.. За освобождение
Рахматулина ходатайствовали: Ассоциация боксеров Санкт-Петербурга,
Российская Федерация французского бокса, кооператив "Тонус" и
администрация... тюрьмы. Рахматулин был освобожден. Следователи, ведущие
его дело, узнали об этом лишь через десять дней, когда им позвонил адвокат
Рахматулина с просьбой вернуть паспорт его клиента... Что же касается
надзирающего прокурора Владимира Осипкина, то... Прокуроров можно убирать
из процесса по-разному. Можно проламывать голову, как это было в "процессе
Кумарина". Можно скомпрометировать. А можно разыграть и более тонкую
комбинацию, результатом которой станет изменение штатного расписания
прокуратуры и опасный прокурор останется без должности и полномочий. Важен
лишь конечный результат - убрать сильного противника.
Как ни странно, Малышев, сидя в тюрьме, однажды даже выразил
признательность сотрудникам милиции за свой арест. Александр Иванович
считал, что его должны были убить к концу 1992 г. По его словам, за период
с момента его задержания по октябрь 1993 г. в Петербурге было убито 35
бандитов из среднего и высшего руководящего звена.
Что и произошло, в конце концов: в начале 1995 г. Владимир Осипкин
был из прокуратуры уволен.
Спустя немного времени после ареста Малышев начал жаловаться на
здоровье. Его мучили боли в позвоночнике и кошмарные сны. Ему снились
бандиты, выстрелы, кровь... Интересно, а что еще ему могло сниться?..

ФЕРМА КАРАБАСА
Вскоре после выхода первых глав "Бандитского Петербурга" заглянул ко
мне в редакцию один гражданин. В целом положительно отозвавшись о моих
очерках, он при этом посетовал на некоторые неточности в рассказе об
иерархической структуре петербургских банд. Глубокие познания визитера в
предмете нашей беседы, его манеры, одежда и речь не оставляли сомнений в
определении избранной им профессии. Да он и не скрывал ее, практически, с
самого начала нашего знакомства. Гражданин представился Карабасом, лидером
одной из бандитских группировок Петербурга. Карабас заверил, что его визит
не будет иметь никаких неприятных последствий: он-де вызван исключительно
благородными целями - помочь журналистам правдиво рассказать читателям о
таком интересном явлении, как современный бандитизм.
На самом деле, конечно, кличка у нашего гостя совсем другая. Но одним
из условий наших контактов было его полное инкогнито. Почему мы решили
называть его именно Карабасом, а не как-нибудь иначе, читатели поймут из
рассказанного ниже.
- Поймите, Андрей, - говорил Карабас уже в ресторане, где он
предложил продолжить беседу. - Пройдут годы, и все у нас в России
устаканится. Нынешние бандиты станут солидными предпринимателями,
бизнесменами, может быть, даже издателями и меценатами. В мировой истории
такое уже было - в США. Так вот, в далеком будущем историкам наверняка
будет интересно знать - с чего, с какого капитала зарождались
могущественные корпорации и финансовые империи. Откуда взять эти сведения?
В том числе и из старых книг и газет. Понимаете? О нас в будущем будут
судить и по тому, что вы напишете сегодня. Это понимают не все из нашей
среды, но те, кто понимает, безусловно, заинтересованы в объективной
информации о нас...
Карабас не шутил. Он вертел в руках полупустой фужер, смотрел куда-то
поверх моей головы и мыслями был далеко в "грядущем". Я усмехнулся, и
Карабас вернулся в день сегодняшний.
- Понимаю, о чем вы подумали, - сказал он. - Нет, я не имею в виду
себя лично - не настолько я тщеславен. Я говорю о всем явлении в целом.
Нынешний бандитизм в России переходного периода от социализма к
капитализму - это не примитивная уголовщина, в чем пытаются уверить
обывателей наши оппоненты из ментовки. Это сложное и интересное
социально-экономическое явление - между прочим объективное, как любая
историческая закономерность... А что касается личностей... В США сейчас
вышла книга - "История американской преступности" - настоящий бестселлер!
Не читали? Я пришлю вам экземпляр... Может быть, когда-нибудь нечто
подобное выйдет и у нас - и это тоже будет безумно интересно! Вот только
кто будет се писать? Я лично опасаюсь однобокого, предвзятого подхода,
ведь большинство пишущих на криминальные темы получают информацию из
милиции, а се вряд ли можно назвать абсолютно объективной. Нас часто
изображают этакими тупыми монстрами, которые выжигают деньги из людей
утюгами и паяльниками...
И Карабас пустился в долгие рассуждения, суть которых сводилась к
тому, что все - люди, в том числе и бандиты, поэтому и среди них бывают
хорошие и плохие, честные и подлые, трусливые и смелые, жестокие и добрые,
жадные и щедрые. Карабас приводил многочисленные примеры, которые должны
были подтвердить его слова, правда, все примеры были обезличенными, там,
где нужно было назвать кличку или имя, он, с небольшой паузой, говорил
один человек или другой человек. "Человеками" Карабас называл
исключительно бандитов, говоря же о бизнесменах, он употреблял
словосочетания один барыга или другой барыга.
Я начал уже немного уставать от разговора, который на самом деле был
практически монологом, как вдруг Карабас, рассказывая о методах получения
денег с должников, произнес следующее:
- Лично я - против физической жестокости. Всегда есть другие методы.
Например, моих должников никто не пытает и не мучает, если они не могут
отдать долг, их просто доставляют в мое имение, где они отрабатывают то,
что задолжали. На селе рабочие руки - большой дефицит.
Я стал расспрашивать его об этом подробнее, но Карабас неожиданно
замкнулся, свернул беседу, и мы распрощались, договорившись о том, что
этот разговор будет не последним.
Все последующие встречи я возвращался к теме Карабасовского имения и
трудящихся там должников, но он особого энтузиазма не проявлял, пока
однажды, махнув рукой, не сказал в сердцах:
- Да что ты прицепился ко мне с этой фермой? Что да как... Поехали со
мной туда на выходные, сам все и увидишь!
Может быть, он сказал это погорячившись. Может быть, считая, что я
откажусь от поездки. Но я согласился. Правда, от момента его приглашения
до самой поездки прошло почти полтора месяца - то у него возникали срочные
дела, то барахлила машина, то еще что-то. Мне казалось, что Карабас сам не
рад тому, что меня пригласил, а время тянет, чтобы на ферме его все успели
привести в то состояние, когда безопасно было бы показать ее журналисту.
Наконец он позвонил мне в одну из пятниц:
- Завтра я еду на ферму. Поедешь? - Конечно!
- Я буду у твоего дома в шесть утра. На следующее утро вишневый
"мерседес" стоял у моего подъезда. Карабас сидел за рулем, на пассажирском
сиденье расположилась красивая женщина.
- Моя жена - Андрей, - представил он нас друг другу. Я спросил,
далеко ли нам ехать.
- Километров четыреста, часа за четыре доедем. - Это по нашим-то
дорогам? Карабас хмыкнул.
- Все ругают наши дороги, а ругать надо наши машины, - сказал он,
любовно поглаживая руль "мерседеса".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94