«Мафия», – печально подумал Боян.
– Я согласен, – сказал он.
– Вот и чудно. Деньги я вам привезу через полчаса.
– А забирать?… Памятник?…
– Вы не волнуйтесь, Анатоль, я его сам заберу. Не беспокойтесь…
Деньги Брик действительно привез. Толик получил наличными две тысячи долларов. Остальное, как объяснил Брик, он заплатит в порту за аренду складских помещений.
– Ага… – Толик кивнул. – И на том спасибо.
– Не за что, дорогой вы мой. Если будет еще что-нибудь интересное, звоните, всегда рад помочь.
Толик вернулся в Москву через неделю. Роман, услышав историю с памятником, покачал головой.
– Я могу взять у тебя фирму, – сказал он. – За долги.
– Да забирай ты ее ради бога!
Толик брезгливо пододвинул ему папку с документами и печатями.
Роман полистал бумаги.
– Ладно… Это мы быстренько переоформим… Есть у меня люди. Как дальше жить-то думаешь?
– А хер его знает! – честно ответил Боян.
– Что, никаких мыслей?
– Да нет, мысли есть. Музыкой думаю заняться.
– Музыкой? Это дело… Покурить хочешь?
– Хочу…
Толик вздрогнул и понял, что задремал в наступившей на веранде темноте. Очнулся он от приближающихся голосов. Беззвучно отворилась дверь, сверкнул узкий лучик электрического света из коридора, щелкнул выключатель. Люстра, висевшая под потолком в центре комнаты, вспыхнула, заставив Бояна зажмуриться.
– Садись давай, – услышал он незнакомый голос. – И я тебе последний раз говорю – чтобы такого больше не было. Или мы работаем с тобой, или – все! Я этого безобразия больше не потерплю! Третий раз уже тебя откачиваю. Как это понимать? Ты мужчина или кто, в конце концов?! – Голос был тихий, но очень властный, с легким восточным акцентом.
Толик открыл глаза и увидел, что в одном из кресел напротив него развалился Роман Кудрявцев – целый и невредимый, кажется даже, не очень пьяный. Глаза его странно блестели, левый рукав рубашки был закатан, пиджак он бросил на диван рядом с Толиком.
По веранде, продолжая обращенный к Роману монолог, расхаживал невысокий подтянутый человек с густыми, струящимися до самых плеч черными волосами, в которых поблескивала благородная седина.
Человек был в черном костюме. Уютно поскрипывали лаковые ботинки. Жесты длинноволосого господина были плавными и законченными, как у хорошего драматического актера.
– Ты меня понял, Роман? Не слышу твоего ответа.
– Понял, – тяжело вздыхая, произнес Кудрявцев. – Что вы мне выволочки устраиваете, будто я маленький…
– Ты хуже, – спокойно сказал длинноволосый. – Ты большой. А дела у нас с тобой недетские. Сам должен понимать.
– Да я все понимаю.
Толик смотрел на Кудрявцева, и в памяти все яснее и яснее проявлялись недавние события. Лицо валяющегося на асфальте хулигана, внезапно покрывшееся красным, судорожные движения остальных, когда в них попадали пули, беззвучно вылетавшие из длинных черных стволов.
Боян согнулся, и его неожиданно вырвало прямо на толстый ковер.
– А, очнулся, – спокойно констатировал длинноволосый. – Ну-ка, пойдемте отсюда, а то сейчас вонять будет. Роман, бери своего пацана. Прошу в кабинет.
Толик не помнил, как Кудрявцев довел его до кабинета. Потянув за рукав, Роман провел Бояна в туалетную комнату, сунул головой в раковину, включил на полную мощность холодную воду и подержал несколько минут под струей. Только теперь Толик почувствовал, что окончательно протрезвел и пришел в себя. И главное, его больше не тошнило, не было этих отвратительных, всегда таких пугающих зеленых мушек в глазах.
Кабинет оказался со вкусом обставленной комнатой – мебель карельской березы, несколько старинных картин на обтянутых зеленым шелком стенах (Толик слабо разбирался в классической живописи и не смог с первого взгляда определить авторов), тяжелая небольшая люстра. Единственным диссонансом в убранстве кабинета был хороший компьютер, стоявший на письменном столе.
– Для тех, кто не знает, меня зовут Георгием Георгиевичем, – сказал хозяин, не глядя на Толика, но, очевидно, обращаясь к нему, поскольку, кроме Бояна, Кудрявцева и этого самого Георгия Георгиевича, никого больше в помещении не было.
Тут Толик понял, кто перед ним находится. Он вспомнил и золотые кольца к свадьбе, и чудом провезенные в Москву и оформленные во время путча паспорта, и мебель карельской березы, которую доставал кому-то Роман.
– Ну, господа, что мне с вами делать? – Георгий Георгиевич по-прежнему не смотрел на своих гостей. – Это уже переходит всякие границы. По вашей милости пришлось стрелять в людей. А ведь, между прочим, был выбор. Либо эти деятели вас замочили бы, либо мои люди – их… Что же меня заставило сделать этот выбор?
Кудрявцев помотал головой, словно отгоняя назойливых насекомых.
– Ну, к чему все это? И так понятно ведь…
– Понятно ему… Распустил я тебя, Рома, распустил.
– А я никогда вашим подчиненным не был, – холодно ответил Кудрявцев. – Так что попрошу без фамильярностей.
– Верно. Верно говоришь. Только уважение надо бы иметь. После того, что я для тебя сделал. И для него, кстати. Хотя нехорошо, не люблю я напоминать о добрых делах, но, видишь, приходится. Память у людей короткая. Что я могу с этим поделать? А ничего не могу. Вот и приходится словесами воздух сотрясать. Но, кажется, все равно впустую… Ты подумал над тем, что я просил? – резко спросил он у Кудрявцева. – Или, пока водку жрал, некогда было о делах размышлять?
Кудрявцев посмотрел на часы.
– Подумал… У меня встреча с Артуром. Через час. А?
Он вопросительно посмотрел на хозяина.
– Перебьется твой Артур. Тебе только сейчас на встречи и ездить. Приди в себя, Рома, я тебя последний раз предупреждаю. Последний. Ты мое слово знаешь.
– Да уж знаю… – Кудрявцев тяжело вздохнул. – Я подумал. Тут дело тонкое. Можно, конечно, как вы любите…
– Это как же, позволь спросить?
– Да вот как сегодня…
Георгий Георгиевич помолчал, покачиваясь всем корпусом с пяток на носки.
– Борзеешь ты, Рома. Нехорошо. Очень мне это не по душе.
– Я дело говорю, Георгий Георгиевич. Можно так. Можно иначе.
– Как же это – иначе?
– Тоньше. Правильнее. И действеннее. Запугать Вавилова – дело непростое. Даже, можно сказать, невозможное. Он сам кого хочешь запугает. Да и мне это, честно говоря…
– Что?
– Не по душе. Я не бандит, извините за выражение.
– Извиняю.
Толик навострил уши. «Запугать Вавилова»! Что они собираются делать? А Кудрявцев-то – хорош гусь, оказывается! Непростой мужик, надо же!…
– Так что ты предлагаешь? – спросил Георгий Георгиевич.
– Надо по нашей теме их подловить. Вывести на официальный уровень. Шантажировать, одним словом. Только через официальные каналы.
– Ну-ка поясни.
– У них есть артисты, которые торчат со страшной силой. Вот и нужно этому делу придать огласку, дискредитировать фирму. Что, мол, поощряет она торчков, ну вы понимаете…
– Думаешь, их это испугает? Про наркоту и так все знают.
– Смотря как обставить. Можно так заделать, под такую статью подвести, что у них выхода не будет. У нас вон генеральных прокуроров с должности снимают, не то что там… А тут – фирму какую-то прищучить… Думаю, можно.
– Хм… И что за артисты у тебя на примете?
– А вот это вы у него спросите. – Кудрявцев махнул рукой в сторону Бояна. – Толик лучше знает. Он с ними со всеми трется в клубах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102