МРАМОР

Второй век после нашей эры. Камера Публия и Туллия: идеальное
помещение на двоих: нечто среднее между однокомнатной квартирой и
кабиной космического корабля. Декор: более Палладио, чем Пиранезе.
Вид из окна должен передавать ощущение значительной высоты (скажем,
проплывающие облака), поскольку тюрьма расположена в огромной
стальной Башне, примерно в километр высотой. Окно - либо круглое, как
иллюминатор, либо - с закругленными углами, как экран. В центре
камеры - декорированная под дорическую колонна - или опора: внешняя
сторона ствола, внутри которого - лифт. Ствол этот проходит через всю
Башню как некий стержень или ось. Он и в самом деле стержень: все,
появляющееся в течение пьесы на сцене, и все, с нее исчезающее,
появляется или исчезает через находящееся в этом стволе отверстие,
являющееся помесью ресторанного лифта и мусоропровода. Рядом с этим
отверстием - дверь главного лифта, которая открывается только один
раз: в начале З-го акта. По обе стороны ствола - альковы Публия и
Туллия. Все удобства - ванна, стол, умывальник, нужник, телефон,
телеэкран, вмонтированный в стену, стеллажи с книгами. На стеллажах и
в стенных нишах - бюсты классиков.
Полдень.
Публий, мужчина лет тридцати - тридцати пяти, полный, лысеющий,
прислушивается к пению канарейки в клетке, стоящей на подоконнике. Со
времени поднятия занавеса проходит минута, в течение которой слышно
только пение канарейки.
П у б л и й. Ах, Туллий! Как сказано у поэта: что, должно быть,
слышит в Раю Господь, если здесь, на земле, нас ласкают такие звуки.
Т у л л и й, лет на десять старше Публия, сухощавый, поджарый,
скорее блондин. В момент поднятия занавеса лежит в ванне, из которой
поднимается пар, читает и курит.
Т у л л и й (не отрываясь от страницы). У какого поэта?
П у б л и й. Не помню. Кажется, у персидского.
Т у л л и й. Варвар. (Переворачивает страницу.)
П у б л и й. Ну и что ж, что варвар?
Т у л л и й. Варвар. Армяшка. Черный жоп. Вся морда в баранине.
Пауза, пение канарейки.
П у б л и й (подражая птичке). У-ли-ти-ти-тююю-у...
Т у л л и й (поворачивает кран; шум льющейся воды,).
П у б л и й. У-ли-тит-ти-тююю-уу... Туллий!
Т у л л и й. Ну?
П у б л и й. У тебя от пирожного ничего не осталось?
Т у л л и й. Посмотри в тумбочке... Свое-то, небось, сожрал. Друг
животных.
П у б л и й. Я, Туллий, понимаешь, совершенно случайно. Я не
хотел. Пирожное было так неожиданно. Поэтому я и не мог его хотеть. Я
как раз хотел оставить. Вернее, уже потом, когда съел, захотел. Это
же было так внезапно. Сколько сижу, сроду пирожных не видел.
Т у л л и й. И уже не увидишь. Этого, по крайней мере.
П у б л и й. Да? Почему?
Т у л л и й. Читай инструкцию. (Швыряет книгу на пол, потяги-
вается в ванне.) У них там компьютер. Составляет меню. Повторение
блюда возможно раз в двести сорок три года.
П у б л и й. Почем ты знаешь?
Т у л л и й. Я сказал: читай инструкцию. Там все сказано. Том
шестой, страница тридцатая. Буква "П" - Питание... Советую
ознакомиться.
П у б л и й. Я не мазохист.
Т у л л и й. Ну, мазохист или нет, а пирожного, душка Публий, ты
больше не увидишь. До конца своих дней. Если только ты не Агасфер.
П у б л и й. К сожалению... То есть, что я?! к счастью.
Т у л л и й. Залезь в тумбочку. Бедная канарейка...
Публий направляется к алькову Туллия, открывает тумбочку, роется
в ней, извлекает кусок пирожного, смотрит на него некоторое время,
потом неожиданно быстро съедает.
Т у л л и й. (возмущенно кричит, вылезая из ванны). Что ж ты,
сука, делаешь! Это же для канарейки! (Внезапно успокаиваясь.)
Впрочем, так я и думал. Вечно одно и те же. (Залезает обратно в
ванну.) Сначала киску уморил, потом рыбок. Потом зайчика. Теперь,
значит, за канарейку принялся...
П у б л и й. (взволнованно). Это неправда, Туллий! Я не хотел...
Т у л л и й. (приподнимаясь на руках из ванны). А ты подумал, что
птичка, может, никогда и не видела пирожного?
Публий, совершенно подавленный, бредет к окну, стучит пальцем по
клетке.
П у б л и й. У-ли-ти-ти-тююю-у...
Канарейка безмолвствует.
У-ли-ти-ти-тююю-у... что же теперь делать, а? Подождем до обеда,
а? (Разговаривает сам с собой.) Хотя обед - что ж - у них там всегда
что-нибудь такое - деликатесы - чтоб желудок действовал - ни разу не
было, чтоб не захотелось - это чтоб мы жили дольше - сколько сижу, ни
разу еще запора не было - да-а-а, компьютер - выпустить тебя, что ли?
(Пауза.) Туллий!
Т у л л и й. Ну чего?
П у б л и й. Может, выпустить ее, а?
Т у л л и й. Давай.
П у б л и й. Но, с другой стороны, она ведь поет.
Т у л л и й. Иди в жопу.
Пауза.Публий подходит к телефону, снимает трубку, набирает номер.
П у б л и й. Господин Претор? Это Публий Марцелл из 1750-го. Тут
у меня, знаете ли, птичка. Да, канарейка. Так вот, нельзя ли там
проса или конопли... Да-да, лучше проса. Что-о? Включите в вес моей
порции? То есть, второе будет на сто грамм меньше? Но позвольте... Ах
та-а-к! Да. Отказываюсь. (Бросает, трубку.) Черт!
Т у л л и й. В чем дело?
П у б л и й. Блядский лифт!.. Работает, видите ли, на опре-
деленных режимах, ни больше, ни меньше... Говорит, споловиню второе.
Претор. Сука.
Т у л л и й. А что у нас нынче на второе?
П у б л и й. (нажимая кнопку пульта в изголовье своей постели и
быстро сверяясь с текстом на экране). Петушиные гребешки.
Т у л л и Й. С чем?
П у б л и Й. С хреном.
Т у л л и й. Н-да.
П у б л и й. Раз в жизни.
Т у л л и Й. Садисты.
П у б л и Й. Особенно Претор.
Т у л л и Й. Претор ни при чем. Все дело в лифте. Вниз - дерьмо,
вверх - жратва. В строгой пропорции. Вечный двигатель... Хотел бы я
только знать, с чего начали.
П у б л и й. То есть?
Т у л л и Й. Что было раньше. Курочки или яйца.
П у б л и Й. Это самое я и спрошу у Господа. На Страшном Суде.
Т у л л и Й. Варвар.
П у б л и й. Я пошутил.
Т у л л и Й. Все равно варвар. Все клерикалы варвары. Даже
сомневающиеся. Особенно они. Дай телефон.
П у б л и Й. Пожалуйста.
(передает трубку Туллию.)
Т у л л и Й. Алло. Господин Претор. Это Туллий Варрон из 1750-го.
Зачем вы посадили мне в камеру варвара? Он верит в Бога. Вернее, не
верит. Но тоже в Бога. Куда смотрел Комитет? Этот человек не
римлянин. Да, произошла ошибка. Нет, больше жалоб нет. Ах вот как!
Господин Претор, вы - говно. Я буду жаловаться в Сенат. Да, изыщу
способ. (Вешает трубку.)
П у б л и й. Что он сказал?
Т у л л и Й. Ничего, говорит, не поделаешь. Исповедание, говорит,
не критерий. Как и отсутствие оного.
П у б л и Й. А что - критерий?
Т у л л и й. Физическое присутствие, грит, в пределах Империи,
плюс отсутствие альтернативы. То есть, если больше податься некуда.
Согласно, грит, последнему декрету, распространяется на
млекопитающих.
П у б л и Й. Я ж тебе сказал, что он сука.
Т у л л и Й. Нет, Претор тут ни при чем. Это все штучки Калигулы.
Думает, что если он тезка, то может... Плюс комитеты тоже совершенно
разложились. В Сенатскую комиссию по гражданским правам ввели лошадь.
Сеяна Буланого. Я не спорю: наш Сенат всегда был самый
представительный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18