Чем больше народу на улицах, тем обильнее подаяние для арестантской артели. Ссыльные и тюремные заключенные в понятиях русского народа всегда считались людьми несчастными, достойными сострадания. Это участие и помощь ссыльным, совершенно неизвестные в Западной Европе, – у нас чувства исконные и родовые. В Москве, где, по словам всех ссыльных, подаяния были особенно обильные, арестантов направляли стороной от тех улиц, где жили богатые купцы. Поэтому для того, чтобы привлечь их внимание, конвойный барабанщик «вызывал» их барабанным боем. Имена, отчества и фамилии богачей-благотворителей помнили ссыльные и на каторге. По словам одного из ссыльных: «Москва подавать любит: меньше десятирублевой редко кто подает (по тем временам деньги очень немалые!). Именинник, который выпадает на этот день, тот больше жертвует. И не было еще такого случая, чтобы партия, помимо денег, не везла с собою из Москвы целого воза калачей. Мы наклали два воза…»
Через каждые 20–2 5 километров партия ссыльных останавливалась на ночевку (полуэтап). После двух дней пути полагался суточный отдых в этапной тюрьме.
Во время остановок по тюрьмам арестанты получали иногда подаяния натурой, съестными припасами. Существовал для партий еще один доход – денежный. За несколько верст до больших городов навстречу партии выезжал бойкий на язык, ловкий и юркий молодец, который обычно оказывался приказчиком того купца, который поставляет арестантам казенную зимнюю одежду. Молодец этот отлично знаком с начальником конвоя. Он предлагал арестантам продать выданные им в пересыльной тюрьме казенные полушубки. Давал немного, но наличными. Взамен снабжал арестантов той рванью, которую привозил с собой. Пока партия, одетая в рванье, подходила к городу, молодец успевал привезти и сдать купленные вещи хозяину, а хозяин отвезти и продать тюремному начальству. Когда арестанты размещались в городской тюрьме, у них отбирали рванье и заново выдавали зимнюю одежду. Таким образом полушубки, подсунутые в казну ловким перекупщиком, поступали опять на те же плечи, с которых накануне были сняты. Все стороны были довольны.
Идет партия в неизменном, раз и навсегда установленном порядке: впереди ссыльно-каторжные в кандалах (весом до шести килограммов), в середине ссыльно-поселенцы, без ножных оков, но прикованные по рукам к общей цепи, по четверо, сзади, также прикованные по рукам к цепи, идут ссылаемые на каторгу женщины, а в хвосте обоз с больными и багажом, с женами и детьми, следующими за мужьями и отцами на поселение. По бокам, впереди и сзади идут конвойные солдаты и едут отрядные конвойные казаки.
До Тобольска партии шли в полном составе, то есть так же, как и выходили из Москвы. Женщины от мужчин не отделялись, и иногда можно было видеть на подводах, следующих за партией, мужчин и женщин, сидевших вместе в обнимку. Для этого подкупался конвой, деньги давались солдатам и офицеру.
Наблюдавшие за томским острогом свидетельствуют о том, что пересыльные арестанты, пользуясь удобством размещения окон, выходивших во двор против бани, целые часы простаивают на одном месте, любуясь издали на моющихся в бане арестанток.
В тюремном остроге арестанты прячутся за двери, чтобы выждать выхода женщин. Женщины настойчиво лезут к мужчинам и артелями (человек по двадцать) совершают вылазки, особенно в больницу. Один фельдшер попробовал помешать им: ему накинули на голову платок и щекотали до тех пор, пока ему не удалось вырваться. В некоторых тюрьмах сами смотрители за свидания мужчин и женщин брали рубль серебром.
В тобольской тюрьме арестантские партии делились на десятки, для каждого десятка назначался особый начальник – десятский, над всеми десятками – главнокомандующий староста, которого выбирали всей партией. После этого ни один этапный офицер не имел права сменить старосту. Отсюда шли уже отдельно: каторжные своей партией, поселенцы своей, женщины тоже отдельно.
Из тобольской тюрьмы арестант выходил с запасом новых вещей, полученных за казенный счет. Теплый тулуп, на руки шерстяные варежки и кожаные голицы, на ноги суконные портянки и бродни, на голову треух… Имущество это арестант может уберечь, а может и продать кому угодно – охотников много: тот же конвойный солдат, свой брат торговец-майданшик, крестьянин из попутной деревни и проч. Продают больше по частям, но можно и все разом, особенно если подойдет дорога под большой губернский город. Там разговор известный – потеряд, проел, товарищи украли. Выпорют за это или побьют по зубам непременно. Но и новыми вещами снабдят также непременно. Одевка, таким образом, производилась в каждом губернском городе, а по пути снова все проматывалось.
Существовало такое понятие, как арестантская артель. Образованию арестантской артели предшествовали торги. Торги проводились на отдельные статьи:
1. Содержание водки.
2. Содержание карт и съестных припасов.
3. Содержание одежды и прочих вещей.
К торгам допускался всякий желающий, но выигрывал обычно тот, у кого больше денег и кому торговое дело знакомо и привычно. Это большей частью люди бережливые, скопидомы, которые сумели уберечь и припрятать на этапе кое-какую копейку, не тратили ее ни на женщин, ни на прочие соблазны. Выигравший торги становился майданщиком. Майданщик получал единоличное право на содержание карт, костей, юлки и прочих игорных принадлежностей. В другие руки поступала торговля табаком, водкой. В третьи – торговля харчем и доставка съестных припасов. Заплатив артели несколько рублей за право торговли, откупщики-майданщики обязаны уже иметь все, по первому требованию арестантской общины.
Этапную жизнь, собственно, арестанты любят, хотя она и представляет цепь стеснений и вымогательств, и любят они ее потому, может быть, что она как будто ближе к свободной жизни. С этапами арестанты расстаются неохотно. Арестанты приходят на каторгу без денег, рваные, голые, без надежды и без родины… Вот партия на месте. Местное начальство принимает арестантов по списку.
Обычно весь путь совершался за 1–1 ,5 года, но время этапирования не засчитывалось в срок каторги. Срок этот исчислялся с того дня, когда каторжный прибывал к месту работ.
Каторга
Подневольный карательный труд в пользу казны как мера наказания, соединенная с ссылкой, был известен с глубокой древности. Уже в Римской империи он применялся довольно широко. Знаменитый римский водопровод, сохранившийся до наших дней, был построен руками каторжников.
Одной из самых распространенных форм подневольного труда преступников в средние века почти во всех странах Европы была работа на галерах. Этот вид каторги был впервые применен в России Петром I по указу 1699 года, где предписывалось преступников «положить на плаху и, от плахи подняв, бить вместо смерти кнутом без пощады и послать в ссылку в Азов с женами и детьми, и быть им на каторгах в работе».
Подневольный каторжный труд во времена царствования Петра I сосредоточивался не только на гребных судах. Уже в 1703 году некоторые из ссыльных были переведены из Азова в Петербург для работ по устройству порта в городе, а также для строительства других портов на Балтийском море. Петр Великий пишет в одном из писем на имя князя Ромодановского: «…ныне зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров приготовить к будущему лету и собрать по первому пути».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
Через каждые 20–2 5 километров партия ссыльных останавливалась на ночевку (полуэтап). После двух дней пути полагался суточный отдых в этапной тюрьме.
Во время остановок по тюрьмам арестанты получали иногда подаяния натурой, съестными припасами. Существовал для партий еще один доход – денежный. За несколько верст до больших городов навстречу партии выезжал бойкий на язык, ловкий и юркий молодец, который обычно оказывался приказчиком того купца, который поставляет арестантам казенную зимнюю одежду. Молодец этот отлично знаком с начальником конвоя. Он предлагал арестантам продать выданные им в пересыльной тюрьме казенные полушубки. Давал немного, но наличными. Взамен снабжал арестантов той рванью, которую привозил с собой. Пока партия, одетая в рванье, подходила к городу, молодец успевал привезти и сдать купленные вещи хозяину, а хозяин отвезти и продать тюремному начальству. Когда арестанты размещались в городской тюрьме, у них отбирали рванье и заново выдавали зимнюю одежду. Таким образом полушубки, подсунутые в казну ловким перекупщиком, поступали опять на те же плечи, с которых накануне были сняты. Все стороны были довольны.
Идет партия в неизменном, раз и навсегда установленном порядке: впереди ссыльно-каторжные в кандалах (весом до шести килограммов), в середине ссыльно-поселенцы, без ножных оков, но прикованные по рукам к общей цепи, по четверо, сзади, также прикованные по рукам к цепи, идут ссылаемые на каторгу женщины, а в хвосте обоз с больными и багажом, с женами и детьми, следующими за мужьями и отцами на поселение. По бокам, впереди и сзади идут конвойные солдаты и едут отрядные конвойные казаки.
До Тобольска партии шли в полном составе, то есть так же, как и выходили из Москвы. Женщины от мужчин не отделялись, и иногда можно было видеть на подводах, следующих за партией, мужчин и женщин, сидевших вместе в обнимку. Для этого подкупался конвой, деньги давались солдатам и офицеру.
Наблюдавшие за томским острогом свидетельствуют о том, что пересыльные арестанты, пользуясь удобством размещения окон, выходивших во двор против бани, целые часы простаивают на одном месте, любуясь издали на моющихся в бане арестанток.
В тюремном остроге арестанты прячутся за двери, чтобы выждать выхода женщин. Женщины настойчиво лезут к мужчинам и артелями (человек по двадцать) совершают вылазки, особенно в больницу. Один фельдшер попробовал помешать им: ему накинули на голову платок и щекотали до тех пор, пока ему не удалось вырваться. В некоторых тюрьмах сами смотрители за свидания мужчин и женщин брали рубль серебром.
В тобольской тюрьме арестантские партии делились на десятки, для каждого десятка назначался особый начальник – десятский, над всеми десятками – главнокомандующий староста, которого выбирали всей партией. После этого ни один этапный офицер не имел права сменить старосту. Отсюда шли уже отдельно: каторжные своей партией, поселенцы своей, женщины тоже отдельно.
Из тобольской тюрьмы арестант выходил с запасом новых вещей, полученных за казенный счет. Теплый тулуп, на руки шерстяные варежки и кожаные голицы, на ноги суконные портянки и бродни, на голову треух… Имущество это арестант может уберечь, а может и продать кому угодно – охотников много: тот же конвойный солдат, свой брат торговец-майданшик, крестьянин из попутной деревни и проч. Продают больше по частям, но можно и все разом, особенно если подойдет дорога под большой губернский город. Там разговор известный – потеряд, проел, товарищи украли. Выпорют за это или побьют по зубам непременно. Но и новыми вещами снабдят также непременно. Одевка, таким образом, производилась в каждом губернском городе, а по пути снова все проматывалось.
Существовало такое понятие, как арестантская артель. Образованию арестантской артели предшествовали торги. Торги проводились на отдельные статьи:
1. Содержание водки.
2. Содержание карт и съестных припасов.
3. Содержание одежды и прочих вещей.
К торгам допускался всякий желающий, но выигрывал обычно тот, у кого больше денег и кому торговое дело знакомо и привычно. Это большей частью люди бережливые, скопидомы, которые сумели уберечь и припрятать на этапе кое-какую копейку, не тратили ее ни на женщин, ни на прочие соблазны. Выигравший торги становился майданщиком. Майданщик получал единоличное право на содержание карт, костей, юлки и прочих игорных принадлежностей. В другие руки поступала торговля табаком, водкой. В третьи – торговля харчем и доставка съестных припасов. Заплатив артели несколько рублей за право торговли, откупщики-майданщики обязаны уже иметь все, по первому требованию арестантской общины.
Этапную жизнь, собственно, арестанты любят, хотя она и представляет цепь стеснений и вымогательств, и любят они ее потому, может быть, что она как будто ближе к свободной жизни. С этапами арестанты расстаются неохотно. Арестанты приходят на каторгу без денег, рваные, голые, без надежды и без родины… Вот партия на месте. Местное начальство принимает арестантов по списку.
Обычно весь путь совершался за 1–1 ,5 года, но время этапирования не засчитывалось в срок каторги. Срок этот исчислялся с того дня, когда каторжный прибывал к месту работ.
Каторга
Подневольный карательный труд в пользу казны как мера наказания, соединенная с ссылкой, был известен с глубокой древности. Уже в Римской империи он применялся довольно широко. Знаменитый римский водопровод, сохранившийся до наших дней, был построен руками каторжников.
Одной из самых распространенных форм подневольного труда преступников в средние века почти во всех странах Европы была работа на галерах. Этот вид каторги был впервые применен в России Петром I по указу 1699 года, где предписывалось преступников «положить на плаху и, от плахи подняв, бить вместо смерти кнутом без пощады и послать в ссылку в Азов с женами и детьми, и быть им на каторгах в работе».
Подневольный каторжный труд во времена царствования Петра I сосредоточивался не только на гребных судах. Уже в 1703 году некоторые из ссыльных были переведены из Азова в Петербург для работ по устройству порта в городе, а также для строительства других портов на Балтийском море. Петр Великий пишет в одном из писем на имя князя Ромодановского: «…ныне зело нужда есть, дабы несколько тысяч воров приготовить к будущему лету и собрать по первому пути».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157