Он отмалчивался. Иногда спрашивал себя: а на кой черт мне все это нужно? Ответа не находил, но продолжал работать, искусственно возбуждая в себе интерес к делу, в тайной надежде, что бесконечно так продолжаться не может, и ситуация как-нибудь разрешится сама собой.
Но он даже представить себе не мог, как она разрешится.
VIII
Как всякая, даже самая нудная поездка подходит к концу, так приблизился к завершению и обзор Костычева. Не чувствуя никакой реакции Попова, он нервничал, обильно потел, как всегда после запоя, и в конце концов стал похож на взмокшего, вконец обессилевшего стайера, который бежит, еле переставляя ноги, только для того, чтобы не сойти с дистанции.
— У меня все, — с облегчением заключил он и огляделся, пытаясь отыскать на лицах слушателей хотя бы следы сочувствия. Но никто на него не смотрел, как обычно не смотрят на человека, по собственной вине попавшего в жалкое положение.
— А выходные данные? Ты с интересом прочитал выходные данные? — со змеиной усмешкой спросила Милена Броневая, которая никогда не упускала случая напомнить о себе и для которой чувство милосердия было так же неведомо, как чувство жалости для гадюки.
Костычев тоскливо посмотрел на нее и произнес с неподдельным трагизмом:
— Иди ты в жопу!
— Коллеги, что за разговоры? — встрепенулся Попов, как водитель, услышавший в привычном гуле двигателя диссонансный звук. — Костычев, вы не в пивной!
— В пивной я бы сказал по-другому, — буркнул Костычев.
— Какие материалы вы считаете лучшими?
— Аналитический обзор Смирновой «Нефть на Кавказе — кровь в Москве».
Попов нахмурился и недовольно забарабанил пальцами по столу. Костычев понял, что сделал ошибку, но отступать было поздно.
— Как вы оцениваете интервью генерала Морозова «Пора выходить из тени»?
— Туфта!
— Вот как? Аргументируйте.
— А чего тут аргументировать? «В России самые низкие налоги в мире», — презрительно процитировал Костычев интервью. — Кому мы врем?
— Как вы оцениваете материал «Портрет жены художника»?
— Никак. То, что у этого художника не стоит, меня мало колышет. Я вообще не понимаю, как этот материал появился в «Российском курьере».
— Спасибо, — кивнул Попов. — С вами все ясно. Лозовский, при обсуждении номера на редколлегии вы были против публикации интервью Морозова. Почему?
— Потому что он известный понтярщик, каждое его слово нужно проверять по сто раз, — ответил Лозовский, отвлекаясь от мрачных мыслей и скептического созерцания своих туфель на длинных, вытянутых в проходе ногах.
— Почему вы не настояли на своем мнении?
— Как я мог настоять? Стас Шинкарев — специальный корреспондент при главном редакторе, а не при моем отделе.
— А журналистская солидарность? А товарищеская взаимопомощь? Шинкарев молодой журналист. Вы матерый газетный волк. Кому, как не вам, помочь коллеге советом?
Летучка навострила уши. Это было что-то новое.
— Я готов, — согласился Лозовский, понимая, что вот он и начинает получать ответ на вопрос, договорился ли о чем-то Попов с тюменским нефтебароном. — Заглядывай, Стас, у меня всегда найдется для тебя пара бесплатных советов.
— Значит ли это, что меня переводят в загон? — оскорбленно, высоким, как у кастрата, голосом спросил Шинкарев.
— Не значит. Это значит лишь то, что к мнению более опытных коллег нужно прислушиваться. Тогда бы вы не подставили нас так, как с интервью Морозова. Прошу не перебивать! Сегодня я имел беседу с президентом акционерного общества «Союз» господином Кольцовым, — продолжал Попов, обращаясь ко всей летучке. — Он произвел на меня сильное впечатление. Мы все время говорим, что России нужны эффективные собственники, и не замечаем, что они уже есть. А не замечаем потому, что они не лезут на думскую трибуну, а занимаются делом. Как поступает временщик? Он приватизирует государственную собственность и разворовывает ее. Он хапает все, что плохо лежит, и имеет наглость называть себя современным российским предпринимателем. Как поступает настоящий хозяин? Так, как поступил Кольцов. Три года назад его группа «Союз» купила контрольный пакет акций компании «Нюда-нефть». Рабочие по полгода не получали зарплату, нефти добывали мало, ее себестоимость превышала все разумные пределы. Что делает Кольцов? Он назначает генеральным директором одного из самых опытных нефтяников России — Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Бориса Федоровича Христича.
Договорился. Теперь бы понять, о чем.
— Шинкарев, неужели вы никогда не слышали о Христиче? — с некоторым даже недоверием спросил Попов. — Салманов,
Эрвье, Христич. Легендарные люди! Без них не было бы тюменской нефти!
— При чем тут я? — возмутился Стас. — Интервью дал Морозов. Не слышал я о ни о каком Христиче. Этих героев и лауреатов было как грязи.
— Вот так мы и работаем! Если подобным образом рассуждает журналист, откуда же взяться в обществе уважению к прошлому? Откуда взяться социальному оптимизму, который невозможен без уважения к прошлому?
О социальном оптимизме и уважении к прошлому Попов мог рассуждать долго и убежденно, но ему помешал громкий и как бы счастливый смех Леши Гофмана.
— В чем дело? — недовольно прервался Попов.
— Извините, — смутился Гофман. — Тут эпизод очень смешной. Двое чинят «Жигули». Один говорит: «Ключ на четырнадцать». А второй дает ему ключ на четырнадцать.
— И что?
— И все.
— Чего же тут смешного?
— То, что второй дает ему ключ на четырнадцать. Не понимаете? Но ведь в «Жигулях» нет ни одной гайки на четырнадцать! Есть на восемь, десять, тринадцать, семнадцать.
А на четырнадцать нет.
— Нет? — зачем-то обратился Попов к Резо Мамаладзе, единственному, кто усмехнулся рассказанному Гофманом эпизоду. В юности Резо был автогонщиком «Формулы-1». В начале 90-х годов, по пьянке, обмывая призовое место, сбил в Париже школьницу, был пожизненно дисквалифицирован и отсидел три года в знаменитой французской тюрьме «Санте». В «Курьере» он вел рубрику «Авторевю» и знал о машинах все.
— Нет, — извиняющимся тоном подтвердил Резо.
— Но, может быть, где-нибудь в этом — в коленвале?
— Гайки?! В коленвале?! Альберт Николаевич! — возмущенно завопил Гофман. — Он же целиковый, кусок железа! Железяка — вот что такое колевал! Резо, скажи!
— Железяка, — со вздохом сказал Резо.
— Тогда это, действительно, очень смешно, — с сарказмом согласился Попов. — Но вы все-таки постарайтесь смеяться про себя. Так вот. О чем я?
— О Христиче, — подсказал Лозовский.
— Да. Что делает Кольцов? Он ставит во главе дела Бориса Федоровича Христича, и компания «Нюда-нефть» становится одной из лучших в Тюмени. Так поступает эффективный собственник. А что делаем мы? Мы компрометируем его вместо того, чтобы поддержать. И то, что это не редакционная статья, а интервью руководителя налоговой полиции, нас не извиняет. Да,
Шинкарев, не извиняет!
— В «Санте» нас в это время на прогулку водили, — меланхолически проговорил Резо.
— Заканчиваем. Лучшим материалом номера предлагаю считать аналитический обзор Смирновой. Мы привыкли к тому, что она всегда пишет на высоком уровне, и обходим ее вниманием. А это несправедливо.
— Спасибо, Альберт Николаевич! Я так счастлива, так счастлива, даже не передать! — просияла Регина.
— Если других предложений нет, все свободны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
Но он даже представить себе не мог, как она разрешится.
VIII
Как всякая, даже самая нудная поездка подходит к концу, так приблизился к завершению и обзор Костычева. Не чувствуя никакой реакции Попова, он нервничал, обильно потел, как всегда после запоя, и в конце концов стал похож на взмокшего, вконец обессилевшего стайера, который бежит, еле переставляя ноги, только для того, чтобы не сойти с дистанции.
— У меня все, — с облегчением заключил он и огляделся, пытаясь отыскать на лицах слушателей хотя бы следы сочувствия. Но никто на него не смотрел, как обычно не смотрят на человека, по собственной вине попавшего в жалкое положение.
— А выходные данные? Ты с интересом прочитал выходные данные? — со змеиной усмешкой спросила Милена Броневая, которая никогда не упускала случая напомнить о себе и для которой чувство милосердия было так же неведомо, как чувство жалости для гадюки.
Костычев тоскливо посмотрел на нее и произнес с неподдельным трагизмом:
— Иди ты в жопу!
— Коллеги, что за разговоры? — встрепенулся Попов, как водитель, услышавший в привычном гуле двигателя диссонансный звук. — Костычев, вы не в пивной!
— В пивной я бы сказал по-другому, — буркнул Костычев.
— Какие материалы вы считаете лучшими?
— Аналитический обзор Смирновой «Нефть на Кавказе — кровь в Москве».
Попов нахмурился и недовольно забарабанил пальцами по столу. Костычев понял, что сделал ошибку, но отступать было поздно.
— Как вы оцениваете интервью генерала Морозова «Пора выходить из тени»?
— Туфта!
— Вот как? Аргументируйте.
— А чего тут аргументировать? «В России самые низкие налоги в мире», — презрительно процитировал Костычев интервью. — Кому мы врем?
— Как вы оцениваете материал «Портрет жены художника»?
— Никак. То, что у этого художника не стоит, меня мало колышет. Я вообще не понимаю, как этот материал появился в «Российском курьере».
— Спасибо, — кивнул Попов. — С вами все ясно. Лозовский, при обсуждении номера на редколлегии вы были против публикации интервью Морозова. Почему?
— Потому что он известный понтярщик, каждое его слово нужно проверять по сто раз, — ответил Лозовский, отвлекаясь от мрачных мыслей и скептического созерцания своих туфель на длинных, вытянутых в проходе ногах.
— Почему вы не настояли на своем мнении?
— Как я мог настоять? Стас Шинкарев — специальный корреспондент при главном редакторе, а не при моем отделе.
— А журналистская солидарность? А товарищеская взаимопомощь? Шинкарев молодой журналист. Вы матерый газетный волк. Кому, как не вам, помочь коллеге советом?
Летучка навострила уши. Это было что-то новое.
— Я готов, — согласился Лозовский, понимая, что вот он и начинает получать ответ на вопрос, договорился ли о чем-то Попов с тюменским нефтебароном. — Заглядывай, Стас, у меня всегда найдется для тебя пара бесплатных советов.
— Значит ли это, что меня переводят в загон? — оскорбленно, высоким, как у кастрата, голосом спросил Шинкарев.
— Не значит. Это значит лишь то, что к мнению более опытных коллег нужно прислушиваться. Тогда бы вы не подставили нас так, как с интервью Морозова. Прошу не перебивать! Сегодня я имел беседу с президентом акционерного общества «Союз» господином Кольцовым, — продолжал Попов, обращаясь ко всей летучке. — Он произвел на меня сильное впечатление. Мы все время говорим, что России нужны эффективные собственники, и не замечаем, что они уже есть. А не замечаем потому, что они не лезут на думскую трибуну, а занимаются делом. Как поступает временщик? Он приватизирует государственную собственность и разворовывает ее. Он хапает все, что плохо лежит, и имеет наглость называть себя современным российским предпринимателем. Как поступает настоящий хозяин? Так, как поступил Кольцов. Три года назад его группа «Союз» купила контрольный пакет акций компании «Нюда-нефть». Рабочие по полгода не получали зарплату, нефти добывали мало, ее себестоимость превышала все разумные пределы. Что делает Кольцов? Он назначает генеральным директором одного из самых опытных нефтяников России — Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии Бориса Федоровича Христича.
Договорился. Теперь бы понять, о чем.
— Шинкарев, неужели вы никогда не слышали о Христиче? — с некоторым даже недоверием спросил Попов. — Салманов,
Эрвье, Христич. Легендарные люди! Без них не было бы тюменской нефти!
— При чем тут я? — возмутился Стас. — Интервью дал Морозов. Не слышал я о ни о каком Христиче. Этих героев и лауреатов было как грязи.
— Вот так мы и работаем! Если подобным образом рассуждает журналист, откуда же взяться в обществе уважению к прошлому? Откуда взяться социальному оптимизму, который невозможен без уважения к прошлому?
О социальном оптимизме и уважении к прошлому Попов мог рассуждать долго и убежденно, но ему помешал громкий и как бы счастливый смех Леши Гофмана.
— В чем дело? — недовольно прервался Попов.
— Извините, — смутился Гофман. — Тут эпизод очень смешной. Двое чинят «Жигули». Один говорит: «Ключ на четырнадцать». А второй дает ему ключ на четырнадцать.
— И что?
— И все.
— Чего же тут смешного?
— То, что второй дает ему ключ на четырнадцать. Не понимаете? Но ведь в «Жигулях» нет ни одной гайки на четырнадцать! Есть на восемь, десять, тринадцать, семнадцать.
А на четырнадцать нет.
— Нет? — зачем-то обратился Попов к Резо Мамаладзе, единственному, кто усмехнулся рассказанному Гофманом эпизоду. В юности Резо был автогонщиком «Формулы-1». В начале 90-х годов, по пьянке, обмывая призовое место, сбил в Париже школьницу, был пожизненно дисквалифицирован и отсидел три года в знаменитой французской тюрьме «Санте». В «Курьере» он вел рубрику «Авторевю» и знал о машинах все.
— Нет, — извиняющимся тоном подтвердил Резо.
— Но, может быть, где-нибудь в этом — в коленвале?
— Гайки?! В коленвале?! Альберт Николаевич! — возмущенно завопил Гофман. — Он же целиковый, кусок железа! Железяка — вот что такое колевал! Резо, скажи!
— Железяка, — со вздохом сказал Резо.
— Тогда это, действительно, очень смешно, — с сарказмом согласился Попов. — Но вы все-таки постарайтесь смеяться про себя. Так вот. О чем я?
— О Христиче, — подсказал Лозовский.
— Да. Что делает Кольцов? Он ставит во главе дела Бориса Федоровича Христича, и компания «Нюда-нефть» становится одной из лучших в Тюмени. Так поступает эффективный собственник. А что делаем мы? Мы компрометируем его вместо того, чтобы поддержать. И то, что это не редакционная статья, а интервью руководителя налоговой полиции, нас не извиняет. Да,
Шинкарев, не извиняет!
— В «Санте» нас в это время на прогулку водили, — меланхолически проговорил Резо.
— Заканчиваем. Лучшим материалом номера предлагаю считать аналитический обзор Смирновой. Мы привыкли к тому, что она всегда пишет на высоком уровне, и обходим ее вниманием. А это несправедливо.
— Спасибо, Альберт Николаевич! Я так счастлива, так счастлива, даже не передать! — просияла Регина.
— Если других предложений нет, все свободны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92