Ожидая смертной казни, Котовский суетливо искал выход. В бою с полицией он был тяжело ранен и едва двигался. В таком состоянии о побеге мог думать только сумасшедший. Да еще Котовский. Полиция торопила слушанье дела в военноокружном суде, опасаясь, что легендарная личность опять пропадет из камеры. Арестанта постоянно держали в цепях и кандалах, не снимая их даже на ночь. Одиночная камера была без окон и нар. Лишь массивная железная дверь с тремя замками отделяла узника от внешнего мира. Но и за ней был коридор, упиравшийся в такие же двери.
На снисходительность одесского суда рассчитывать не приходилось. Судьи постановили Котовского повесить. Стоя одной ногой в могиле, Григорий Иванович начал готовить новый побег. Поговаривают, что анархист заручился поддержкой супруги видного одесского генерала, но та смогла лишь отсрочить казнь. При очередном обыске в камере смертников охрана нашла у Котовского нож, который, видимо, передал кто-то из надзирателей. Весь караул был срочно сменен.
Григорий Котовский не желал умирать. Он мечтал погибнуть на поле брани, но не в намыленной веревке со сломанным шейным позвонком. За эту жизнь начали бороться высокие российские круги, но анархист об этом еще не знал. Он передал в соседнюю камеру, где держался политзаключенный Иселевич: «План побега готов. Риск – девяносто пять процентов из ста. Могу погибнуть, но выхода нет. Наверное, прощай». Бесстрашный Котовский планировал инсценировать самоубийство, и, когда в камеру зайдет охрана (за его камерой присматривали двое надзирателей), симулянт набросится на них. Цепь сковывала движения, точные удары ногами могли бы отключить охрану. Дальше Котовский отбирает у них револьверы, выстрелами обрывает цепи, вырывается в коридор и… вступает в бой со всей тюремной охраной. Григорий Иванович даже не знал, как расположен спецкоридор и где выход во двор или на крышу тюрьмы. Однако выбирать не приходилось.
Оторвав подол робы, арестант сделал удавку, набросил себе на шею и слегка затянул. Надзиратели услышали предсмертные хрипы и не спеша заглянули в камеру. Котовский с пеной у рта лежал на полу, не подавая признаков жизни. Один из охранников обнажил револьвер и направил его на «самоубийцу», второй осторожно подошел и пнул узника ногой. В следующую секунду он получил сильный удар в пах и, обхваченный ногами, упал на Котовского. Охранник с револьвером не решился стрелять в дерущуюся на полу пару и объявил тревогу. Пятеро здоровенных амбалов ворвались в камеру, оторвали едва живого надзирателя и принялись за Григория Ивановича. После экзекуции несостоявшийся беглец мог бы уйти из тюремных застенков лишь ползком, да и то очень медленно.
Исполнение смертного приговора было назначено через неделю. Но грянула Февральская революция. О разбойнике карательная машина на время позабыла, но смертную казнь еще никто не отменял. Котовский продолжал висеть между жизнью и смертью. Наконец эту жизнь ему подарил сам Александр Керенский, приславший срочную телеграмму о помиловании. Живая легенда вернулась на свободу и приступила к служению на благо Февральской, а затем и Октябрьской революции. Анархист-разбойник стал красным генералом.
Амурские бродяги
Побег из сахалинской каторги для русского беглеца оставался едва ли не самым тяжелым испытанием. Природа все же брала свое. Бродяги, повидавшие на своем веку не один острог и не одну каторгу, уверяли, что покинуть Нерчинскую или Карийскую каторгу намного легче, чем Сахалинскую. На острове продолжали царить исконно русские расхлябанность и нерасторопность стражей порядка, однако сахалинские тюрьмы всегда оставались полными. Побеги здесь не считались системой. Именно благодаря географическим условиям. Если бы не они, то при тамошнем надзоре на Сахалине остались бы лишь те, кому остров понравился, то бишь никто. Вероятно, в бега ударились бы даже сами стражи порядка.
Главное преимущество острова Сахалин – его островное положение. Будучи на Сахалине Антон Павлович Чехов заметил: «На острове, отделенном от материка бурным морем, казалось, не трудно было создать большую морскую тюрьму по плану: „кругом вода, а в середке беда“, и осуществить римскую ссылку на остров, где о побеге можно было бы только мечтать. На деле же, с самого начала сахалинской практики, оказался как бы островом, quasi i№ sula. Пролив, отделяющий остров от материка, в зимние месяцы замерзает совершенно, и та вода, которая летом играет роль тюремной стены, зимою бывает ровна и гладка, как поле, и всякий желающий может пройти его пешком или переехать на собаках. Да и летом пролив ненадежен: в самом узком месте, между мысами Погоби и Лазарева, он не шире шести-семи верст, а в тихую, ясную погоду не трудно переплыть на плохой гиляцкой лодке и сто верст. Даже там, где пролив широк, сахалинцы видят материковый берег довольно ясно; туманная полоса земли с красивыми горными пиками изо дня в день манит к себе и искушает ссыльного, обещая ему свободу и родину. Комитет, кроме этих физических условий, не предвидел еще или упустил из виду побеги не на материк, а внутрь острова, причиняющие хлопот не меньше, чем побеги на материк, и, таким образом, островное положение Сахалина далеко не оправдало надежд комитета».
Лучшими друзьями надзора считались туман, сырость, медведи, мошка, сильные морозы и метели. В недрах сахалинской тайги беглецу доводилось продираться сквозь бамбук и жесткий багульник, горы валежного леса, ручьи, болота, тучи голодной мошки. Даже вольный ходок, имеющий при себе компас, топор и запас еды, за сутки покоряет лишь несколько километров. Что уж говорить о тюремном голодранце, который не может отличить север от юга, питается в дороге гнилушками с солью и вынужден идти не напрямик, а далеко в обход, опасаясь кордона. Был случай, когда двое неопытных беглецов, вооруженные украденным компасом, попытались обойти кордон у мыса Погоби. Компас указал север, но каторжане таки вышли прямиком на кордон и нарвались на охрану, переправившую их обратно в тюрьму. Некоторые смельчаки пускались в бега не по западному побережью, усеянному заставами, а через Ныйский залив, берег Охотского моря и мыс Марии и Елизаветы. Этот обходной маневр стоил беглецам гораздо больших лишений и времени, но он уменьшал вероятность поимки. Обычно беглецы шли на север, к узкому месту пролива между мысами Погоби и Лазарева. Эта местность отличалась безлюдьем и удаленностью от кордона. Там можно было смастерить плот или достать лодку у местных жителей. Зимой пролив замерзал, и переход длился при хорошей погоде не более двух часов.
Очень часто беглый каторжник, изнуренный месячными скитаниями по тайге, отощавший и искусанный, разбитый лихорадкой, пищевыми отравлениями и наконец голодом, находил свое пристанище в тайге. Его остатки могли случайно найти через месяц, три или даже год. Умирающему беглецу оставалось ползти обратно, уповая на встречу с солдатом, который дотащил бы его до тюрьмы. Суровая сахалинская природа непредсказуема. Она может в один миг растоптать человека, заморозить, утопить, разорвать. Почти невозможно предугадать, что случится с тобой через день или даже час среди дикой необузданной местности.
29 июня 1886 года возле гавани Дуэ курсировало венное судно «Тунгус».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
На снисходительность одесского суда рассчитывать не приходилось. Судьи постановили Котовского повесить. Стоя одной ногой в могиле, Григорий Иванович начал готовить новый побег. Поговаривают, что анархист заручился поддержкой супруги видного одесского генерала, но та смогла лишь отсрочить казнь. При очередном обыске в камере смертников охрана нашла у Котовского нож, который, видимо, передал кто-то из надзирателей. Весь караул был срочно сменен.
Григорий Котовский не желал умирать. Он мечтал погибнуть на поле брани, но не в намыленной веревке со сломанным шейным позвонком. За эту жизнь начали бороться высокие российские круги, но анархист об этом еще не знал. Он передал в соседнюю камеру, где держался политзаключенный Иселевич: «План побега готов. Риск – девяносто пять процентов из ста. Могу погибнуть, но выхода нет. Наверное, прощай». Бесстрашный Котовский планировал инсценировать самоубийство, и, когда в камеру зайдет охрана (за его камерой присматривали двое надзирателей), симулянт набросится на них. Цепь сковывала движения, точные удары ногами могли бы отключить охрану. Дальше Котовский отбирает у них револьверы, выстрелами обрывает цепи, вырывается в коридор и… вступает в бой со всей тюремной охраной. Григорий Иванович даже не знал, как расположен спецкоридор и где выход во двор или на крышу тюрьмы. Однако выбирать не приходилось.
Оторвав подол робы, арестант сделал удавку, набросил себе на шею и слегка затянул. Надзиратели услышали предсмертные хрипы и не спеша заглянули в камеру. Котовский с пеной у рта лежал на полу, не подавая признаков жизни. Один из охранников обнажил револьвер и направил его на «самоубийцу», второй осторожно подошел и пнул узника ногой. В следующую секунду он получил сильный удар в пах и, обхваченный ногами, упал на Котовского. Охранник с револьвером не решился стрелять в дерущуюся на полу пару и объявил тревогу. Пятеро здоровенных амбалов ворвались в камеру, оторвали едва живого надзирателя и принялись за Григория Ивановича. После экзекуции несостоявшийся беглец мог бы уйти из тюремных застенков лишь ползком, да и то очень медленно.
Исполнение смертного приговора было назначено через неделю. Но грянула Февральская революция. О разбойнике карательная машина на время позабыла, но смертную казнь еще никто не отменял. Котовский продолжал висеть между жизнью и смертью. Наконец эту жизнь ему подарил сам Александр Керенский, приславший срочную телеграмму о помиловании. Живая легенда вернулась на свободу и приступила к служению на благо Февральской, а затем и Октябрьской революции. Анархист-разбойник стал красным генералом.
Амурские бродяги
Побег из сахалинской каторги для русского беглеца оставался едва ли не самым тяжелым испытанием. Природа все же брала свое. Бродяги, повидавшие на своем веку не один острог и не одну каторгу, уверяли, что покинуть Нерчинскую или Карийскую каторгу намного легче, чем Сахалинскую. На острове продолжали царить исконно русские расхлябанность и нерасторопность стражей порядка, однако сахалинские тюрьмы всегда оставались полными. Побеги здесь не считались системой. Именно благодаря географическим условиям. Если бы не они, то при тамошнем надзоре на Сахалине остались бы лишь те, кому остров понравился, то бишь никто. Вероятно, в бега ударились бы даже сами стражи порядка.
Главное преимущество острова Сахалин – его островное положение. Будучи на Сахалине Антон Павлович Чехов заметил: «На острове, отделенном от материка бурным морем, казалось, не трудно было создать большую морскую тюрьму по плану: „кругом вода, а в середке беда“, и осуществить римскую ссылку на остров, где о побеге можно было бы только мечтать. На деле же, с самого начала сахалинской практики, оказался как бы островом, quasi i№ sula. Пролив, отделяющий остров от материка, в зимние месяцы замерзает совершенно, и та вода, которая летом играет роль тюремной стены, зимою бывает ровна и гладка, как поле, и всякий желающий может пройти его пешком или переехать на собаках. Да и летом пролив ненадежен: в самом узком месте, между мысами Погоби и Лазарева, он не шире шести-семи верст, а в тихую, ясную погоду не трудно переплыть на плохой гиляцкой лодке и сто верст. Даже там, где пролив широк, сахалинцы видят материковый берег довольно ясно; туманная полоса земли с красивыми горными пиками изо дня в день манит к себе и искушает ссыльного, обещая ему свободу и родину. Комитет, кроме этих физических условий, не предвидел еще или упустил из виду побеги не на материк, а внутрь острова, причиняющие хлопот не меньше, чем побеги на материк, и, таким образом, островное положение Сахалина далеко не оправдало надежд комитета».
Лучшими друзьями надзора считались туман, сырость, медведи, мошка, сильные морозы и метели. В недрах сахалинской тайги беглецу доводилось продираться сквозь бамбук и жесткий багульник, горы валежного леса, ручьи, болота, тучи голодной мошки. Даже вольный ходок, имеющий при себе компас, топор и запас еды, за сутки покоряет лишь несколько километров. Что уж говорить о тюремном голодранце, который не может отличить север от юга, питается в дороге гнилушками с солью и вынужден идти не напрямик, а далеко в обход, опасаясь кордона. Был случай, когда двое неопытных беглецов, вооруженные украденным компасом, попытались обойти кордон у мыса Погоби. Компас указал север, но каторжане таки вышли прямиком на кордон и нарвались на охрану, переправившую их обратно в тюрьму. Некоторые смельчаки пускались в бега не по западному побережью, усеянному заставами, а через Ныйский залив, берег Охотского моря и мыс Марии и Елизаветы. Этот обходной маневр стоил беглецам гораздо больших лишений и времени, но он уменьшал вероятность поимки. Обычно беглецы шли на север, к узкому месту пролива между мысами Погоби и Лазарева. Эта местность отличалась безлюдьем и удаленностью от кордона. Там можно было смастерить плот или достать лодку у местных жителей. Зимой пролив замерзал, и переход длился при хорошей погоде не более двух часов.
Очень часто беглый каторжник, изнуренный месячными скитаниями по тайге, отощавший и искусанный, разбитый лихорадкой, пищевыми отравлениями и наконец голодом, находил свое пристанище в тайге. Его остатки могли случайно найти через месяц, три или даже год. Умирающему беглецу оставалось ползти обратно, уповая на встречу с солдатом, который дотащил бы его до тюрьмы. Суровая сахалинская природа непредсказуема. Она может в один миг растоптать человека, заморозить, утопить, разорвать. Почти невозможно предугадать, что случится с тобой через день или даже час среди дикой необузданной местности.
29 июня 1886 года возле гавани Дуэ курсировало венное судно «Тунгус».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157