Нерон не дал жене Сенеки Помпее Паулине покончить с жизнью вместе с ним, но некоторое время спустя брат Сенеки Галлион был вынужден покончить жизнь самоубийством. Другой, более ранней жертвой, стал его племянник Лукан – республиканец в сердце, но республиканец, который получил награду на первых Нерониях в 60 году за поэму, восхваляющую императора, и чья эпическая поэма «Фарсалия» снова, наряду с республиканскими чувствами, сумела польстить императору. Его судьба была решена, возможно, когда его неудачная шутка в общественном туалете – или где-то еще – была передана императору. Как поговаривали, Нерон начал запрещать его публичные выступления. К счастью, похоже, нет необходимости принимать на веру рассказ, что Лукан перед смертью обвинил собственную мать Асцилию. Если так, то позднее поэт Статий вряд ли бы смог в своих стихах, обращаясь к вдове Лукана, иметь бестактность назвать Нерона матереубийцей.
Во всяком случае, Асцилия осталась в живых. Но некоторое время спустя ее муж, Анней Мела, был вынужден, как и его два брата, принять смерть.
А также и Петроний, которого недолюбливал Тигеллин как соперника в развлечениях Нерона; Петроний обставил свое самоубийство с типичным щегольством, проявив немало небрежной злобы по отношению к Нерону. Вот таким образом ушел из жизни еще один из старых приятелей императора. Жена Петрония отравила двоих детей и отравилась сама.
Также после некоторых сомнений был еще один пострадавший от принадлежности к императорскому семейству. Пострадавшей оказалась дочь Клавдия Антония – сводная сестра Британика и Октавии. Нерона заставили поверить, что если бы Пизону удалось осуществить свой замысел или попасть в лагерь преторианцев, то он взял бы с собой Клавдию Антонию .
Пизон любил свою жену Сатрию Галлу (которую увел у своего друга), но слухи о Клавдии Антонии – с намеками, что он намеревался сделать ее императрицей, – казались возможными все равно, потому что Галла, хотя и была красива, была слишком низкого происхождения, чтобы пользоваться благосклонностью плебса и сенаторов, если ее муж добьется трона. Но Пизон постарался изо всех сил спасти жизнь Галлы, сильно польстив Нерону в своем завещании, и она, очевидно, осталась в живых.
Из этих разрозненных кусочков информации вырисовывается новая цепочка представителей власти, и мы можем видеть, кем были люди, которые помогали Нерону раскрыть заговор. В их рядах был один из его бывших государственных секретарей Эпафродит, который занял место Дорифора в качестве министра по приему прошений. Это была его месть, потому что его высмеял один из заговорщиков, назвав лакеем. Почетный триумф был пожалован Петронию Турпилиану, человеку, который ввел мирную политику в Британии после бунта – очевидно, он снова стал полезным. Таких же почестей удостоился тридцатипятилетний адвокат и поэт по имени Кокцей Нерва (будущий император), значит, и он тоже наверняка помогал раскрыть заговор. Нерон установил его статую на Форуме, а еще одну в самом императорском дворце. Была воздвигнута статуя и Тигеллина.
Кроме того, почетное консульство отошло к человеку, который теперь заменил Фения Руфа в качестве коллеги Тигеллина на посту командира преторианцев. Это был Нимфидий Сабин. Его мать, дочь портного, бывшего министра Калл иста, была привлекательной и продажной свободной женщиной, которая черпала свою клиентуру из рабов и бывших рабов императорского двора. Предполагаемым отцом Нимфидия был некий гладиатор, но сам Нимфидий заявлял, что он сын императора Калигулы. Его рост и свирепое выражение лица придавали некое правдоподобие подобному заявлению.
«Рожденный матерью-вольноотпущенницей, промышлявшей своей красотой среди рабов и вольноотпущенников из дома принцепсов, он утверждал, что его отцом был Гай Цезарь, то ли потому, что по какой-то случайности походил на него высоким ростом и свирепым лицом, или так как Гай Цезарь, не гнушавшийся даже уличных женщин, и в самом деле потешился с его матерью» (Тацит. Анналы, XV, 72).
Тацит, как и другие выдающиеся римляне, имел предубеждение против Нимфидия из-за его особенного происхождения, поэтому если и были какие-то моменты, говорившие в его пользу, то нам о них ничего не сказано. Поскольку раскрытие заговора было удобным случаем для продвижения по службе, вполне могло быть, что и он, как и Тигеллин, был специалистом по охране. Тем не менее, какие бы услуги Нимфидий ни оказывал сейчас, позднее, как мы увидим, он оказался ненадежным. Нерон явно обременил себя двумя довольно мерзкими командирами преторианцев.
Когда заговорщики были устранены, официальный выпуск монет поспешил отдать почести Юпитеру-Охранителю (CUSTOS) и двум соответствующим богиням, олицетворявшим Благосостояние, или Благополучие (SALUS), и Безопасность – безопасность императора или безопасность, обеспеченную императором.
Возведение храма в честь богини Салус было поддержано Сенатом, и Арвальское братство воздало жертвы за здоровье Нерона и благополучие империи. Жизнь императоров часто находилась под угрозой, но не очень обычно, чтобы специальный выпуск монет привлекал к этому внимание. В действительности такой поступок можно счесть скорее наивным, поскольку подобное уверение предполагало, что ситуация действительно была чревата опасностью, если было поднято столько шума, чтобы убедить всех в обратном.
Смерть Поппеи
Нерон пытался избавиться от беспокойных мыслей, сконцентрировавшись на своем первом публичном выступлении в Нерониях, описанном в предыдущей главе. Но вскоре ему пришлось пережить трагический удар судьбы. Потому что вскоре после игр умерла Поппея. Она забеременела во второй раз. Тацит справедливо отвергает легенду, что император отравил ее, заметив, что Нерон хотел детей и любил свою жену. Но, несмотря на это, говорит историк, он пнул ее ногой в случайном приступе гнева, этот удар и вызвал ее смерть.
Другие историки соглашаются с ним, а Светоний добавляет, что в то время Поппея была больна, и предлагает довольно обывательские дополнительные подробности, что Нерон был груб, потому что жена бранила его за то, что он вернулся поздно с гонок на колесницах. Кто мог сказать, насколько отвратительно Нерон мог себя повести в подобном случае? Но если он действительно ударил ее, маловероятно, что намеревался ее убить.
Ее тело было забальзамировано, как тела восточных цариц, и количество благовоний, сгоревших на ее похоронах, равнялось целому годовому запасу, поставляемому из всей Аравии. Нерон произнес похоронную речь, восхваляя ее красоту и то, что она была матерью богини – поскольку умершая в младенчестве ее дочь Клавдия была обожествлена после своей смерти. И теперь Поппея тоже была объявлена богиней, изображения ее и ее дочери с божественными регалиями красовались на монете иудейского царя Агриппы II, к чьей судьбе Поппея проявляла интерес.
Нерон так ее и не забыл, один из последних в его правлении указов был посвящен ее усыпальнице. С этих пор, когда он пел женскую роль, он предпочитал носить маску, напоминающую чертами лица Поппею. Его благосклонность пала на евнуха Спора, потому что его внешность напоминала Нерону Поппею, и действительно император имел обыкновение обращаться к мальчику, называя его Сабиной – вторым именем своей умершей жены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59