В классическом виде рабовладение возникло как форма господства более истори­чески развитых общностей над менее развитыми. Более расчлененное и индивидуа­лизированное сознание порабощало более массовое. «На эту внутреннюю привычку к покорности старались опереться все колонизаторы, все работорговцы, недаром воз­ведшие на пьедестал сентиментальную фигуру добровольного и преданного раба - "дядю Тома"» (Поршнев, 1979). Главную основу рабовладельческого строя точно опре­делил французский писатель XIV века Ла Боэси: это «добровольное рабство», т. е. по­корность, воспринимаемая как нечто совершенно естественное, следовательно, не­ощущаемое. Причем это первоначальное рабство также основано патом, что одни (ра­бовладельцы) уже знают, что такое частная собственность, а другие (рабы) еще не понимают этого. От покорности природе, затем традициям и богам следует естествен­ная покорность другим людям.
«Объективные экономические отношения, особенно в ранние докапиталистиче­ские эпохи, подразумевали у множества людей, у большинства, а в глубочайшей древ­ности - у всех, психологию отчуждения, а не присвоения, расточения благ, а не стя­жания... Психологии расчетливого стяжания исторически предшествовала психо­логия расточительного отчуждения. Затем - скрупулезного баланса. Политическая экономия первобытнообщинной формации... покоится на явлении безвозмездного дарения» (Поршнев, 1979). Лишь постепенно, в ходе последующих этапов развития человечества, изживается эта психология, и труд, продукты и блага начинают экспро­приироваться все более принудительно. «Но еще в средневековых документах мы встречаем курьезные на современный взгляд законы и предписания, ограничивающие право дарения, т. е. спонтанное раздаривание имущества. Вспомним, как русские куп­цы и предприниматели подчас с легкостью раздаривали и разбрасывали стремитель­но приобретенные богатства: за ними не стояли поколения предков, вырабатывавших психологию экономии (и, как мы увидим далее, психологию частной собственности -
д. о.)»1
По Б. Ф. Поршневу, первобытное дарение, расточение соответствует отношению ко всем прочим окружающим людям как к «нашим», к «нам». Напротив, отчуждение лица за компенсацию, тем более - накапливание для себя соответствует отношению ко всем прочим как к «ним», т. е. это неизбежно связано с развитием не только по­нятия, но и элементарного чувства собственности. Таким образом, рабство возникает как психологически совершенно естественное продолжение первобытнообщинного строя. Затем, разумеется, оно обрастает необходимыми атрибутами, превращаясь в
1 Также. С. 221.
100 Часть 1. Массы
общественный и, главное, политический «строй». Однако это складывается со време­нем, по мере того как отсталым общинникам начинает надоедать безвозмездно «да­рить» все иноземным пришельцам или собственным властителям. Тогда появляются грабительские походы, насильственное взимание дани, колодки, кандалы и т. д. Ко­гда в людях начинает просыпаться нежелание безвозмездно отдавать плоды своего труда и сам труд (т. е. когда у них появляется осознание своей собственности), тогда их принуждают страхом и законом.
Так возникает базовый психологический парадокс рабовладения. «Первыми ра­бами, с точки зрения психологической, были те, кто первыми стали сопротивляться привычному беспрекословному рабству. Ибо только их надо было ставить в специ­альное правовое положение рабов, заковывать в цепи, плетьми и оружием принуж­дать к труду... Рабовладельческий строй возник тогда и там, когда и где люди стали пробовать разгибать спину. Их бросали обратно ниц, на землю, на колени. Их смиря­ли страхом. Да, рабы Древнего Рима были пронизаны страхом, но ведь господа тоже знали страх перед ними. Издавались законы, ковалось оружие, выдумывались боги и заповеди» (Поршнев, 1979).
Таким образом, массовая психология была основой естественного, «природного» рабства. Ее расслоение вело к разделению массы на рабовладельцев, рабов, а также тех, кто боролся против своего рабства. В основе психологии первых лежало осозна­ние идеи и прелести собственности. В основе психологи вторых - полное отсутствие такой идеи. Наконец, психология третьих основывалась на первых проявлявшихся проблесках идеи индивидуальной собственности - пока еще собственности на само-. го себя, на свое тело и уже затем на производимый этим телом труд. Появление тако­го психологического разделения стало причиной становления рабовладельческого строя как достаточно целостной системы господства-подчинения.
Психология масс при феодализме
Собственно говоря, психология масс при феодализме в своей основе мало отличается от рабской психологии. Привычка, традиция, факт добровольного подчинения офор­мляются в сознании в идею «служения». Пеоны служат сеньору, крепостные кресть­яне - землевладельцу, вассалы - сюзерену, дворяне - государю. Старая французская формула гласила: «Духовенство служит королю молитвами, дворянство - шпагой, третье сословие - имуществом, крестьяне - своим физическим трудом». Феодаль­ное общество заинтересовано в повиновении масс. Именно в это время в истории че­ловечества достигают высокого уровня развития наиболее эффективные механизмы контрконтрсуггестии - церковь и армия. Однако при феодализме уже происходит расширение того социально-психологического «класса», который осознает смысл соб­ственности и индивидуальной свободы. Так постепенно на основе психологических признаков формируются элиты общества.
Для элит главным является демассовизация сознания и психики. Это творцы, ин-новаторы, а не ритуалисты. Они развивают и выделяют умственную деятельность в качестве особого вида труда. Для масс же главным продолжало оставаться прежнее - подчинение, теперь в форме служения, освященного религией и вынуждаемого во­оруженной силой, армией и полицией. По мере развития феодализма эти механизмы
Глава 1.5. Психология масс в прошлом и будущем 101
массовизации психики совершенствовались, приобретали статус соответствующих институтов, обогащались новыми методами. Обратим особое внимание на борьбу со «свободомыслием» - на кострах инквизиции сжигались и люди, и книги. Шла жест­кая борьба с самими возможностями индивидуализации массового сознания. И дол­гое время она шла достаточно успешно. Постепенно, однако, дело стало приходить к естественному результату. Слишком жесткая борьба с индивидуализацией не только не сохраняет психологию масс в первозданном виде, а напротив, реактивно вызывает ее ускоренное расслоение. Слишком сильная суггестия или, в данную эпоху, уже контрконтрсуггестия вызывают сопротивление. Начинается новый виток индивиду­ализации, которая, впрочем, также быстро становится массовой, и порождает новые суггестивные механизмы своего сохранения. Собственно, именно на этом психологи­чески и основан прогресс в развитии человечества.
Как известно, Ф. Энгельс различал «три формы рабства»: античное рабство, сред­невековое крепостничество и капиталистический наемный труд. В. И. Ленин подраз­делял три типа рабской психологии: раб, не осознающий своего рабского положения, есть просто раб; раб, довольный своим рабством, - лакей, и раб, бунтующий против своего рабского положения, - уже революционер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154