В этих магазинах
перед войной продавались экспортные и импортные товары, за валюту -
иностранцам и за золото, серебро, драгоценные камни - соотечественникам. В
Ленинграде было несколько "Торгсинов". Например, верхний этаж универмага
ДЛТ был отдан "Торгсину". Был магазин и на Кировском проспекте, на углу
улицы Скороходова, там, где сейчас ресторан.
Я вовремя сориентировался, у меня появились опекуны - люди старого
поколения, очень старого. И, тем не менее, тогда били еще какие-то рамки
поведения, которые ограждали от насилия, от унижения. Самого последнего
человека в лагере ты не имел права тронуть пальцем. Хулиганов в лагере
просто не было. По-человечески вели себя... А потом я попал на бухту
Ванино - слышал песню такую, "Ванинский порт"? Оттуда ушел пароходом на
Колыму. Там познакомился с врачами, которые сидели по делу Горького. Они
отнеслись ко мне хорошо, так как я рассказал им про Гиля, а они его знали.
Пытались, правда, и меня унижать в лагере. Изза вражды разных
группировок. Были суки, красные шапочки, ломом опоясанные. Много военных
было, - в Якутии, на Колыме они в основном возглавляли все лагерные
восстания - снайперы. Герои Советского Союза. Я стоял за себя. Я - против
убийств, но порой защищаться приходилось насмерть. Самто я никогда никого
не унижал - в нашей стране и так унижены все, поэтому унижать людей еще и
в лагерной остановке - это надо быть просто зверем... На Колыме тогда
правил такой Иван Львов - вор в законе. Его боялись все, даже
полумиллионная армия, которая там стояла. Он был интеллигентным москвичом,
не ругался матом, не курил. Возглавлял! Колыма подчинялась ему полностью.
Сейчас его, конечно, нет в живых - убили... Я с ним кушал вместе, он
что-то находил во мне, а я - в нем. Он читал Достоевского, Толстого,
Герцена - а таких людей было мало. Они привили мне любовь к литературе...
Иван Львов был моим наставником, я очень гордился дружбой с ним и
очень много от него взял. Он был очень умным человеком.
Кстати, даже если кто-то по воровским законам подлежал уничтожению,
то лагерный суд был гораздо лучше советского: это был суд присяжных, в
котором принимали участие по 50-70 человек. Суд шел несколько дней, и даже
если выносился смертный приговор, то приговоренному в течение нескольких
дней давали возможность покончить с собой. И приговоры выносили весьма
обоснованные. Например - приговор негодяю, который насиловал мальчиков и
своими деяниями возбуждал злобу в рабочей массе. А рабочая масса - это же
большинство!
Вот и Горбачев все кричал на съезде - "как рабочие скажут, так и
будет", а между прочим, по статистике - самый большой процент преступников
всегда составляли рабочие, самые жестокие преступления совершали они же...
Мы-то тогда, конечно, о социологии не думали, просто понимали, что рабочих
много, и старались, чтобы они были за нас...
Потом, когда я повзрослел, у меня стал патроном Черкас Толя. Тоже вор
в законе. Но, с моей точки зрения, человек нехороший. Он унижал людей,
часто бил ни за что... Это мне не нравилось, и мы с ним разошлись. Нет,
меня он не унижал никогда. Если бы он меня унизил, то умер бы гораздо
раньше. Я уже был тогда не тот...
Вообще, скажу тебе, что все авторитеты, кого я знал, это люди,
которые никогда бы не пошли на убийство. Мента убить было нельзя - даже
мента! За хулиганство можно было просто жизнью расплатиться. Собственно, к
нам и уголовный розыск относился адекватно. Правда, тогда не появилось еще
управлений по борьбе с организованной преступностью - так се и не было. А
в разрушении воровских законов были заинтересованы те же, кому выгоден и
нынешний беспредел...
ЖУЛИКИ ОНИ ВСЕ...
- У меня были потерпевшие. Такие, как Анатолий Минц, как Захоржевский
- друг маршала Говорова. Это - насосы, крупные спекулянты, которые в
общем-то жили и живут за счет пьющих. Ни в одной стране мира, кроме нашей,
вы не купите так дешево у пьяницы драгоценную вещь. Вот мои потерпевшие и
грабили таким образом людей, скапливали огромные ценности. А я имел
интерес оставить их без ценностей.
Например, у Захоржевского был орден - "Большой крест Германии". Всего
было изготовлено 15 таких крестов - даже Геринг и Гиммлер не имели этих
наград. Я этот крест взял чисто - по 144-й статье. Потом он, правда,
оказался на столе у генерала Михайлова в ГУВД (тогда он был вообще-то еще
полковником...). Продали меня, как это обычно бывает.
Или вот Минц. Богатейший человек. Но я взял у него только две папки:
одна с орденами архимандрита Киевского, другая с монетами. До остальных
ценностей - а их Минц накопил на миллионы - я не дотронулся. Зачем обижать
совсем-то? Поделись немного - и хватит. И Минц был живздоров, пока на него
сосулька не упала... Я вот никогда ничего не накапливал...
Что?.. Нет, я не любуюсь собой. Просто сейчас, когда я вижу по
телевизору, как за бутылку пива девушку разрубили на куски, то понимаю,
что, встав на свой путь, я поступил правильно, на мне нет крови. Конечно,
обижаются на меня некоторые, но обида - она быстро проходит. У этих
жуликов продолжается нажива, и они снова становятся жирными...
Настоящих-то коллекционеров у нас нет, у нас ведь невозможно
коллекционировать без спекуляции.
Между нами говоря, я всю жизнь вредил, препятствовал вывозу из России
живописи, особенно большой, хорошей... Вот последний раз проморгал: из
запасников Эрмитажа 32 полотна - XVII-XVIII века, голландцы и фламандцы -
были переправлены в Аргентину. Я знал Бориса Борисовича Пиотровского.
Между нами говоря, он уж не такой герой в золотых звездах, как его
изображают. Была у него секретарь, в Америке она сейчас... М-да... Короче,
он мог бы не допустить такого хищения. Но у них же в Эрмитаже лет тридцать
не устраивалась ревизия! Представляешь? Тридцать лет! В запасники
запускали вытирать пыль студентов, а они, бедненькие, крали там
потихоньку, отдавали потом за литр пива. Да, все это я хорошо знаю и за
слова свои отвечаю - обо всем этом не мог не знать Пиотровский. Знал. Мне
самому предлагали не раз вещи из запасников Эрмитажа, но я не покупал. У
меня дома были только "честные" вещи. Когда в 1976 году меня арестовали, в
ГУВД была "комната Алексеева", и туда приводили коллекционеров, чтобы они
там что-то опознали. А я краденых вещей терпеть не могу!
А из Эрмитажа вещи уходили... Дочка главного реставратора Эрмитажа
это организовывала. Она уже выехала из страны, да и реставратор помер...
Нет, фамилии я тебе называть не буду, это не в моем стиле. Как ты думаешь,
мог я противостоять главному реставратору? Я уверен, что половина полотен
Эрмитажа сейчас - не подлинники... Нет, про историю с "Данаей" я говорить
не буду, еще живы люди... А вот эти 32 полотна - громадной ценности,
государственного значения - сейчас в Аргентине. Полотна все подписанные. В
Эрмитаже еще лет двадцать можно воровать...
Был такой Быстров Юра, по кличке Быструха, он сейчас живет в
Германии, часто приезжал к Пиотровскому. Много чего получил: вазу мою,
например, что от Гиля осталась. Гилю ее подарил Дзержинский, за
находчивость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
перед войной продавались экспортные и импортные товары, за валюту -
иностранцам и за золото, серебро, драгоценные камни - соотечественникам. В
Ленинграде было несколько "Торгсинов". Например, верхний этаж универмага
ДЛТ был отдан "Торгсину". Был магазин и на Кировском проспекте, на углу
улицы Скороходова, там, где сейчас ресторан.
Я вовремя сориентировался, у меня появились опекуны - люди старого
поколения, очень старого. И, тем не менее, тогда били еще какие-то рамки
поведения, которые ограждали от насилия, от унижения. Самого последнего
человека в лагере ты не имел права тронуть пальцем. Хулиганов в лагере
просто не было. По-человечески вели себя... А потом я попал на бухту
Ванино - слышал песню такую, "Ванинский порт"? Оттуда ушел пароходом на
Колыму. Там познакомился с врачами, которые сидели по делу Горького. Они
отнеслись ко мне хорошо, так как я рассказал им про Гиля, а они его знали.
Пытались, правда, и меня унижать в лагере. Изза вражды разных
группировок. Были суки, красные шапочки, ломом опоясанные. Много военных
было, - в Якутии, на Колыме они в основном возглавляли все лагерные
восстания - снайперы. Герои Советского Союза. Я стоял за себя. Я - против
убийств, но порой защищаться приходилось насмерть. Самто я никогда никого
не унижал - в нашей стране и так унижены все, поэтому унижать людей еще и
в лагерной остановке - это надо быть просто зверем... На Колыме тогда
правил такой Иван Львов - вор в законе. Его боялись все, даже
полумиллионная армия, которая там стояла. Он был интеллигентным москвичом,
не ругался матом, не курил. Возглавлял! Колыма подчинялась ему полностью.
Сейчас его, конечно, нет в живых - убили... Я с ним кушал вместе, он
что-то находил во мне, а я - в нем. Он читал Достоевского, Толстого,
Герцена - а таких людей было мало. Они привили мне любовь к литературе...
Иван Львов был моим наставником, я очень гордился дружбой с ним и
очень много от него взял. Он был очень умным человеком.
Кстати, даже если кто-то по воровским законам подлежал уничтожению,
то лагерный суд был гораздо лучше советского: это был суд присяжных, в
котором принимали участие по 50-70 человек. Суд шел несколько дней, и даже
если выносился смертный приговор, то приговоренному в течение нескольких
дней давали возможность покончить с собой. И приговоры выносили весьма
обоснованные. Например - приговор негодяю, который насиловал мальчиков и
своими деяниями возбуждал злобу в рабочей массе. А рабочая масса - это же
большинство!
Вот и Горбачев все кричал на съезде - "как рабочие скажут, так и
будет", а между прочим, по статистике - самый большой процент преступников
всегда составляли рабочие, самые жестокие преступления совершали они же...
Мы-то тогда, конечно, о социологии не думали, просто понимали, что рабочих
много, и старались, чтобы они были за нас...
Потом, когда я повзрослел, у меня стал патроном Черкас Толя. Тоже вор
в законе. Но, с моей точки зрения, человек нехороший. Он унижал людей,
часто бил ни за что... Это мне не нравилось, и мы с ним разошлись. Нет,
меня он не унижал никогда. Если бы он меня унизил, то умер бы гораздо
раньше. Я уже был тогда не тот...
Вообще, скажу тебе, что все авторитеты, кого я знал, это люди,
которые никогда бы не пошли на убийство. Мента убить было нельзя - даже
мента! За хулиганство можно было просто жизнью расплатиться. Собственно, к
нам и уголовный розыск относился адекватно. Правда, тогда не появилось еще
управлений по борьбе с организованной преступностью - так се и не было. А
в разрушении воровских законов были заинтересованы те же, кому выгоден и
нынешний беспредел...
ЖУЛИКИ ОНИ ВСЕ...
- У меня были потерпевшие. Такие, как Анатолий Минц, как Захоржевский
- друг маршала Говорова. Это - насосы, крупные спекулянты, которые в
общем-то жили и живут за счет пьющих. Ни в одной стране мира, кроме нашей,
вы не купите так дешево у пьяницы драгоценную вещь. Вот мои потерпевшие и
грабили таким образом людей, скапливали огромные ценности. А я имел
интерес оставить их без ценностей.
Например, у Захоржевского был орден - "Большой крест Германии". Всего
было изготовлено 15 таких крестов - даже Геринг и Гиммлер не имели этих
наград. Я этот крест взял чисто - по 144-й статье. Потом он, правда,
оказался на столе у генерала Михайлова в ГУВД (тогда он был вообще-то еще
полковником...). Продали меня, как это обычно бывает.
Или вот Минц. Богатейший человек. Но я взял у него только две папки:
одна с орденами архимандрита Киевского, другая с монетами. До остальных
ценностей - а их Минц накопил на миллионы - я не дотронулся. Зачем обижать
совсем-то? Поделись немного - и хватит. И Минц был живздоров, пока на него
сосулька не упала... Я вот никогда ничего не накапливал...
Что?.. Нет, я не любуюсь собой. Просто сейчас, когда я вижу по
телевизору, как за бутылку пива девушку разрубили на куски, то понимаю,
что, встав на свой путь, я поступил правильно, на мне нет крови. Конечно,
обижаются на меня некоторые, но обида - она быстро проходит. У этих
жуликов продолжается нажива, и они снова становятся жирными...
Настоящих-то коллекционеров у нас нет, у нас ведь невозможно
коллекционировать без спекуляции.
Между нами говоря, я всю жизнь вредил, препятствовал вывозу из России
живописи, особенно большой, хорошей... Вот последний раз проморгал: из
запасников Эрмитажа 32 полотна - XVII-XVIII века, голландцы и фламандцы -
были переправлены в Аргентину. Я знал Бориса Борисовича Пиотровского.
Между нами говоря, он уж не такой герой в золотых звездах, как его
изображают. Была у него секретарь, в Америке она сейчас... М-да... Короче,
он мог бы не допустить такого хищения. Но у них же в Эрмитаже лет тридцать
не устраивалась ревизия! Представляешь? Тридцать лет! В запасники
запускали вытирать пыль студентов, а они, бедненькие, крали там
потихоньку, отдавали потом за литр пива. Да, все это я хорошо знаю и за
слова свои отвечаю - обо всем этом не мог не знать Пиотровский. Знал. Мне
самому предлагали не раз вещи из запасников Эрмитажа, но я не покупал. У
меня дома были только "честные" вещи. Когда в 1976 году меня арестовали, в
ГУВД была "комната Алексеева", и туда приводили коллекционеров, чтобы они
там что-то опознали. А я краденых вещей терпеть не могу!
А из Эрмитажа вещи уходили... Дочка главного реставратора Эрмитажа
это организовывала. Она уже выехала из страны, да и реставратор помер...
Нет, фамилии я тебе называть не буду, это не в моем стиле. Как ты думаешь,
мог я противостоять главному реставратору? Я уверен, что половина полотен
Эрмитажа сейчас - не подлинники... Нет, про историю с "Данаей" я говорить
не буду, еще живы люди... А вот эти 32 полотна - громадной ценности,
государственного значения - сейчас в Аргентине. Полотна все подписанные. В
Эрмитаже еще лет двадцать можно воровать...
Был такой Быстров Юра, по кличке Быструха, он сейчас живет в
Германии, часто приезжал к Пиотровскому. Много чего получил: вазу мою,
например, что от Гиля осталась. Гилю ее подарил Дзержинский, за
находчивость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94