Он ни хрена не знает. Но и платить вам за него не придется. Так что, решай сам, Ядран.
- Решу, решу. С делом все ясно, давай о главном. Бабки. Значит, расклад, как я понимаю, такой: три охранника - по пя-терику, мужичок - еще пять, всего двадцать получается. За бабу червонец.
- Тридцать тысяч? Не гни палку, Ядран. я цены знаю. Чер-вонец за бабу, остальное меня не касается.
- Ну ты даешь! Трое братков с "пушками", за ними - пахан с пулеметами, а сверху ракетные войска стратегического назна-чения. И я попру на эту армию за червонец? На четверых?
- Там работы на пятнадцать минут максимум. Профессионал за пять управится.
- А мужик? Это твоя проблема или моя?
- Моя. Лады, еще трешку наброшу.
- Амин, ты из своего кармана платишь? Или чужие бабки ре-шил экономить? Какого хрена трясешься за каждый грин?
- Бабки не мои, но я знаю цену,- мрачно сказал Амин.- Это ж тебе не в центре Москвы авторитета завалить. Деревня глухая, дачников сейчас нет, какой дурак попрется туда в такую погоду? А из местных одни старухи остались. Делов-то...
- Что ж сам не решишь проблему?
- У меня работа другая, понял? Ну и как, мы договорились, или нет?
- Пятнадцать,- вздохнул Ядран.- И это мое последнее сло-во. Пятнадцать кусков. Пять сейчас, остальные потом, когда ба-бу передадим.
Амин кивнул, соглашаясь, вытащил из кармана куртки две толстые пачки стодолларовых купюр, перетянутые желтыми резин-ками, протянул Ядрану. И никаких расписок, никаких договоров с печатями.
- Продумай, что и как, я думаю, карта у тебя есть?- ска-зал напоследок Амин.
- Найдем карту.
- Тогда - в шесть на Ленинградке, сразу за окружной.
Амин вышел из машины и зашагал в сторону автобусной оста-новки. Он был доволен собой. Все складывалось так, что лучше не придумаешь. Если и дальше повезет, сегодня вечером можно вмазать, как следует. Один удар - и двух козлов нет: Лобана и Чекмарева. И рыжая сука - вот она. Взять документы, кончить ее и все! Дыши спокойно, Амин, ты живой. Троицкий не вылез из мо-гилы и не достал тебя. Попытался, но не смог. Руки коротки оказались!
День близился к вечеру, а Чекмарев так и не решил, что же ему нужно делать. Куда идти, куда бежать, где искать Настю? Огромный город вокруг, сотни тысяч домов, и в любом доме, в любой квартире, в офисе, подвале, на чердаке бандиты могут прятать девушку. Даже если бы он мог видеть сквозь стены, сколько нужно времени, чтобы просмотреть всю Москву? Месяц, два? Три? А ведь Настю могли увезти в Подмосковье и даже в другой город...
Он понимал свою беспомощность, пытался не думать о Насте, в конце-концов она сама во всем виновата. Но разве можно было забыть надпись на зеркале: "Сереженька, милый, я тебя очень-очень люблю. Вот и все. Твоя Настя." Она виновата? Может быть, но ведь пришла к нему, чтобы помочь, чтобы сказать о любви. Если бы не пришла, наверное, и не попала бы в лапы бан-дитов Сафарова. Значит, искупила свою вину, действительно, лю-бит его!
Нет, невозможно было не думать о Насте. Тогда Чекмарев стал думать о том, что все будет хорошо: она отдаст эти черто-вы документы, и ее отпустят. И она вернется, его Настя, вер-нется в его квартиру и уже никогда не уйдет оттуда надолго!
Думать-то можно было, а вот поверить, что так оно и слу-чится... Не верилось.
И от Борисенко не было никаких известий.
Зато Аля приходила. Долго рассказывала, как все измени-лось в редакции после того, как он выскочил из кабинета Лавки-на и куда-то пропал. Какие-то суровые мужчины из "ДЕГЛа" бро-дили по редакции, Павлюкович забегал к Лавкину, даже разреше-ния не спрашивал. А потом вообще сидел в кабинете несколько часов, Просто ужас, что творилось! А еще она так переживала за него, так переживала, сама не знает почему.
Хорошая девушка Аля, наверное, любит его, наверное, ни-когда бы не поступила так, как Настя, но что же сделаешь, если в памяти живут огромные зеленые глаза, если они лукавят и сме-ются, дразнят и позволяют... Если они закрывают собой весь бе-лый свет?!
Чекмарев не сразу понял, кто звонит ему, чей знакомый го-лос звучит из телефонной трубки, а когда, наконец, дошло, за-хотелось разбить трубку о стол.
- Ты угадал, это Вениамин Пешнев. Нам надо встретиться, я подъеду к пяти, буду ждать на том же месте, что и позавчера.
Позавчера... Все лишь позавчера ублюдок с широкопосажен-ными глазами предлагал Квочкину бросить его, Чекмарева, под лед, а кажется - месяц назад!
- Ничего хорошего из той встречи не вышло,- сказал Чекма-рев.- И больше я не намерен с тобой встречаться, господин Пис-кин.
- Пешнев. Мне тоже неохота с тобой видеться, но девчонку надо вытаскивать.
- Настю?!
- Не мою же бабу, она уже давно не девчонка. Короче, дальше не телефонный разговор. Приходи в пять, если хочешь ей помочь. Разговор будет короткий, нет - расстанемся и все дела. Только помни, что если скажешь кому-то в редакции - п... будет и тебе и ей. Они шутить не любят.
Ну и что было делать? Кто бы подсказал, посоветовал! Чек-марев трижды в течение десяти минут звонил Борисенко, но тот не соизволил взять трубку. Наверное, его не было дома, а мо-жет, снова напился и спал так крепко, что ни черта не слышал. И почему Настя решила, что нужно обратиться за помощью к Бори-сенко? Ее бывший любовник подсказал? Да Борисенко и при жизни банкира не очень-то жаловал дальнего родственника, а после смерти и вовсе забыл о нем. Нашел в конверте чек на сто тысяч баксов, обрадовался и ударился в загул. Что ему страдания ка-кой-то Насти?!
От этих мыслей еще тоскливее стало на душе.
Ровно в пять Чекмарев стоял у магазина спортивных товаров на Мясницкой. В этот раз Пешнев подъехал не на "Мерседесе", а на зеленой "Жигули-шестерке". Выбрался из машины, сам подошел к Чекмареву. Его светлые, широкопосаженные глаза по-прежнему внушали ненависть. Но страха не было, на улице полно народу, вряд ли этот урод посмеет наброситься, силой затащить в маши-ну.
- Мы нашли ее,- негромко сказал Амин, отходя к краю тро-туара.- Твою даму держат на подмосковной даче. Кто - ты, на-верное, уже понял.
- Ты знаешь, где?- спросил Чекмарев.
- Да, знаю. Но без твоей помощи трудно будет вытащить ее. Поэтому мы и встретились.
- Как я помогу вам? Надо в милицию заявить.
- У меня нет времени для идиотских разговоров. Могу толь-ко сказать: если б ты перерезал ей глотку неделю назад, это было бы для нее намного лучше, чем сейчас идти в ментовку. Мы тебя отпустили, ты нам и на хрен не нужен. Но ты нужен ей.
- Почему я должен верить тебе?
- Потому что я сейчас сяду в тачку и уеду, а ты потом всю жизнь будешь жалеть о своей глупости. Мы, конечно, можем и без тебя что-то сделать, но они успеют кончить ее.
- А если я буду с вами - нет?
- Они знают, кто ты. Скажешь, что приехал обменять досье на даму, это отвлечет их, даст нам время. Пара-тройка минут решает все. И дать эти минуты своей телке можешь только ты.
- Допустим, Настю удастся вырвать из лап "ДЕГЛа". А даль-ше что? Вы займетесь ею?
- Ты сам займешься. Поговоришь, убедишь отдать досье и - валите на хрен! Это наши документы, когда они будут у нас, де-ло считаем закрытым. Ну ты сам пораскинь мозгами: кому все это нужно? Даже если вытащим ее, как вы будете жить с этими доку-ментами? Они же - верная смерть! Она уже поняла это, главное - не опоздать.
"Сволочь ты, Борисенко!- зло подумал Чекмарев.- Должен быть сейчас рядом, подсказать, стоит соглашаться или нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91