В этой связи следует на­помнить, что психология масс наиболее легко и быстро захватывает молодежь по срав­нению с более зрелыми поколениями, женщин по сравнению с мужчинами, нацио­нальные меньшинства по сравнению с этническим большинством.
Последнее обстоятельство с особой силой довелось испытать на себе американ­скому капитализму. В отличие от европейского, он оказался менее обучаемым. Си­туация же осложнялась значительными потоками эмиграции. Вот почему США де­монстрировали заметные проявления массовой психологии протеста до самого кон­ца прошлого столетия, хотя их и списывали исключительно на национально-расовые особенности «протестантов». Фокус в том, что это абсолютно верно, но совершенно в ином смысле. Действительно, отсталость социально-культурного развития выходцев из стран Африки и Азии предопределяет заметно большую долю массового компонен­та в их психике, чем индивидуального. Массовость, меньшая расчлененность их со­знания предопределяет массовые, а не индивидуальные поведенческие реакции. Дело именно в этих социально-психологических особенностях, а не в дискриминации и сегрегации и тем более не в агрессивности и отсталости афро-азиатских иммигран­тов. Верно уловив суть, американские исследователи и идеологи недооценили наибо-
106 Часть 1. Массы
лее глубинные истоки массовых протестов, связанные с самой природой исторически постоянно видоизменяющейся, но, по сути, никуда не исчезающей при капитализме психологии масс.
Психология масс при социализме
Социализм в своих наиболее известных социально-политических формах (советский социализм и его производные) изначально и совершенно откровенно определял себя как массовую формацию, основанную на психологии масс и подчиненную ей. Моби­лизация протестной дезинтеграционной активности масс была необходима лидерам социализма для свержения индивидуализировавшего человека капиталистического общества. На первоначальном этапе развитие идей социализма и было возможно толь­ко как реакция на поспешную индивидуализацию, как своего рода «откат» в прошлое, в котором не существовало отчуждения, а психика носила не дезинтегрированный, а целостный характер. Собственно, это и было возможно только на начальном этапе - позднее капитализм смягчил дезинтеграцию, и успехи социализма стали значитель­но менее заметными. Со временем, извлекая исторические уроки, капитализм даже позаимствовал понятие «социализм», имея в виду мягкие, неантагонистические фор­мы капиталистического развития («социал-демократия»). Для классического же со­циализма был оставлен термин «коммунизм». Обратим внимание на то, что этот тер­мин почти буквально, имея в виду «первобытный коммунизм», отражал массовую психологическую реакцию на капиталистическую индивидуализацию психики. Лик­видация собственности, деприватизация как коммунизация, обобществление всего, чего можно - таковы были формы подобной социально-психологической реакции. В качестве конечной цели провозглашалась ликвидация всех противоречий, создание гармоничного общества и всестороннее развитие личности в коллективе, для коллек­тива и через коллектив, т. е., по сути, в массе, для массы и посредством воздействия массы.
Позднее выяснилось, правда, что полный возврат к первобытно-гармоничному, недифференцированному труду возможен только в условиях труда рабско-принуди-тельного (советский ГУЛАГ) или же рабско-суггестивного («трудовой энтузиазм» во имя коммунистической идеи). Таким образом, об идеалах приходилось постепенно за­бывать, реально же происходил возврат не только к исторически устаревшим целям, но и к старым формам контрконтрсуггестивной обработки психики отдельных людей для ускоренного превращения ее в массовую. Так постепенно складывался социали­стический (коммунистический) тоталитаризм как полное торжество психологии масс под направляющим и руководящим влиянием правящей элиты.
Следует обратить особое внимание на то, как менялось отношение к массам у вож­дей русской революции. На этапе подготовки революции в стремлении к власти они пели гимны психологии масс. Однако по мере приближения власти отношения стало резко меняться: «Настроением масс руководствоваться невозможно, ибо оно измен­чиво и не поддается учету; мы должны руководствоваться объективным анализом и оценкой революции. Массы дали доверие большевикам и требуют от нас не слов, а дел...» (Ленин, 1967-1984). Дальше - больше: необходимы длительные и упорные
Глава 1.5. Психология масс в прошлом и будущем 107
усилия «для полного перелома настроений массы и перехода ее к правильному, вы­держанному, целенаправленному труду» (Ленин, 1967-1984). И наконец, предельно откровенно, хотя и достаточно образно: «Надо научиться соединять вместе бурный, бьющий весенним половодьем, выходящий их всех берегов, митинговый демократизм трудящихся масс с железной дисциплиной во время труда, с беспрекословным пови­новением - воле одного лица, советского руководителя, во имя труда» (Ленин, 1967-1984).
Не будем фиксироваться на воле «одного лица»; скорее, здесь важно то, что это лицо - «советский руководитель». Взяв.власть, социалисты оказались вынуждены за­ниматься тем же самым, чем раньше занимались их противники - совершенствова­нием труда и его дифференциацией. С учетом специфики «догоняющего» развития России, с учетом психологии имевшегося тогда в стране «человеческого материала» они избрали, возможно, единственно возможный социально-психологический путь: не индивидуальная, а государственная собственность; не индивидуальный, а государ­ственный капитализм. Название «социализм» отражало скорее не суть, а форму пре­образований, которые в целом не так уж отклонялись от магистрального пути разви­тия человечества, которым психологически следует считать развитие и совершенство­вание деятельности и сознания.
Хотя даже в рамках избранной массовой формы, социалисты действовали не без учета факторов классического капитализма. Вспомним: сначала большевики надея­лись наладить производство только на волне массового народного энтузиазма, затем поняли, что и личная заинтересованность поднимает производство. Они прекрасно отдавали себе отчет в том, что для построения эффективной экономики ее нужно стро­ить «не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма... на личном расче­те, на личной заинтересованности, на хозяйственном расчете...» (Ленин, 1967-1984).
Однако и тут, как и при классическом капитализме, поспешность и непоследова­тельность даже в строительстве государственного капитализма были опасны. В на­чале 1920-х гг., столкнувшись с рядом крестьянских («мелкобуржуазных» - вспом­ним, что это было наиболее негативное оценочное понятие российских социалистов) восстаний, новая власть поняла: «Это было в первый и, надеюсь, в последний раз в истории Советской России, когда большие массы крестьянства, не сознательно, а ин­стинктивно, по настроению были против нас... Причина была та, что мы в своем эко­номическом наступлении слишком далеко продвинулись вперед... что массы по­чувствовали то, чего мы тогда еще не умели сознательно формулировать...» (Ленин, 1967-1984).
В итоге вместо форсированного строительства государственного капитализма большевикам пришлось возвращаться к «мелкой» социально-психологической рабо­те, добиваясь предварительной консолидации психологии масс с помощью уже давно известных в истории средств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154