— Да нет, конечно… этот тэйфин полчаса будет плясать вокруг пояса, потом молитвы читать разным духам.
— Надеюсь, они покормят Гладиатора, - мрачно сказала Иволга, - кстати, я не представляю, как собаки переносят этот наркотик.
— А здорово ты… - улыбнулась Ильгет, - как они все перепугались, когда Гладиатор вылез. Я понимаю, что у них собак нет, но…
— Ну да, они решили, что это жуткий хищник. Как ты думаешь, нам попить дадут? Должны же нас сохранить до жертвоприношения?
— Должны, - неуверенно сказала Ильгет.
Она помолчала и сообщила через некоторое время.
— Руки затекли.
— Не у тебя одной… Да, Иль, влипли мы. Ну ладно, ничего, как-нибудь будем выкручиваться.
Через некоторое время вошли стражники князя. Пленницам развязали запястья, дали воды и немного хлеба. Стражники, это ощущалось, были порядком напуганы и старались побыстрее покинуть помещение. О могуществе колдуний все еще помнили.
В следующий раз к ним заглянули, когда в помещении совсем уже стемнело. Иволга громовым голосом сообщила, что ей необходимо выйти по нужде. Стражники долго шушукались за стеной. Наконец с великими предосторожностями, окружив Иволгу кольцом, ее отвязали от скамьи, оставив, впрочем, веревки на руках и щиколотках, пообещали в случае ее сопротивления немедленно заколоть Ильгет, и вывели на двор. Потом Иволгу снова привязали и тем же манером вывели Ильгет. Наконец все затихло.
Спать как-то не хотелось. Но и особого страха Ильгет не ощущала. Убьют? - ну это еще неизвестно. Единственная мысль, которая могла бы полностью парализовать Ильгет ужасом - это мысль о болеизлучателе. Вообще - о пытках. Но жертвоприношение вряд ли очень болезненно. Да Ильгет и не чувствовала впереди неизбежной смерти, скорее уж - как перед атакой, вроде бы, могут убить, даже очень могут, но все-таки какая-то сумасшедшая надежда, что выживешь. Именно ты, и именно в этот раз.
Они с Иволгой тихонько разговаривали.
— Этот типус наверняка контактирует с сагоном, - сказала Иволга.
— Да уж… достаточно в глаза посмотреть, когда он свою речь толкал перед народом.
— Сволочь, - добавила Иволга, - начал пробуждать истинно мужские чувства. Вот за что я мужиков не люблю…
— Да, - отозвалась Ильгет со смешанным чувством. Где-то Иволга была права. Насчет мужчин. Но вот Арнис…
Что сейчас с ним? Арнису была поручена крайне опасная и тяжелая часть операции, причем он должен был остаться на Визаре дольше всех. По крайней мере, на год. Арнис должен был попасть в плен гэла, которые постоянно совершали завоевательные походы против соседних, малоразвитых племен, и уже в плену вести себя так, чтобы попасть в самое жуткое место, которого кавуры боялись, как ада - подземную биофабрику, где производились дэггеры. Там, на этой фабрике Арнис должен был подготовить мятеж и устроить его в момент следующей акции… но до нее еще так далеко!
Господи, как ему трудно-то, подумала Ильгет. Господи, помоги и защити его!
Да и меня тоже… нас тоже - не помешает.
Процессия медленно приближалась к священной горе.
Впереди аганки тянули колесницу с князем, двумя его близкими женами и двумя доверенными. Дальше пешком следовал сам Панторикс, Нэши и ученик Радан несли за ним все необходимое. Дальше следовала телега со связанными жертвами. Младенцы - тоже, разумеется, чужеземные, сегодня утром только отобранные у матерей-кавур - лежали просто так, гуля и глазея на белый свет. А вот лайл крепко связали и прикрутили к деревянному остову телеги.
Иволга тихо и монотонно ругалась, периодически подергиваясь. С того момента, как она увидела младенцев, всякое спокойствие покинуло ее полностью.
— Иль, слышь? Ты молишься? Помолись, что ли, чтобы нас первыми убили. Если я еще на это буду смотреть…
Ильгет открыла глаза, повернула бледное лицо к подруге.
— На все воля Божья, Иволга.
Она молилась не переставая. Последние сутки - точно. Заснуть удавалось лишь ненадолго, какой сон, ведь может быть, даже очень возможно, даже скорее всего - это последние часы, которые им доведется прожить в этом мире. Но уже и страха не было. И надежды особой не было. Все равно. На все воля Божья, повторяла про себя Ильгет. Младенцев, конечно, жалко, но… сделать ничего нельзя. Бог не виноват, что люди так злы.
И все-таки не верится до конца… что вот сейчас, вот уже так скоро все кончится. Это ожидание смерти ужасно. По-своему ужасно. И сделать ничего нельзя, если бы можно было что-то предпринять, Иволга давно бы уже предприняла.
Арнис, подумала Ильгет и улыбнулась. Только бы он выжил. Как было бы хорошо… и он найдет себе кого-нибудь, обязательно. И Пита. Если я умру, всем в конечном итоге станет легче. Конечно, Арнис будет страдать. Но он переживет это, и это лучше, чем вот так, как сейчас. Просто я умру, и он будет свободен.
Она опять принялась читать молитвы.
Панторикс остановился перед пещерой. Здесь, перед самым входом, была широкая площадка, и многочисленные зеваки, тянущиеся от города за процессией, уже столпились по ее краям. Самые предприимчивые лезли на скальные отростки вокруг, ради лучшей видимости.
А развлечение - одно из самых ярких и острых в Агрене. Пожалуй, интереснее только дележ военной добычи, когда привозят в город молодых и сильных рабов и распределяют или продают по семействам.
Только в этот раз, подумал Панторикс, будет не столь интересно. Вот и народу собралось поменьше, чем обычно, все уже знают, ничего впечатляющего в жертвоприношении больше нет.
То ли дело раньше. Жертву укладывали на каменный алтарь, успокаивали горстью анкилы, и пока она безучастно смотрела в зенит, Панторикс читал молитвы. Потом он разжигал священный огонь и трижды вонзал бронзовый нож в тело жертвы, затем соединял разрезами полученные точки. Жертва умирала при втором ударе - точно в сердце. Но этого никто не знал, видели кровь, фонтаном бьющую из аорты, в агонии дергающиеся руки и ноги.
Теперь нет ни алтаря, ни ножа. Ниньяпа приказал отдавать жертвы в корм уйгуру. Их не усыпляют, и по-видимому, конец их куда страшнее, чем при ударе ножом, но этого никто не увидит и не узнает. Они просто уйдут в черный зев пещеры… и больше не появятся оттуда.
От уйгаран, каким бы ты ни был колдуном, уйти нельзя.
Панторикс все еще опасался колдуний, хотя бы и связанных, поэтому с утра им дали напиток ассор, расслабляющий члены. Если они не способны сопротивляться действию ассора (а это вряд ли, все же они люди, не духи), то уже сейчас можно развязывать. Но ничего, подождут. Сначала нужно обратиться к духам.
Панторикс возжег пламя на треножнике. Принялся ритуальными жестами и возгласами вызывать Ниннай Акоса. Обратился, дабы не обиделись другие духи, поочередно к каждому из них. Но кровавых жертв ежегодно, двух младенцев и двух взрослых здоровых людей, требует Главный Дух-Творец, Ниннай Акос. Все мы только нити его одеяния, и он полное право имеет призывать нас к себе…
Прошло не менее трех средних долей, наконец, тэйфин закончил служение. Теперь должно было начаться самое интересное.
Первой развязали Иволгу. Она попробовала подняться… Голова сильно кружилась. Всему виной чертов напиток, конечно, который утром им вливали насильно, сквозь зубы. Иволга сразу поняла, что пить его нельзя… С трудом сделала несколько шагов. Земля и небо все время менялись местами, Иволга с трудом понимала, идет ли она к пещере, куда ее подталкивают наконечники копий, упирающиеся в ребра, или уже назад, к людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128