В отличие от Помпей, где основной цвет красный, здесь он – белый.
Просторы белого грунта на стенах и потолках щедро покрыты широкой сетью живописных панно, обрамленных прямыми линиями или хрупкими, филигранными решетками. Часто центры этих живописных панно образуют покрытые зеленью площадки, занятые группами птиц или животных или крошечными человеческими фигурками в непринужденных позах, реалистичными или фантастическими. Когда в начале XVI века эти элегантные декоративные узоры стали известны миру, они основательно повлияли на Рафаэля и его школу. Они повторяются в росписях и фресках в Ватиканских лоджиях (Vatican Loggia) Джованни да Удине и многих других итальянских зданий, так же как и в галерее Франциска I в Фонтенбло. Зал золотого свода в этом отношении был особенно важным, и такими же были рисунки в заднем коридоре – высоко на его стенах находятся автографы многочисленных художников Ренессанса, которые приходили, чтобы увидеть это место. Наше слово «гротеск» происходит от термина «grottesca» («принадлежащий пещере»), которым обозначали эти рисунки и фрески, потому что Золотой дворец, который нашли глубоко под землей, казался похожим на подземную пещеру.
Одна высокая сводчатая галерея содержит живописные панно, имитирующие окна с видами на романтические пейзажи, похожие на парки самого Золотого дворца. Повсюду находились большие мифологические сцены, такие, как «Гектор, расстающийся с Андромахой» (не в этой ли комнате Нерон декламировал свою эпическую поэму "Троянская война»?). В целом, однако, живописцы предпочитали подчинять свои панно общей композиции стен и свода и вписывать человеческие фигуры в импрессионистски раскрашенные архитектурные рамки их общего дизайна. Это удавалось особенно на потолках, хотя нужно считать упущением, что даже на такой большой высоте картины имеют тот же самый миниатюрный масштаб, как и те, что расположены гораздо ниже; и большие помещения расписывались точно так же, как и маленькие.
У этого стиля имеется множество предшественников, а именно в Помпеях и в небольшом римском колумбарии на Аппиевой дороге, где покоятся останки челяди Ливии, жены Августа. Но его высшая точка во время правления Нерона восхитительно бодрящая и живительная. Предположительно, большую часть этих достижений следует отнести главному художнику Нерона, чье имя было Фамул (Famulus) или Фабулл (Fabullus).
Будучи специалистом в комбинации живописи с фресками, он был знаменит своими свежими красками, а также, как нам известно, картиной «Минерва», чьи глаза, кажется, следят за зрителем, с какой бы стороны он на нее ни смотрел. Плиний полагает, что этому художнику не повезло, ибо он оказался причастным к росписи Золотого дворца, который стал тюрьмой для его мастерства.
С другой стороны, шанс, который дала ему эта работа, имели до того или после не многие живописцы. Нельзя сказать наверняка, какие картины были написаны им самим, а какие – его помощниками. Но есть возможность рискнуть догадкой, что он не был столь выдающимся, как архитекто-ры этого здания; он не был одним из величайших художников в мире, но он был вдохновенным декоратором интерьера. Даже когда ему приходилось делать росписи, стоя на лесах, насколько нам известно, он все равно работал в своей обычной римской тоге. Он хотел подчеркнуть важность своей роли как римлянина, руководящего командой помощников, состоящей из греков или выходцев с Востока. Облачение в тогу также могло быть намеренным, чтобы подчеркнуть достоинство художника, вопреки унизительному мнению, которого придерживался Сенека и многие другие. Если так, Фамул (или Фабулл), несомненно, пользовался поддержкой своего императора.
Собрание скульптур
Нерон давно интересовался скульптурой столь же сильно, сколь живописью; и для Золотого дворца он заказал огромную статую, изображающую его самого. Известно, что ее скульптору Зенодору заплатили огромную сумму за другую статую – Меркурия, которую он сделал в галльском городе Августодуне (Autun); к тому же он был хорошо известным копировальщиком античных кубков. Его статуя Нерона, которая в высоту достигала 110– 120 футов, была воздвигнута в качестве центральной фигуры для вестибюля дворца (перестроенного Проходного дома), где она, вероятно, стояла внутри центрального двора с колоннадой, выходящего на Форум. Чело императора венчали солнечные лучи, намекая на сравнение или отождествление с богом Солнца. Позднее Веспасиан снял с нее голову, заменив ее другой, которая представляла Солнце без какого бы то ни было сходства с Нероном. А затем Адриан в следующем столетии, чтобы расчистить место для храма Венеры и Ромы, передвинул эту статую вниз в долину, воспользовавшись двадцатью четырьмя слонами для этой цели. Этого Колосса, как была названа статуя, долго продолжали считать с суеверным трепетом гарантом целостности Рима: каждый год в определенный день его пьедестал заваливали приношениями из цветов. Сейчас его больше не существует, хотя здание, которое все еще возвышается рядом с тем местом, где он стоял, называется в честь него Колизеем.
Интерес Нерона к скульптуре также привел его к коллекционированию в своей резиденции как можно больше мировых шедевров. Некоторые располагались в его других поместьях в Сублаквее (Субьяко) и Анции, и раскопки в обоих местах обнаружили знаменитые античные статуи. Но большинство приобретений было задумано для подходящих ниш, которыми изобиловал Золотой дворец. Именно здесь, к примеру, скульптурная группа Лаокоона с двумя сыновьями, сражающегося со змеем, которую теперь можно увидеть в Ватиканском музее, была найдена в 1506 году. Вполне возможно, что эту группу привезли в Золотой дворец уже после смерти Нерона, но приобретения, за какие он лично нес ответственность, включали статуи работы Праксителя и других греческих скульпторов, которые в то время стоили огромных денег.
Чтобы завладеть такими работами, император послал двух агентов в Грецию и Малую Азию. Тацит датирует их миссию временем сразу после пожара, когда началось строительство Золотого дворца. Но он также совершенно случайно упомянул, что один из них, свободнорожденный Акрат (Acratus), уже занимался подобными делами несколько лет назад, потому что историк упоминает, что наместником Азии был Барея Соран (61-62 гг.), который отказался, по сведениям историков, наказать город Пергам (современный Бергама) за то, что он не отдал свои сокровища. Значит, Акрат (Acratus) начал выполнять свою миссию до пожара, хотя после этого, вероятно, ему поручили еще более сложное дело. Его коллегой был Секунд Карринат, вероятно, сын хорошо известного ритора, который сумел успокоить ограбленных греков философскими изречениями, извлеченными из его собственных сочинений.
Против Нерона было выдвинуто обвинение, что он совершает святотатство, изымая произведения искусства из храмов, включая знаменитые усыпальницы не только в Греции, но и в самом Риме. Подобное кощунство, как нам известно, вызвало у Сенеки такую боль, что он испросил разрешения удалиться подальше в уединенное сельское место, а когда получил отказ, сделал вид, что страдает от мышечных болей, и не выходил из своей спальни. Правдив ли этот рассказ о поступке Сенеки или нет, но Нерон определенно брал произведения искусства из храмов, потому что именно там находились лучшие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Просторы белого грунта на стенах и потолках щедро покрыты широкой сетью живописных панно, обрамленных прямыми линиями или хрупкими, филигранными решетками. Часто центры этих живописных панно образуют покрытые зеленью площадки, занятые группами птиц или животных или крошечными человеческими фигурками в непринужденных позах, реалистичными или фантастическими. Когда в начале XVI века эти элегантные декоративные узоры стали известны миру, они основательно повлияли на Рафаэля и его школу. Они повторяются в росписях и фресках в Ватиканских лоджиях (Vatican Loggia) Джованни да Удине и многих других итальянских зданий, так же как и в галерее Франциска I в Фонтенбло. Зал золотого свода в этом отношении был особенно важным, и такими же были рисунки в заднем коридоре – высоко на его стенах находятся автографы многочисленных художников Ренессанса, которые приходили, чтобы увидеть это место. Наше слово «гротеск» происходит от термина «grottesca» («принадлежащий пещере»), которым обозначали эти рисунки и фрески, потому что Золотой дворец, который нашли глубоко под землей, казался похожим на подземную пещеру.
Одна высокая сводчатая галерея содержит живописные панно, имитирующие окна с видами на романтические пейзажи, похожие на парки самого Золотого дворца. Повсюду находились большие мифологические сцены, такие, как «Гектор, расстающийся с Андромахой» (не в этой ли комнате Нерон декламировал свою эпическую поэму "Троянская война»?). В целом, однако, живописцы предпочитали подчинять свои панно общей композиции стен и свода и вписывать человеческие фигуры в импрессионистски раскрашенные архитектурные рамки их общего дизайна. Это удавалось особенно на потолках, хотя нужно считать упущением, что даже на такой большой высоте картины имеют тот же самый миниатюрный масштаб, как и те, что расположены гораздо ниже; и большие помещения расписывались точно так же, как и маленькие.
У этого стиля имеется множество предшественников, а именно в Помпеях и в небольшом римском колумбарии на Аппиевой дороге, где покоятся останки челяди Ливии, жены Августа. Но его высшая точка во время правления Нерона восхитительно бодрящая и живительная. Предположительно, большую часть этих достижений следует отнести главному художнику Нерона, чье имя было Фамул (Famulus) или Фабулл (Fabullus).
Будучи специалистом в комбинации живописи с фресками, он был знаменит своими свежими красками, а также, как нам известно, картиной «Минерва», чьи глаза, кажется, следят за зрителем, с какой бы стороны он на нее ни смотрел. Плиний полагает, что этому художнику не повезло, ибо он оказался причастным к росписи Золотого дворца, который стал тюрьмой для его мастерства.
С другой стороны, шанс, который дала ему эта работа, имели до того или после не многие живописцы. Нельзя сказать наверняка, какие картины были написаны им самим, а какие – его помощниками. Но есть возможность рискнуть догадкой, что он не был столь выдающимся, как архитекто-ры этого здания; он не был одним из величайших художников в мире, но он был вдохновенным декоратором интерьера. Даже когда ему приходилось делать росписи, стоя на лесах, насколько нам известно, он все равно работал в своей обычной римской тоге. Он хотел подчеркнуть важность своей роли как римлянина, руководящего командой помощников, состоящей из греков или выходцев с Востока. Облачение в тогу также могло быть намеренным, чтобы подчеркнуть достоинство художника, вопреки унизительному мнению, которого придерживался Сенека и многие другие. Если так, Фамул (или Фабулл), несомненно, пользовался поддержкой своего императора.
Собрание скульптур
Нерон давно интересовался скульптурой столь же сильно, сколь живописью; и для Золотого дворца он заказал огромную статую, изображающую его самого. Известно, что ее скульптору Зенодору заплатили огромную сумму за другую статую – Меркурия, которую он сделал в галльском городе Августодуне (Autun); к тому же он был хорошо известным копировальщиком античных кубков. Его статуя Нерона, которая в высоту достигала 110– 120 футов, была воздвигнута в качестве центральной фигуры для вестибюля дворца (перестроенного Проходного дома), где она, вероятно, стояла внутри центрального двора с колоннадой, выходящего на Форум. Чело императора венчали солнечные лучи, намекая на сравнение или отождествление с богом Солнца. Позднее Веспасиан снял с нее голову, заменив ее другой, которая представляла Солнце без какого бы то ни было сходства с Нероном. А затем Адриан в следующем столетии, чтобы расчистить место для храма Венеры и Ромы, передвинул эту статую вниз в долину, воспользовавшись двадцатью четырьмя слонами для этой цели. Этого Колосса, как была названа статуя, долго продолжали считать с суеверным трепетом гарантом целостности Рима: каждый год в определенный день его пьедестал заваливали приношениями из цветов. Сейчас его больше не существует, хотя здание, которое все еще возвышается рядом с тем местом, где он стоял, называется в честь него Колизеем.
Интерес Нерона к скульптуре также привел его к коллекционированию в своей резиденции как можно больше мировых шедевров. Некоторые располагались в его других поместьях в Сублаквее (Субьяко) и Анции, и раскопки в обоих местах обнаружили знаменитые античные статуи. Но большинство приобретений было задумано для подходящих ниш, которыми изобиловал Золотой дворец. Именно здесь, к примеру, скульптурная группа Лаокоона с двумя сыновьями, сражающегося со змеем, которую теперь можно увидеть в Ватиканском музее, была найдена в 1506 году. Вполне возможно, что эту группу привезли в Золотой дворец уже после смерти Нерона, но приобретения, за какие он лично нес ответственность, включали статуи работы Праксителя и других греческих скульпторов, которые в то время стоили огромных денег.
Чтобы завладеть такими работами, император послал двух агентов в Грецию и Малую Азию. Тацит датирует их миссию временем сразу после пожара, когда началось строительство Золотого дворца. Но он также совершенно случайно упомянул, что один из них, свободнорожденный Акрат (Acratus), уже занимался подобными делами несколько лет назад, потому что историк упоминает, что наместником Азии был Барея Соран (61-62 гг.), который отказался, по сведениям историков, наказать город Пергам (современный Бергама) за то, что он не отдал свои сокровища. Значит, Акрат (Acratus) начал выполнять свою миссию до пожара, хотя после этого, вероятно, ему поручили еще более сложное дело. Его коллегой был Секунд Карринат, вероятно, сын хорошо известного ритора, который сумел успокоить ограбленных греков философскими изречениями, извлеченными из его собственных сочинений.
Против Нерона было выдвинуто обвинение, что он совершает святотатство, изымая произведения искусства из храмов, включая знаменитые усыпальницы не только в Греции, но и в самом Риме. Подобное кощунство, как нам известно, вызвало у Сенеки такую боль, что он испросил разрешения удалиться подальше в уединенное сельское место, а когда получил отказ, сделал вид, что страдает от мышечных болей, и не выходил из своей спальни. Правдив ли этот рассказ о поступке Сенеки или нет, но Нерон определенно брал произведения искусства из храмов, потому что именно там находились лучшие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59