Первые являются интуициями, вторые --
интенсионалами. Мысль о том, что любая философия вытекает из некоторой интуиции,
которую она постоянно развертывает в своих концептах с разной степенью
интенсивности, -- эта грандиозная перспектива в
55
план имманенции
духе Лейбница или Бергсона оказывается обоснованной, если рассматривать интуицию
как оболочку бесконечных движений мысли, непрестанно пробегающих некоторый план
имманенции. Разумеется, отсюда нельзя делать вывод, что концепты прямо выводятся
из плана: для них требуется специальное конструирование, отличное от
конструирования плана, и потому концепты должно создавать наряду с составлением
плана. Интенсивные черты никогда не являются следствием диаграмматических черт,
а интенсивные ординаты невыводимы из движений или направлений. Существующее
между этими двумя разрядами соответствие -- это даже нечто большее, чем простые
переклички; в нем замешаны такие дополнительные по отношению к творчеству
концептов инстанции, как концептуальные персонажи.
Если философия начинается с создания концептов, то план имманенции должен
рассматриваться как нечто префилософское. Он предполагается -- не так, как один
концепт может отсылать к другим, а так, как все концепты в целом отсылают к
некоему неконцептуальному пониманию. Причем это интуитивное понимание меняется в
зависимости от того, как начертан план. У Декарта то было
субъективно-имплицитное понимание, предполагаемое первичным концептом "Я мыслю";
у Платона то был виртуальный образ уже-помысленного, которым дублируется каждый
актуальный концепт. Хайдеггер обращается к "преонтологическому пониманию Бытия",
к "преконцептуальному" пониманию, в котором, очевидно, подразумевается
постижение той или иной материи бытия в соотношении с тем или иным расположением
мысли. Так или иначе, философия всегда полагает нечто префилософское или даже
нефилософское -- потенцию Все-целости, подобной волнуемой пустыне, которую
заселяют концепты. "Префилософское" не означает чего-
56
Ж. Делез / Ф. Гваттари
либо предсуществующего, а лишь нечто не существующее вне философии, хоть и
предполагаемое ею. Это ее внутренние предпосылки. Нефилософское, возможно,
располагается в самом сердце философии, еще глубже, чем сама философия, и
означает, что философия не может быть понята одним лишь
философско-концептуальным способом, что в сущности своей она обращается и к
нефилософам5. Как мы увидим, эта постоянная соотнесенность философии с
нефилософией имеет различные аспекты; в данном первом аспекте философия,
определяемая как творчество концептов, имеет следствием некоторую пресуппозицию,
которая отлична и в то же время неотделима от нее. Философия -- это одновременно
творчество концепта и установление плана. Концепт есть начало философии, план же
-- се учреждение6. Разумеется, план состоит не в какой-либо программе, чертеже,
цели или средстве; это план имманенции, образующий абсолютную почву философии,
ее Землю или же детерриториализацию, ее фундамент, на которых она творит свои
концепты. Требуется и то и другое -- создать концепты и учредить план, так же
как птице нужны два крыла, а рыбе два плавника.
Обычно мысль вызывает к себе равнодушие. И тем не менее не будет ошибкой
сказать, что это опасное занятие. Собственно, равнодушие прекращается именно
тогда, когда эти опасности становятся очевидны-
_________________
5 Одну из самых интересных попыток в современной философии предпринял Франсуа
Ларюэль: он обращается к некоторой Всецелости, которую характеризует как
"нефилософскую" и, странным образом, "научную" и в которой коренится
"философское решение". Такая Всецелость напоминает Спинозу. См.:Francois
Laruelle, Philosophie et nonphilosophie, Ed. Mardaga.
6 Этьен Сурио (Etienne Souriau, L'instauration philosophique, Ed. Alcan, 1939),
чуткий к творческой деятельности философии, писал об учредительном плане,
составляющем почву этого творчества, или "философему", одушевляемую динамизмами
(с. б2--б3).
57
ми, зачастую же они остаются скрытыми, малозаметными, неизбежными издержками
предприятия. В силу того, что план имманенции префилософичен и работает уже не с
концептами, в нем требуется экспериментировать на ощупь, и при его начертании
пользуются средствами не вполне благовидными, не вполне благоразумными и
рациональными. Это могут быть средства из разряда грез, патологических
процессов, эзотерических опытов, опьянения или трансгрессии. В плане имманенции
нужно стремиться к линии горизонта -- из такого похода возвращаются с опаленными
глазами, пусть даже это глаза духа. Даже и у Декарта есть своя греза. Мыслить --
всегда значит идти колдовским путем. Таков, скажем, план имманенции у Мишо, с
его неистовыми бесконечными движениями и скоростями. Чаще всего такого рода
средства не проявляются в итоге мышления, каковой должен пониматься лишь сам по
себе и на холодную голову. Но тогда "опасность" получает другой смысл --
опасность очевидных последствий, наступающих тогда, когда чистая имманентность
вызывает резкое инстинктивное осуждение со стороны общественного мнения, и это
осуждение еще удваивается из-за природы создаваемых концептов. Ибо мы можем
мыслить, лишь становясь чем-то иным, немыслящим, -- животным, растением,
молекулой, элементарной частицей, которые пересматривают нашу мысль и дают ей
новый толчок.
План имманенции -- это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета.
Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей,
сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от
одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения
между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва
наметившись.
58
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Хаос -- это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос
хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности. Задача философии --
приобрести консистенцию, притом не утратив бесконечности, в которую погружается
мысль (в этом отношении хаос обладает как физическим, так и мысленным
существованием). Придать консистенцию, ничего не потеряв из бесконечности, --
это далеко не та же задача, что в науке, которая стремится придать хаосу
референции ценой отказа от бесконечных движений и скоростей и изначального
ограничения скорости; в науке первенствует свет, то есть относительный горизонт.
Напротив того, философия исходит из предположения или из учреждения плана
имманенции -- в его переменной кривизне и сохраняются те бесконечные движения,
которые возвращаются обратно к себе в процессе постоянного взаимообмена, но
одновременно и высвобождают другие сохраняющиеся движения. Тогда делом концептов
является намечать интенсивные ординаты этих бесконечных движений, то есть
движения сами по себе конечные, но с бесконечной скоростью формирующие
переменные контуры, вписанные в план. Осуществляя сечение хаоса, план имманенции
призывает к созданию концептов.
На вопрос: "Может ли и должна ли философия рассматриваться как явление
древнегреческой цивилизации?" -- первым ответом был сочтен такой: действительно,
греческий полис предстает как новое сообщество "друзей", во всей двусмысленности
этого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
интенсионалами. Мысль о том, что любая философия вытекает из некоторой интуиции,
которую она постоянно развертывает в своих концептах с разной степенью
интенсивности, -- эта грандиозная перспектива в
55
план имманенции
духе Лейбница или Бергсона оказывается обоснованной, если рассматривать интуицию
как оболочку бесконечных движений мысли, непрестанно пробегающих некоторый план
имманенции. Разумеется, отсюда нельзя делать вывод, что концепты прямо выводятся
из плана: для них требуется специальное конструирование, отличное от
конструирования плана, и потому концепты должно создавать наряду с составлением
плана. Интенсивные черты никогда не являются следствием диаграмматических черт,
а интенсивные ординаты невыводимы из движений или направлений. Существующее
между этими двумя разрядами соответствие -- это даже нечто большее, чем простые
переклички; в нем замешаны такие дополнительные по отношению к творчеству
концептов инстанции, как концептуальные персонажи.
Если философия начинается с создания концептов, то план имманенции должен
рассматриваться как нечто префилософское. Он предполагается -- не так, как один
концепт может отсылать к другим, а так, как все концепты в целом отсылают к
некоему неконцептуальному пониманию. Причем это интуитивное понимание меняется в
зависимости от того, как начертан план. У Декарта то было
субъективно-имплицитное понимание, предполагаемое первичным концептом "Я мыслю";
у Платона то был виртуальный образ уже-помысленного, которым дублируется каждый
актуальный концепт. Хайдеггер обращается к "преонтологическому пониманию Бытия",
к "преконцептуальному" пониманию, в котором, очевидно, подразумевается
постижение той или иной материи бытия в соотношении с тем или иным расположением
мысли. Так или иначе, философия всегда полагает нечто префилософское или даже
нефилософское -- потенцию Все-целости, подобной волнуемой пустыне, которую
заселяют концепты. "Префилософское" не означает чего-
56
Ж. Делез / Ф. Гваттари
либо предсуществующего, а лишь нечто не существующее вне философии, хоть и
предполагаемое ею. Это ее внутренние предпосылки. Нефилософское, возможно,
располагается в самом сердце философии, еще глубже, чем сама философия, и
означает, что философия не может быть понята одним лишь
философско-концептуальным способом, что в сущности своей она обращается и к
нефилософам5. Как мы увидим, эта постоянная соотнесенность философии с
нефилософией имеет различные аспекты; в данном первом аспекте философия,
определяемая как творчество концептов, имеет следствием некоторую пресуппозицию,
которая отлична и в то же время неотделима от нее. Философия -- это одновременно
творчество концепта и установление плана. Концепт есть начало философии, план же
-- се учреждение6. Разумеется, план состоит не в какой-либо программе, чертеже,
цели или средстве; это план имманенции, образующий абсолютную почву философии,
ее Землю или же детерриториализацию, ее фундамент, на которых она творит свои
концепты. Требуется и то и другое -- создать концепты и учредить план, так же
как птице нужны два крыла, а рыбе два плавника.
Обычно мысль вызывает к себе равнодушие. И тем не менее не будет ошибкой
сказать, что это опасное занятие. Собственно, равнодушие прекращается именно
тогда, когда эти опасности становятся очевидны-
_________________
5 Одну из самых интересных попыток в современной философии предпринял Франсуа
Ларюэль: он обращается к некоторой Всецелости, которую характеризует как
"нефилософскую" и, странным образом, "научную" и в которой коренится
"философское решение". Такая Всецелость напоминает Спинозу. См.:Francois
Laruelle, Philosophie et nonphilosophie, Ed. Mardaga.
6 Этьен Сурио (Etienne Souriau, L'instauration philosophique, Ed. Alcan, 1939),
чуткий к творческой деятельности философии, писал об учредительном плане,
составляющем почву этого творчества, или "философему", одушевляемую динамизмами
(с. б2--б3).
57
ми, зачастую же они остаются скрытыми, малозаметными, неизбежными издержками
предприятия. В силу того, что план имманенции префилософичен и работает уже не с
концептами, в нем требуется экспериментировать на ощупь, и при его начертании
пользуются средствами не вполне благовидными, не вполне благоразумными и
рациональными. Это могут быть средства из разряда грез, патологических
процессов, эзотерических опытов, опьянения или трансгрессии. В плане имманенции
нужно стремиться к линии горизонта -- из такого похода возвращаются с опаленными
глазами, пусть даже это глаза духа. Даже и у Декарта есть своя греза. Мыслить --
всегда значит идти колдовским путем. Таков, скажем, план имманенции у Мишо, с
его неистовыми бесконечными движениями и скоростями. Чаще всего такого рода
средства не проявляются в итоге мышления, каковой должен пониматься лишь сам по
себе и на холодную голову. Но тогда "опасность" получает другой смысл --
опасность очевидных последствий, наступающих тогда, когда чистая имманентность
вызывает резкое инстинктивное осуждение со стороны общественного мнения, и это
осуждение еще удваивается из-за природы создаваемых концептов. Ибо мы можем
мыслить, лишь становясь чем-то иным, немыслящим, -- животным, растением,
молекулой, элементарной частицей, которые пересматривают нашу мысль и дают ей
новый толчок.
План имманенции -- это как бы срез хаоса, и действует он наподобие решета.
Действительно, для хаоса характерно не столько отсутствие определенностей,
сколько бесконечная скорость их возникновения и исчезновения; это не переход от
одной определенности к другой, а, напротив, невозможность никакого соотношения
между ними, так как одна возникает уже исчезающей, а другая исчезает едва
наметившись.
58
Ж. Делез / Ф. Гваттари
Хаос -- это не инертно-стационарное состояние, не случайная смесь. Хаос
хаотизирует, растворяет всякую консистенцию в бесконечности. Задача философии --
приобрести консистенцию, притом не утратив бесконечности, в которую погружается
мысль (в этом отношении хаос обладает как физическим, так и мысленным
существованием). Придать консистенцию, ничего не потеряв из бесконечности, --
это далеко не та же задача, что в науке, которая стремится придать хаосу
референции ценой отказа от бесконечных движений и скоростей и изначального
ограничения скорости; в науке первенствует свет, то есть относительный горизонт.
Напротив того, философия исходит из предположения или из учреждения плана
имманенции -- в его переменной кривизне и сохраняются те бесконечные движения,
которые возвращаются обратно к себе в процессе постоянного взаимообмена, но
одновременно и высвобождают другие сохраняющиеся движения. Тогда делом концептов
является намечать интенсивные ординаты этих бесконечных движений, то есть
движения сами по себе конечные, но с бесконечной скоростью формирующие
переменные контуры, вписанные в план. Осуществляя сечение хаоса, план имманенции
призывает к созданию концептов.
На вопрос: "Может ли и должна ли философия рассматриваться как явление
древнегреческой цивилизации?" -- первым ответом был сочтен такой: действительно,
греческий полис предстает как новое сообщество "друзей", во всей двусмысленности
этого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34