Однако разговор в тот вечер не вязался. Возможно, на настроении людей сказывалась усталость, как следствие физических нагрузок последних дней. Большинство из них, уставившись в огонь, дремали с открытыми глазами.
– Завтра мы с вами посетим Бамианскую долину, – нарушил тишину Патрик и, выдержав паузу, добавил: – Ту самую, знаменитую! А в последнее время, скорее, печально известную…
– Да?! – вынырнул из дремоты Мартин. – И чем же она так знаменита?
– Своими гигантскими статуями… Была, – уточнил Крюгер.
– А-а! – вспомнил Букс. – Их как-то по телику показывали. Такие большие…
– Гигантские, Букс! – подколол Мартина Шмидт. – Патрик сказал: гигантские.
– Да ладно тебе! – отмахнулся от него Мартин и снова обратился к Крюгеру: – А что случилось-то?
– Их взорвали талибы в марте две тысячи первого, – ответил Крюгер.
– Серьезно?! – в один голос воскликнули Шмидт с Буксом.
При этом удивление отразилось как на лице профессора Шиллинга, так и во взгляде Калугиной. Она тут же поделилась своим возмущением с Семеном. Правда, Зубров никак не отреагировал на ее слова.
– Самое страшное, однако, не в этом, – зло сверкнула глазами Сандра.
Все молча ждали продолжения.
– Самое страшное в том, что мировая общественность даже не попыталась предотвратить варварского разрушения бамианских колоссов!
Сандра выговаривала эти слова с таким пафосом, что казалось, она вот-вот сплюнет со злости.
– А кто же мог знать-то? – сделав умный вид, встал на защиту мировой общественности Букс.
– Сандра права! – чтобы предотвратить нежелательный взрыв эмоций, вмешался Патрик Крюгер. – Никто ничего не предпринял. А о том, что они намеревались взорвать бамианские статуи, талибы сообщили заранее. При этом, явно провоцируя ученый мир, они даже назвали предполагаемые сроки.
– Да ну! – не сдержался Макс. – Вот уроды!
– Я узнала об этом из немецкой прессы, – сообщила Сандра Платеро-Вебер. – Газета «Зэксише Цайтунг» уже в конце февраля опубликовала небольшую заметку. Что, мол, талибы планируют широкомасштабную акцию по уничтожению всех имеющихся в стране изображений человека. В том числе и из музейных собраний.
Крюгер, прикусив губу, качал головой. А еще не до конца успокоившаяся австрийка продолжала:
– Просто зла не хватает! За две недели были уничтожены тысячи произведений искусства, большинству которых и аналогов-то нет. Варвары! Где, спрашивается, были все эти ЮНЕСКО, ООН, Интерпол? Где? Что они сделали, чтобы спасти наследие древних? Ничегошеньки! Как сейчас помню, в одной газете какой-то придурок-журналист даже позволил себе шутку на этот счет. Что-то типа: «Как на это реагировать? Может быть, стоило написать талибам письмо? Но ведь они и читать-то не умеют!» Ха-ха-ха! А эти хваленые американцы! Тоже мне, спасители мира, борцы за справедливость и носители духовных ценностей!
– А при чем же здесь американцы? – не понял Хорст Шиллинг.
– А при том, что им достаточно было бы только намекнуть этим безмозглым фанатикам, только чуточку припугнуть! И этого хватило бы, чтобы те попрятались по своим крысиным норам, – вновь распалилась Сандра. – Им даже не нужно было бы проводить свои хваленые точечные бомбардировки. Подорвали бы подъездные пути к долине, и все!
– Думаешь?! – присвистнул Мартин.
– А если откровенно, то я бы всех этих подрывников вместе с их заказчиками…
Однако женщина, видимо, передумала и резко оборвала свое выступление.
Впрочем, всем и так стало понятно, куда она клонила.
– Правильно! – с помощью своей подруги заключил Зубров. – Разбамбашили бы этих баранов прямо в долине. И весь мир был бы им сегодня за это благодарен.
– Ну, так радикально тоже нельзя, – возразил ему профессор Шиллинг.
– Можно, уважаемый! Американцам ведь… все можно! – недовольно буркнул по-русски Семен и отрешенно уставился в темноту за палатками.
– Кстати, – продолжал Шиллинг, не выпуская Зуброва из виду, – я где-то читал, что во время афганской войны русские солдаты использовали бамианские пещеры под склады боеприпасов.
– И что?
Теперь Семен пристально смотрел на пожилого немца.
– А в свободное время развлекались тем, что расстреливали статуи из «Калашниковых».
– Чушь все это! – поднял голос Семен. – Им что, больше делать нечего было?
Слова Хорста Шиллинга явно задели русского богатыря за живое.
– Русские не стреляли по тем скульптурам, – взяла Семена под защиту Сандра Платеро-Вебер. – А следы от пуль на статуях остались еще со времен прежних гражданских войн.
– А откуда эти статуи вообще здесь взялись? – решил несколько поменять тему Макс.
Возникла небольшая пауза. Видимо, сразу переключиться на более спокойную беседу ни у кого не получалось. Сандра по-детски нахохлилась и всем своим видом выражала недовольство результатами оборвавшейся полемики. Крюгер размышлял, взвешивая и просчитывая все «за» и «против» новой темы. Семен Зубров насвистывал что-то национально-меланхолическое. Хорст старался ни с кем не встречаться взглядом. Алекс рассматривала свои ноготки. А Букс просто чесал макушку.
Макс хитро ухмыльнулся и обратился к Патрику Крюгеру:
– Неужели этого никто не знает?
– Я полагаю, что на этот вопрос лучше всех сможет ответить наш очаровательный историк, – приглашающим тоном сообщил Патрик.
Сандра не ожидала, что ее таким наглым образом определят на роль искусствоведа. Но про себя подумала: «Господи, а в чем эти-то люди виноваты?! И почему я вообще так реагирую?!»
Вслух же она сказала:
– Ну хорошо, хоть Бамиан никогда и не был темой моей диссертации, собственно говоря, как и историческое наследие Афганистана в целом, но кое-что о статуях мне все же известно.
– Расскажи, Сандра, расскажи, – сгорал от любопытства Шмидт.
Женщина бросила в костер ветку, которой она до того в задумчивости разгребала угли, закуталась поплотнее в свое одеяло и только после этого начала повествование:
– Бамианские колоссы не были единственной достопримечательностью Бамианской долины. Таковыми являются и пещеры вокруг бывших статуй, вырубленные в толще скалы. Возможно, что их первыми обитателями были еще первобытные люди. Хотя большинство пещерных залов и ходов возникли гораздо позже. Впоследствии они служили жилищами многочисленным отшельникам, а также играли роль культовых святилищ для самых разных религиозных направлений. Впрочем, в них и по сей день находят убежище семьи афганских крестьян, бежавших от войны. Говоря о чудесах Бамиана, нельзя не упомянуть и развалины древнего города Гуль-Гуле, с которым связаны многочисленные легенды. Что же касается самих статуй, или, как их еще принято называть, бамианских колоссов, то, как и в определении их возраста, так и в отношении происхождения, существует немало версий. Еще в прошлом веке выдвигались предположения, что колоссальные изваяния могли изображать основные человеческие расы – арийцев, хамитов и семитов. А плененные парфянами и высланные на вольное поселение в Согдиану римские солдаты, познакомившиеся с каменными исполинами по пути в ссылку, считали их изображениями прародителей человечества – Адама и Евы.
– Странно, – воспользовавшись паузой, произнес Хорст Шиллинг. – А разве это были не статуи Будды?
– Возможно, что и нет, – покачала головой историк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79