему брату Юнию Галлиону, известному как человек, который однажды допрашивал святого Павла.
Философское эссе Сенеки «О милосердии» было написано в конце 55 года, после восхождения Нерона на престол. И именно самому Нерону оно и было посвящено, на основании того, что «когда ему предложили на подпись указ о казни какого-то уголовного преступника, он воскликнул: «О, если бы я не умел писать!» (Светоний. Нерон, 10, 2). Этот рассказ вполне правдоподобен: хотя из страха Нерон мог пойти на убийство, он ненавидел жестокость смерти. И поэтому лозунгом Сенеки было слово «милосердие». Его исследование этого предмета заслужило восхищение Кальвина и Корнеля и было источником вдохновенной речи Порции о милосердии в шекспировском «Венецианском купце»:
Не действует по принужденью милость; Как теплый дождь, она спадает с неба На землю и вдвойне благословенна: Тем, кто дает и кто берет ее. И власть ее всего сильней у тех, Кто властью облечен .
Непосредственной целью написания трактата «О милосердии» было служить для Нерона примером и руководством к тому, как надо править империей. Сенека писал, что счастье состоит в том, чтобы обеспечить благополучие многих, чтобы на краю могилы возвратить человека к жизни и заслужить гражданский венец за милосердие. Ни одно украшение не может быть честнее и достойнее высокого положения принцепса, чем этот венец, присужденный за спасение жизни своих сограждан, – ни трофеи, взятые у покоренных, ни колесницы, обагренные кровью варваров, ни военная добыча.
Сенека был достаточно влиятелен, чтобы довести свое послание до правительства путем официальной гласности. Поэтому не может быть совпадением, что в период между 55-м и 60 годами общепринятые золотые и серебряные монеты государства (aureus и denarius) изображали дубовый венок, венец гражданина, на своем эксклюзивном и неизменном реверсе. Современник Нерона, поэт Кальпурний Сикул, также много говорил о милосердии в своих дифирамбах императору, и сам Нерон в многочисленных речах торжественно обещал проявлять это качество. Несомненно, он говорил под влиянием Сенеки, хотя не только под его влиянием, поскольку подобные идеи витали в воздухе.
Но Сенека идет гораздо дальше. Он поставил перед собой задачу представить в трактате доктрину, принятую среди наиболее просвещенных правителей поздней Греции, состоящую в том, что монархия является «восхитительным рабством», посвященным служению и нравственности. И все-таки во всем его произведении сквозит в изобилии мысль о том, что самодержавие в ответе за Рим – и так и будет в дальнейшем – и что милосердие само по себе является достоинством не республики, а самодержца. Тацит использует слово «милосердие» для некоторых своих самых ироничных насмешек. Некоторые императоры до или после Нерона, и сам Нерон, включали милосердие в ряд многочисленных императорских добродетелей, как об этом свидетельствуют их монеты. Милосердие считалось настолько необходимым качеством для правителя столь обширной империи, что Сенека и его философствующие хозяева могли сравнивать ее с общечеловеческим братством, которое их стоическая школа, источник греко-римской этической мысли, провозгласила своим идеалом.
Нерон был приверженцем этих идей и не любил, когда люди враждовали друг с другом, так же как ненавидел вынесение судебных приговоров и гладиаторские побоища.
Юношеское знакомство Сенеки с философией и ее сторонниками вызвало у него воодушевление в отношении религиозных начинаний. Вначале Сенека проявлял интерес к доктринам более мистического плана, и даже впоследствии, когда он перешел к стоицизму, сохранил глубоко аскетический подход. Сенека просил на этом основании избавить его от сомнительных удовольствий посещения пиров Нерона и от чести церемониального утреннего императорского поцелуя.
Его современник и соотечественник, Колумелла, уроженец Гадеса (Кадис), который писал по вопросам сельского хозяйства, описывал Сенеку как человека неординарного таланта (что и было на самом деле) и выдающихся высоких идеалов (о чем более подробно будет сказано в следующей главе). Еще один современник, Плиний Старший, заметил, что он не был ни в коей мере поклонником фривольностей. Оба, однако, ссылаются не столько на философские достижения Сенеки, сколько на его деловую сметку – управление своими обширными имениями. Несмотря на весь свой аскетизм, Сенека был необычайно состоятельным человеком, и не в его пользу говорит тот факт, что четыре года пребывания в милости у Нерона принесли ему 300 миллионов сестерциев от императора. Примером его размаха (странно сочетающегося с личным аскетизмом), как нам сообщают, было то, что он владел пятьюстами одинаковыми столиками из цитрусового дерева с ножками из слоновой кости. Это было его семейное пристрастие. Его тесть всегда отправлялся в дорогу с двенадцатью тысячами фунтов серебряной посуды, а его брат Анней Мела, который избегал чиновничьей карьеры, сделал себе большое состояние как управляющий императорскими поместьями Нерона. Своему другому брату, Галлиону, Сенека писал, – возможно, в 58 году, когда был на вершине власти, – что нельзя лишать философа права быть богатым насколько он сможет. И конечно же он славился своей щедростью.
Управление Нерона империей под этим покровительством было в целом усердным, разумным и благотворным. Император официально заявил, что он будет уважать позицию Сената. Поэты провозглашали то же самое, и публичное напоминание этого постоянно предлагалось на всех римских монетах начиная с конца 55 года и до 60– 61 годов. Поскольку надписи на этих монетах – EX S(enatus) C(onsulto) – свидетельствуют, что они были отчеканены по велению Сената, о чем никогда прежде не указывалось на императорских золотых или серебряных монетах и хотя, по всей вероятности, именно император предлагал Сенату тот или иной декрет – это многое значило для укрепления престижа Сената. Управление империей в общем было на удивление статичным и пассивным, в основном подвижки происходили под давлением низов, но в первые годы правления Нерона оно было заботливым и просвещенным. Последовали усовершенствования управлением казной, меры в поддержку общественного порядка, меры против подлогов и указания, что губернаторы провинций и их чиновники не должны проводить гладиаторских боев или представлений с дикими зверями, ради чего в прошлом большие суммы сурово взимались с местного населения губернаторами, которые надеялись обрести сторонников, чтобы скрыть свои нарушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59