Постулировав, что "единое существует", Платон тем самым получил первую
систему. Она, правда, еще очень простая, в ней связаны между собой всего
два члена: "единое" - "бытие", и она может быть названа "существующее
единое". Но как бы ни была проста и элементарна эта система, она уже
содержит в себе принцип построения любой самой сложной системы, в которой
может быть огромное множество членов, т.е. на языке Платона, частей. После
того как "единое существующее" предстало как целое, "частями" которого
являются "единое" и "бытие", ход мысли Платона, только что прослеженный
нами, пойдет как бы в обратном порядке.
"Итак, если бытие и единое различны, то единое отлично от бытия не потому,
что оно - единое, равно как и бытие есть что-то иное сравнительно с единым
не потому, что оно - бытие, но они различны между собою в силу иного и
различного".
Как понять это рассуждение? Платон хочет сказать, что единое отлично от
бытия не потому, что оно единое, а потому, что оно выступает в системе
"единое бытие", или "бытийствующее единое", т.е. в силу соединения с бытием
как другим, чем само единое. Только так мы можем понять слова, что бытие и
единое различны между собой в силу иного. Благодаря их соотнесенности,
через которую единое вступает в отношение, появляется новое определение
самого единого; оно есть иное.
Если, далее, "единое существующее" есть система, то она представляет собой
целое, а "единое" и "бытие" - ее части; таким образом, в отличие от первой
гипотезы, когда мы исходили из предпосылки "единое - едино", мы теперь
можем говорить применительно к существующему единому о целом и его частях.
А поскольку каждая из этих частей не стоит особняком, а есть часть целого,
имя которому - "единое существующее", то каждая из частей причастна другой:
единое не может быть без бытия как своей "части", а бытие - без единого.
"Следовательно, - рассуждает Платон, - каждая из этих частей в свою очередь
содержит и единое и бытие, и любая часть опять-таки образуется по крайней
мере из двух частей; и на том же основании все, чему предстоит стать
частью, всегда точно таким же образом будет иметь обе эти части, ибо единое
всегда содержит бытие, а бытие - единое, так что оно неизбежно никогда не
бывает единым, коль скоро оно всегда становится двумя... Что ж,
существующее единое не представляет ли собой, таким образом, бесконечное
множество?"
Следовательно, достаточно единому вступить в первое отношение, т.е.
получить первый предикат - бытия, как образуется система из двух членов,
которая, в сущности, уже содержит в себе систему из любого множества
членов. Ибо два или, как говорит Платон в других диалогах, "неопределенная
двоица" есть начало множественности. Где есть два, там всегда есть единое и
иное, или, как сказали бы мы, единое и его отношение, а отношение имеет ту
особенность, что оно порождает множественность. Как образно говорит Платон,
"единое, раздробленное бытием, представляет собой огромное и беспредельное
множество" (курсив мой. - П.Г.). Единое может оставаться единым только при
условии, что его не существует. Если же оно существует, то оно - многое.
Теперь, вслед за Платоном, перейдем к следующему определению системы
"существующее единое". Оно, как мы уже знаем, есть и целое, и части. Взятое
в качестве целого, единое охватывает части; чтобы охватывать, оно должно
быть ограниченным, хотя в качестве частей (т.е. со стороны своей
множественности) оно бесконечно. "Существующее единое есть, надо полагать,
одновременно и единое, и многое, и целое, и части, и ограниченное, и
количественно бесконечное".
В качестве целого единое должно иметь части - начало, середину и конец;
значит, оно причастно к какой-нибудь фигуре, "прямолинейной, круглой или
смешанной", обладая этими свойствами, оно находится и в себе самом и в
другом: "...поскольку единое - это целое, оно находится в другом, а
поскольку оно совокупность всех частей - в себе самом".
Как уже видно из приведенного рассуждения, единое будет иметь
противоположные определения; если его брать как целое - одни, а если как
части - другие.
Единое оказывается, таким образом, и тождественным себе и нетождественным,
равным себе и равным другому, больше себя самого (как объемлющее себя) и
меньше (как объемлемое) - значит, единое "и равно, и больше, и меньше
самого себя и другого". Теперь очевидно также, что единое будет причастно
времени, хотя тут налицо будут противоположные определения: "...единое, с
одной стороны, и есть и становится и старше и моложе себя самого и другого,
а с другой - не есть и не становится ни старше, ни моложе себя самого и
другого".
И все это оттого, что единое соотнесено с другим, а именно с бытием.
Оказывается, быть - это и значит быть соотнесенным с другим, если мы хотим
выразить бытие на языке мышления. Потому только единое может быть
соотнесено с познающим индивидом, т.е. может быть познаваемым, что оно уже
само по себе, независимо от познающего субъекта, соотнесено с другим.
Платон очень хорошо показывает именно эту последовательность:
соотнесенность единого с другим есть предпосылка его познаваемости. В силу
того, что единому присущи все вышеперечисленные предикаты, - "поэтому, -
пишет Платон, - возможно нечто для него и его и это нечто было, есть и
будет... Возможно, значит, его познание, и мнение о нем, и чувственное его
восприятие".
Так завершается второй круг рассуждения. В качестве предпосылки Платон
выдвинул утверждение: единое существует. В результате оказалось, что в этом
случае единое имеет противоположные определения, ибо с самого начала
положение "единое существует" раскрывается как положение "единое есть
многое". Но при этом следует еще один существенный вывод: единое
познаваемо, если оно есть многое, т.е. если оно имеет предикат бытия.
Однако на этом размышление Платона еще не завершается. Он предпринимает
новую попытку: посмотреть, какие выводы последуют из тех же самых посылок
для иного, а не для единого.
Гипотеза III. Вот посылка третьего рассуждения: "Не рассмотреть ли теперь,
что испытывает другое, если единое существует?"
Какие заключения вытекают для другого, если налицо система - "существующее
единое"? Другое определяется как неединое (иначе оно не было бы другим); но
поскольку оно должно быть понято, исходя из характера "отнесенного
единого", а единое отнесено ни к чему более, как к другому, то понятно, что
другое тоже будет отнесено к единому, т.е. они оба будут друг к другу
причастны. Но нас здесь эта причастность интересует с точки зрения судьбы
"другого". Что означает она для этого другого?
Как "другое", говорит Платон, оно должно быть отлично от самого единого.
Единое - едино, значит, другое должно иметь части (т.е. быть многим). Но
части в свою очередь не могут существовать, если нет целого, частями
которого они являются. Часть не может быть частью многого - так выражает
эту мысль Платон, иначе она и частью не будет, а станет чем-то
беспредельным: ведь часть - это тоже что-то определенное, что-то одно, а
значит, она причастна единому: "Части тоже необходимо причастны единому.
Ведь если каждая из них есть часть, то тем самым "быть каждым" означает
быть отдельным, обособленным от другого и существующим само по себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99