Все дороги, вокзалы и аэропорт были взяты под контроль. Из Москвы в Ташкент срочно вылетели представители МВД СССР с единственной задачей: оборвать гастроли Мадуева-Львова именно в Ташкенте.
От долгих скитаний и риска бандит утратил прежнюю бдительность. Судя по всему, он не мог поверить, что милиция успела отследить его маршрут: между Ленинградом и Ташкентом лежали тысячи километров. Знакомую по фотографии внешность оперативно-поисковый отряд засек на железнодорожном вокзале. Высокий пассажир спокойно выстоял очередь и взял купейный билет на поезд «Ташкент-Москва». Брать налетчика решили в купе. Четверо в штатском подождали, пока «объект» проследует в вагон, и двинулись следом. Все произошло в считанные секунды. Червонцу заломили руки прямо в коридоре и уложили брюхом на ковровую дорожку. Из кармана плаща вытащили револьвер и фальшивый паспорт. Бандита заволокли в купе, где один из милиционеров соединил свою руку с рукой Мадуева наручниками. Процессия двинулась к выходу. Внезапно налетчик выхватил из кармана брюк гранату, зубами рванул кольцо и угрожающе поднес к животу милиционера. «Сейчас, мент, взлетим на воздух». В тамбуре оперативник бросил своим коллегам: «У него граната». Такого поворота никто не ожидал. Тем временем Мадуев перехватил инициативу. Он кричал, что взорвет поезд, и требовал встречи с министром внутренних дел и прокурором Узбекистана. Подполковник милиции, руководивший задержанием, уговорил Червонца покинуть поезд и перейти в здание линейного отдела милиции. Осторожный Мадуев приказал всем очистить перрон и вместе с заложником добрался к ЛОВД. Он закрылся в кабинете и приказал своему пристегнутому спутнику:
– Достань в моем нагрудном кармане записную книжку. Живо!
Граната нервно дрожала в руке Мадуева. Розыскник послушно вытащил темно-синюю книжечку и начал сжигать на огне зажигалки все ее содержимое, лист за листом. К тому времени на вокзал прибыли первые замы министра и прокурора. Началась вторая стадия переговоров, но и она ничего не дала. Червонец требовал аудиенции с первыми лицами, а не с первыми замами. Он требовал гарантий, автомобиля, денег. Выпускать легендарного бандита, за которым охотились почти два года, никто не хотел. Рискнули провести ювелирную операцию.
В тридцати метрах от здания притаился снайпер. Он взял под прицел окно и начал ловить в прорезь прицела руку с гранатой. Сам Мадуев забрался в угол, опасаясь, что в прицеле может оказаться его голова. Второй сотрудник ОМОНа тихо пробрался в коридор и стал у дверей кабинета. Уловив момент, когда вооруженная рука неподвижно зависнет в воздухе, стрелок нажал на спуск. В ту же секунду боец в коридоре выбил дверь, схватил гранату и отбросил ее в безопасное место. Взрыва не последовало. Ручная граната оказалась учебной. Это был последний день тридцатипятилетнего Сергея Мадуева на свободе. Оставшиеся пять с лишним лет он проведет под стражей. К расстрелу его приговорят 10 июля 1995 года. Еще полгода пойдет на то, чтобы привести смертный приговор в исполнение.
На первом допросе, который начался с ташкентского эпизода двухдневной давности, Червонец признался в убийстве своего друга:
– Да, я застрелил Ромку. А что мне оставалось делать? Волочь в больницу? Какая разница, где бы он умер: на полу или на операционном столе.
Труп Романа Чернышева, вчерашнего ленинградского студента, уже покоился под могильным крестом с надписью «неизвестный». Его извлекли и отправили в городской морг, куда должны были прибыть родители Романа. Отец и мать опознали сына.
Мадуева этапировали в «Кресты» для отработки ленинградских эпизодов. Уже в Ленинграде его официально обвинили в шестидесяти двух преступлениях. Несмотря на переполненность тюрьмы, селить дерзкого Червонца в общую камеру никто не решился: это было бы верным убийством. Уголовным мир уже давно поставил на Мадуеве крест, теперь же очередь оставалась за крестом могильным.
Даже седовласые следователи не могли припомнить подобного подследственного. Сергей Мадуев, ни на миг не сомневаясь, что его ждет «вышка», признавался во всех своих грехах, охотно сдавал подельников, указывал места захоронения жертв, подписывал протоколы, не читая их. Бандит даже не стал тратиться на адвоката, и защитников пришлось назначать за казенный счет.
Лишь в одном Мадуев проявил стойкость и несговорчивость. Он не сдал деньги и сокровища, которые семнадцать месяцев подряд изымал у зажиточных жертв. Налетчик путался в показаниях, упоминал о Смоленском кладбище, где он якобы закопал свой скарб, затем вдруг заявил, что кладбищенский тайник находится в Ташкенте. Учитывая широту и разгульность Червонца, можно предположить, что все деньги и драгоценности регулярно пропивались, проедались, проигрывались и наконец просто дарились. Почти во всех «гастрольных» городах бандит имел подругу, готовую приютить его на день или на месяц. Обаятельный ухажер никогда не скупился на презенты. Он легко расставался с кольцами и браслетами, серьгами и деньгами. С такой живой и хлебосольной натурой можно было промотать и не такое состояние. Следователи скептически относились к версии о тайниках и золотых запасах Мадуева: «Это миф, раздуваемый прессой. Многие ценности были изъяты еще в начале расследования. Как у самого Мадуева, так и у его подельников. Если бы он был богат, то не пользовался бы защитой по назначению».
Даже в «Крестах» Червонец держал марку. На очные ставки, допросы и процессы опознания он являлся в светлых костюмах (белый, кремовый, голубой), чарующе улыбался вчерашним жертвам, шутил, картинно покуривал за столом. Он доигрывал свой последний спектакль, где финал уже был написан. При очередном опознании, когда старушка отметила его красивые глаза и тонкие выразительные губы. Червонец томно опустил взгляд и заморгал ресницами. Он был в центре внимания и пользовался этим. Элегантный, отутюженный Мадуев не мог не запомниться. Руководитель следственной группы Генеральной прокуратуры СССР Леонид Прошкин, лично проводивший допросы, отметил: «Яркая личность. С ним не противно общаться, как со многими уголовниками. Не мразь».
Подследственный (а затем и подсудимый) не походил на того человека, который еще год назад шагал по трупам. Потерпевшие опознавали его сразу, ни секунды не колеблясь. Кто-то из них панически закрывал лицо рукой и указывал на убийцу жестом, другие рыдали и бросались на бандита, третьих приходилось выводить под руки. Все эти показания Мадуев встречал если не с улыбкой, то с заметным позерством. Он хотел остаться на видеои фотопленке все таким же неординарным Червонцем, подлым и благородным, добрым и жестоким. Это ему удалось. Дерзкий, полуграмотный Сергей Александрович Мадуев вошел в историю советского бандитизма не только как последний бандит Советского Союза.
Объемное уголовное дело № 18/123552–9 3 близилось к завершению. Оставался лишь последний эпизод, в котором фигурировали два сообщника Мадуева – братья Мурзабек. С ними Червонец колесил по горному Кавказу. Так как братья содержались в Бутырской тюрьме, следствие приняло решение этапировать Червонца в Москву для последних допросов и очных ставок. Хотя добытых материалов хватило бы на десятерых Червонцев. В Бутырке для именитого узника, проходившего по особому рангу, освободили одиночную камеру в коридоре смертников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
От долгих скитаний и риска бандит утратил прежнюю бдительность. Судя по всему, он не мог поверить, что милиция успела отследить его маршрут: между Ленинградом и Ташкентом лежали тысячи километров. Знакомую по фотографии внешность оперативно-поисковый отряд засек на железнодорожном вокзале. Высокий пассажир спокойно выстоял очередь и взял купейный билет на поезд «Ташкент-Москва». Брать налетчика решили в купе. Четверо в штатском подождали, пока «объект» проследует в вагон, и двинулись следом. Все произошло в считанные секунды. Червонцу заломили руки прямо в коридоре и уложили брюхом на ковровую дорожку. Из кармана плаща вытащили револьвер и фальшивый паспорт. Бандита заволокли в купе, где один из милиционеров соединил свою руку с рукой Мадуева наручниками. Процессия двинулась к выходу. Внезапно налетчик выхватил из кармана брюк гранату, зубами рванул кольцо и угрожающе поднес к животу милиционера. «Сейчас, мент, взлетим на воздух». В тамбуре оперативник бросил своим коллегам: «У него граната». Такого поворота никто не ожидал. Тем временем Мадуев перехватил инициативу. Он кричал, что взорвет поезд, и требовал встречи с министром внутренних дел и прокурором Узбекистана. Подполковник милиции, руководивший задержанием, уговорил Червонца покинуть поезд и перейти в здание линейного отдела милиции. Осторожный Мадуев приказал всем очистить перрон и вместе с заложником добрался к ЛОВД. Он закрылся в кабинете и приказал своему пристегнутому спутнику:
– Достань в моем нагрудном кармане записную книжку. Живо!
Граната нервно дрожала в руке Мадуева. Розыскник послушно вытащил темно-синюю книжечку и начал сжигать на огне зажигалки все ее содержимое, лист за листом. К тому времени на вокзал прибыли первые замы министра и прокурора. Началась вторая стадия переговоров, но и она ничего не дала. Червонец требовал аудиенции с первыми лицами, а не с первыми замами. Он требовал гарантий, автомобиля, денег. Выпускать легендарного бандита, за которым охотились почти два года, никто не хотел. Рискнули провести ювелирную операцию.
В тридцати метрах от здания притаился снайпер. Он взял под прицел окно и начал ловить в прорезь прицела руку с гранатой. Сам Мадуев забрался в угол, опасаясь, что в прицеле может оказаться его голова. Второй сотрудник ОМОНа тихо пробрался в коридор и стал у дверей кабинета. Уловив момент, когда вооруженная рука неподвижно зависнет в воздухе, стрелок нажал на спуск. В ту же секунду боец в коридоре выбил дверь, схватил гранату и отбросил ее в безопасное место. Взрыва не последовало. Ручная граната оказалась учебной. Это был последний день тридцатипятилетнего Сергея Мадуева на свободе. Оставшиеся пять с лишним лет он проведет под стражей. К расстрелу его приговорят 10 июля 1995 года. Еще полгода пойдет на то, чтобы привести смертный приговор в исполнение.
На первом допросе, который начался с ташкентского эпизода двухдневной давности, Червонец признался в убийстве своего друга:
– Да, я застрелил Ромку. А что мне оставалось делать? Волочь в больницу? Какая разница, где бы он умер: на полу или на операционном столе.
Труп Романа Чернышева, вчерашнего ленинградского студента, уже покоился под могильным крестом с надписью «неизвестный». Его извлекли и отправили в городской морг, куда должны были прибыть родители Романа. Отец и мать опознали сына.
Мадуева этапировали в «Кресты» для отработки ленинградских эпизодов. Уже в Ленинграде его официально обвинили в шестидесяти двух преступлениях. Несмотря на переполненность тюрьмы, селить дерзкого Червонца в общую камеру никто не решился: это было бы верным убийством. Уголовным мир уже давно поставил на Мадуеве крест, теперь же очередь оставалась за крестом могильным.
Даже седовласые следователи не могли припомнить подобного подследственного. Сергей Мадуев, ни на миг не сомневаясь, что его ждет «вышка», признавался во всех своих грехах, охотно сдавал подельников, указывал места захоронения жертв, подписывал протоколы, не читая их. Бандит даже не стал тратиться на адвоката, и защитников пришлось назначать за казенный счет.
Лишь в одном Мадуев проявил стойкость и несговорчивость. Он не сдал деньги и сокровища, которые семнадцать месяцев подряд изымал у зажиточных жертв. Налетчик путался в показаниях, упоминал о Смоленском кладбище, где он якобы закопал свой скарб, затем вдруг заявил, что кладбищенский тайник находится в Ташкенте. Учитывая широту и разгульность Червонца, можно предположить, что все деньги и драгоценности регулярно пропивались, проедались, проигрывались и наконец просто дарились. Почти во всех «гастрольных» городах бандит имел подругу, готовую приютить его на день или на месяц. Обаятельный ухажер никогда не скупился на презенты. Он легко расставался с кольцами и браслетами, серьгами и деньгами. С такой живой и хлебосольной натурой можно было промотать и не такое состояние. Следователи скептически относились к версии о тайниках и золотых запасах Мадуева: «Это миф, раздуваемый прессой. Многие ценности были изъяты еще в начале расследования. Как у самого Мадуева, так и у его подельников. Если бы он был богат, то не пользовался бы защитой по назначению».
Даже в «Крестах» Червонец держал марку. На очные ставки, допросы и процессы опознания он являлся в светлых костюмах (белый, кремовый, голубой), чарующе улыбался вчерашним жертвам, шутил, картинно покуривал за столом. Он доигрывал свой последний спектакль, где финал уже был написан. При очередном опознании, когда старушка отметила его красивые глаза и тонкие выразительные губы. Червонец томно опустил взгляд и заморгал ресницами. Он был в центре внимания и пользовался этим. Элегантный, отутюженный Мадуев не мог не запомниться. Руководитель следственной группы Генеральной прокуратуры СССР Леонид Прошкин, лично проводивший допросы, отметил: «Яркая личность. С ним не противно общаться, как со многими уголовниками. Не мразь».
Подследственный (а затем и подсудимый) не походил на того человека, который еще год назад шагал по трупам. Потерпевшие опознавали его сразу, ни секунды не колеблясь. Кто-то из них панически закрывал лицо рукой и указывал на убийцу жестом, другие рыдали и бросались на бандита, третьих приходилось выводить под руки. Все эти показания Мадуев встречал если не с улыбкой, то с заметным позерством. Он хотел остаться на видеои фотопленке все таким же неординарным Червонцем, подлым и благородным, добрым и жестоким. Это ему удалось. Дерзкий, полуграмотный Сергей Александрович Мадуев вошел в историю советского бандитизма не только как последний бандит Советского Союза.
Объемное уголовное дело № 18/123552–9 3 близилось к завершению. Оставался лишь последний эпизод, в котором фигурировали два сообщника Мадуева – братья Мурзабек. С ними Червонец колесил по горному Кавказу. Так как братья содержались в Бутырской тюрьме, следствие приняло решение этапировать Червонца в Москву для последних допросов и очных ставок. Хотя добытых материалов хватило бы на десятерых Червонцев. В Бутырке для именитого узника, проходившего по особому рангу, освободили одиночную камеру в коридоре смертников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157