Не раз с той поры ему приходилось быть первым РТП, но все это были не очень серьёзные пожары; в пожарах более сложных он всегда оказывался подчинённым, выполнял приказы, и, как считалось, исполнял их отменно. Но — исполнял!
Информация была скупая, он ещё не знал подробностей, но кожей чувствовал, что на сей раз дело очень трудное — и ему быть первым РТП. Пусть несколько минут, пока не приедет начальство, но все равно — первым.
Он представил себе Дворец искусств, в котором часто проводил учения, и по спине снова пополз холодок: только бы горели не нижние этажи! Ветер, как назло, северный, в самый фасад Дворца, пламя с нижних этажей пойдёт наверх, да ещё подвалы там — не подвалы, а катакомбы, врагу их тушить не пожелаешь: гаражи, склады…
Сейчас, совсем немного, и он появится… вот за этим кварталом… Уже тянет дымом, высотка — как дымовая труба, тяга там огромная… Люди бегут, в мороз и ветер многие без пальто и шапок — оттуда? Машина круто свернула налево, на улицу Некрасова — вот он!
— К центральному входу! — Гулин выпрыгнул из кабины на заснеженный асфальт, отбросил от себя какогото гражданина (вцепился в него с криком: «Людей спасайте!») — и начал оценивать обстановку.
Из окон Дворца искусств начиная с пятого этажа вырывалось пламя и валил дым. Сначала Гулину показалось, что все здание объято пламенем, но он тут же сообразил, что высотная часть, водружённая, как огромный куб, на десятиэтажное, стометровой длины, основание, не горит — не дошёл туда огонь. Полыхают с пятого по восьмой этажи, выше — только дым… Но что его ошеломило — так это неумолчный гул, не такой, как на стадионе, когда атакует любимая команда, а какой-то непонятный, абсолютно неуместный в центре города, неумолчный, грозный и страшный гул.
Это кричали люди. Одни высовывались из окон, другие уже стояли на подоконниках, молили о помощи, кричали и те, кто уже выбрался вниз, на асфальт, словно криком своим облегчали душу тем, кто остался, — и это было страшнее всего: слившиеся в один сплошной гул вопли сотен людей.
Несколько мгновений Гулин стоял и впитывал в себя впечатление: эмоции
— побоку, профессионалу эмоции вредны. И передал в радиоцентр: «Прибыл к месту вызова, Некрасова, 21, из окон пятого и вышележащих этажей до высотки пламя и дым, большое количество людей просит о помощи, приступаю к спасению, пожару номер пять! Пожару номер пять!»
И, убедившись, что понят правильно, приступил к руководству тушением пожара. Через несколько минут уже будет другой РТП, но сейчас РТП — он. Так и будет впоследствии проходить по всем документам: лейтенант Гулин первый РТП на Большом Пожаре.
— Всем разойтись! — бешено закричал он в толпу окруживших его растерянных, с безумными глазами людей, и — трём подбежавшим милиционерам:
— Помогай, братва, всех зевак — к дьяволу! Командиры отделений ко мне!
Теперь важнее всего правильно поставить задачи. Двадцать пять человек
— это не шутка, двадцать пять многое могут сделать. Как «Скорая помощь» — первый укол, а потом уже все другое.
Взгляд на фасад: больше всего людей просит о помощи с правого крыла, туда — автолестницу. Над центральным входом, на уровне четвёртого этажа, большой бетонный козырёк, туда — трехколенную десятиметровую лестницу и штурмовки. Других средств спасать с этажей пока что нет, но вот-вот придут, по пятому номеру придёт все, что есть в городе и области. Автонасос немедленно поставить на гидрант и проложить магистральную линию — уже прокладывают, без команды, молодцы! И линию от автоцистерны тянут — тоже без команды, вот что значит выучка! Пятерых газодымозащитников со стволами Никулькин поведёт на автолестницу, остальных взять с собой на разведку через центральный вход…
— Задачи ясны? Вы-полнять!
Взглянул на часы, было 18.25. С этой минуты началась атака на Большой Пожар.
Из объяснения на имя начальника УПО полковника Кожухова:
«…Лейтенант Гулин приказал мне развернуть лестницу у правого крыла. Я говорю, там стоянка и личные машины, а л-т Гулин приказал: „Сбрось их к чёртовой бабушке!“, что лично я считаю мудрым и правильным, потому что если эти собственные машины не сбросить, то где разворачивать лестницу? А когда я сказал л-ту Гулину, что эти сброшенные собственники за горло возьмут в смысле возмещения убытков, л-т Гулин справедливо послал меня и велел выполнять, что считаю мудрым и правильным.
Ст. сержант Потапенко И. И.
Из рапорта л-та Гулина Л. П. на имя начальника УПО полковника Кожухова:
…А если эти владельцы считают, что их машины дороже жиэни людей, то я готов до конца службы платить им из своей зарплаты.
Л-т Гулин А. П.
Резолюция начальника УПО Кожухова М. В.:
«Решение л-та Гулина установить автолестницу на стоянке личных автомашин одобряю. Подготовьте письмо и исполком и проконсультируйтесь с юристами.
Кожухов».
Рассказ старшего сержанта Николая Лаврова, записанный с его слов Ольгой
— Четырнадцать лет в пожарной охране, а такого пожара не видел и, надеюсь, не увижу. Ну, склады там горят, цех или даже дом жилой — там людей спасать нужно считанных, про склады или цех говорить нечего, а в доме что сгорит? Ну, квартира-другая, редко больше, вполне нам по силам тот пожар довольно быстро задавить. А тут что было? Людей — сотни, живых людей! Шесть лет прошло, а помню, будто вчера, как на шторах висели… Ладно, не о тебе речь, про себя ты сама лучше знаешь. Было так. Лейтенант поставил задачу — на козырёк. Я и сержант Лиховец побежали через центральный вход на четвёртый этаж, разбили оконный проем, вышли на козырёк и на верёвке подняли трехколенку. Тут же стали работать на пятый и шестой этажи, а Петька Морозов и Дима Карпов таким же макаром притащили на козырёк три штурмовки, ну, ты знаешь, четырехметровые лестницы с крюком и зубьями на нем, чтоб не скользило.
Обстановка? Погоди про обстановку, я тебе про одну логическую задачу расскажу. Помнишь историю с полигоном? Я ещё совсем молодой был, Кожухов нас с Дедом взял, только Дед находился в танке, а я наверху. Но речь не об этом. Когда потушили, Кожухов привёз нас к себе домой — чайку попить. Разговор пошёл, а тогда ещё был жив батя Кожухова, тоже бывший пожарный, а в молодости моряк, матросом плавал. Вот он и задал нам такую задачу: тонут два человека, академик и вахтёр, а ты на шлюпке и она только одного из них выдержит — ну, кого спасать? Спросил и хитро на нас поглядывает. Разгорелся спор, я говорю, академика спасать нужно, пользы от него больше, а Дед — вахтёр, думаешь, меньше жить хочет? Ну, я уклончиво, с вами не разберёшься,
— а Кожухов улыбается, знает батин ответ. «Разберёшься! — батя трахнул кулаком по столу. — Сам вылезай, прыгай в море, а людей спасай!» Вот примерно такая и здесь была обстановка, что не знаешь, кого спасать первым: чуть не в каждом окне люди, и каждый только на тебя надеется. Раздумывать некогда, я полез на седьмой, где одна женщина на шторе висела, а другая с подоконника ноги свесила и кричит. Снял я их, а потом… Как снял? Обыкновенно, сначала одну, потом другую… Подробности тебе… Сначала со шторы, она руками намертво в ту тряпку вцепилась, я одной рукой её за талию, а другой штору осколком стекла перерезал. Трехколенка широкая, почти полметра, так что я ту женщину, а она, слава богу, худенькая была, легко на ступеньку поставил, а дальше она с помощью Саньки Лиховца спускалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Информация была скупая, он ещё не знал подробностей, но кожей чувствовал, что на сей раз дело очень трудное — и ему быть первым РТП. Пусть несколько минут, пока не приедет начальство, но все равно — первым.
Он представил себе Дворец искусств, в котором часто проводил учения, и по спине снова пополз холодок: только бы горели не нижние этажи! Ветер, как назло, северный, в самый фасад Дворца, пламя с нижних этажей пойдёт наверх, да ещё подвалы там — не подвалы, а катакомбы, врагу их тушить не пожелаешь: гаражи, склады…
Сейчас, совсем немного, и он появится… вот за этим кварталом… Уже тянет дымом, высотка — как дымовая труба, тяга там огромная… Люди бегут, в мороз и ветер многие без пальто и шапок — оттуда? Машина круто свернула налево, на улицу Некрасова — вот он!
— К центральному входу! — Гулин выпрыгнул из кабины на заснеженный асфальт, отбросил от себя какогото гражданина (вцепился в него с криком: «Людей спасайте!») — и начал оценивать обстановку.
Из окон Дворца искусств начиная с пятого этажа вырывалось пламя и валил дым. Сначала Гулину показалось, что все здание объято пламенем, но он тут же сообразил, что высотная часть, водружённая, как огромный куб, на десятиэтажное, стометровой длины, основание, не горит — не дошёл туда огонь. Полыхают с пятого по восьмой этажи, выше — только дым… Но что его ошеломило — так это неумолчный гул, не такой, как на стадионе, когда атакует любимая команда, а какой-то непонятный, абсолютно неуместный в центре города, неумолчный, грозный и страшный гул.
Это кричали люди. Одни высовывались из окон, другие уже стояли на подоконниках, молили о помощи, кричали и те, кто уже выбрался вниз, на асфальт, словно криком своим облегчали душу тем, кто остался, — и это было страшнее всего: слившиеся в один сплошной гул вопли сотен людей.
Несколько мгновений Гулин стоял и впитывал в себя впечатление: эмоции
— побоку, профессионалу эмоции вредны. И передал в радиоцентр: «Прибыл к месту вызова, Некрасова, 21, из окон пятого и вышележащих этажей до высотки пламя и дым, большое количество людей просит о помощи, приступаю к спасению, пожару номер пять! Пожару номер пять!»
И, убедившись, что понят правильно, приступил к руководству тушением пожара. Через несколько минут уже будет другой РТП, но сейчас РТП — он. Так и будет впоследствии проходить по всем документам: лейтенант Гулин первый РТП на Большом Пожаре.
— Всем разойтись! — бешено закричал он в толпу окруживших его растерянных, с безумными глазами людей, и — трём подбежавшим милиционерам:
— Помогай, братва, всех зевак — к дьяволу! Командиры отделений ко мне!
Теперь важнее всего правильно поставить задачи. Двадцать пять человек
— это не шутка, двадцать пять многое могут сделать. Как «Скорая помощь» — первый укол, а потом уже все другое.
Взгляд на фасад: больше всего людей просит о помощи с правого крыла, туда — автолестницу. Над центральным входом, на уровне четвёртого этажа, большой бетонный козырёк, туда — трехколенную десятиметровую лестницу и штурмовки. Других средств спасать с этажей пока что нет, но вот-вот придут, по пятому номеру придёт все, что есть в городе и области. Автонасос немедленно поставить на гидрант и проложить магистральную линию — уже прокладывают, без команды, молодцы! И линию от автоцистерны тянут — тоже без команды, вот что значит выучка! Пятерых газодымозащитников со стволами Никулькин поведёт на автолестницу, остальных взять с собой на разведку через центральный вход…
— Задачи ясны? Вы-полнять!
Взглянул на часы, было 18.25. С этой минуты началась атака на Большой Пожар.
Из объяснения на имя начальника УПО полковника Кожухова:
«…Лейтенант Гулин приказал мне развернуть лестницу у правого крыла. Я говорю, там стоянка и личные машины, а л-т Гулин приказал: „Сбрось их к чёртовой бабушке!“, что лично я считаю мудрым и правильным, потому что если эти собственные машины не сбросить, то где разворачивать лестницу? А когда я сказал л-ту Гулину, что эти сброшенные собственники за горло возьмут в смысле возмещения убытков, л-т Гулин справедливо послал меня и велел выполнять, что считаю мудрым и правильным.
Ст. сержант Потапенко И. И.
Из рапорта л-та Гулина Л. П. на имя начальника УПО полковника Кожухова:
…А если эти владельцы считают, что их машины дороже жиэни людей, то я готов до конца службы платить им из своей зарплаты.
Л-т Гулин А. П.
Резолюция начальника УПО Кожухова М. В.:
«Решение л-та Гулина установить автолестницу на стоянке личных автомашин одобряю. Подготовьте письмо и исполком и проконсультируйтесь с юристами.
Кожухов».
Рассказ старшего сержанта Николая Лаврова, записанный с его слов Ольгой
— Четырнадцать лет в пожарной охране, а такого пожара не видел и, надеюсь, не увижу. Ну, склады там горят, цех или даже дом жилой — там людей спасать нужно считанных, про склады или цех говорить нечего, а в доме что сгорит? Ну, квартира-другая, редко больше, вполне нам по силам тот пожар довольно быстро задавить. А тут что было? Людей — сотни, живых людей! Шесть лет прошло, а помню, будто вчера, как на шторах висели… Ладно, не о тебе речь, про себя ты сама лучше знаешь. Было так. Лейтенант поставил задачу — на козырёк. Я и сержант Лиховец побежали через центральный вход на четвёртый этаж, разбили оконный проем, вышли на козырёк и на верёвке подняли трехколенку. Тут же стали работать на пятый и шестой этажи, а Петька Морозов и Дима Карпов таким же макаром притащили на козырёк три штурмовки, ну, ты знаешь, четырехметровые лестницы с крюком и зубьями на нем, чтоб не скользило.
Обстановка? Погоди про обстановку, я тебе про одну логическую задачу расскажу. Помнишь историю с полигоном? Я ещё совсем молодой был, Кожухов нас с Дедом взял, только Дед находился в танке, а я наверху. Но речь не об этом. Когда потушили, Кожухов привёз нас к себе домой — чайку попить. Разговор пошёл, а тогда ещё был жив батя Кожухова, тоже бывший пожарный, а в молодости моряк, матросом плавал. Вот он и задал нам такую задачу: тонут два человека, академик и вахтёр, а ты на шлюпке и она только одного из них выдержит — ну, кого спасать? Спросил и хитро на нас поглядывает. Разгорелся спор, я говорю, академика спасать нужно, пользы от него больше, а Дед — вахтёр, думаешь, меньше жить хочет? Ну, я уклончиво, с вами не разберёшься,
— а Кожухов улыбается, знает батин ответ. «Разберёшься! — батя трахнул кулаком по столу. — Сам вылезай, прыгай в море, а людей спасай!» Вот примерно такая и здесь была обстановка, что не знаешь, кого спасать первым: чуть не в каждом окне люди, и каждый только на тебя надеется. Раздумывать некогда, я полез на седьмой, где одна женщина на шторе висела, а другая с подоконника ноги свесила и кричит. Снял я их, а потом… Как снял? Обыкновенно, сначала одну, потом другую… Подробности тебе… Сначала со шторы, она руками намертво в ту тряпку вцепилась, я одной рукой её за талию, а другой штору осколком стекла перерезал. Трехколенка широкая, почти полметра, так что я ту женщину, а она, слава богу, худенькая была, легко на ступеньку поставил, а дальше она с помощью Саньки Лиховца спускалась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76