Не раз пришлось встречаться с врагами с глазу на глаз, и необыкновенное приобрело реальные черты. Я осознал истину: в жизни все. добывается трудом, волей и вдохновением, Да, именно великим душевным вдохновением. Ведь жизнь — это борьба. В борьбе нужна сила, а ее придает только вдохновение.
Теперь я знаю, как длинен и тернист путь к Герою. Герой — это характер, который шлифуется в труде, учебе и борьбе. Только они дают человеку знания, опыт и волю к победе. Храбрыми не рождаются. Храбрости люди учатся друг у друга, и она сама по себе не бывает без сомнений и страха. В бою каждый раз приходится заново быть храбрым. У кого на это не хватает идейной и психологической закалки, тот не выдержит накала битвы.
Я безмерно рад награде. Нет на свете ничего тяжелее и почетнее, чем труд солдата в боях за Родину. И получить за это высшее отличие!
Разглядывая Золотую Звезду, я перевернул ее и прочитал на обратной стороне:
2043 Герой СССР
Значит, от Звезды номер один Ляпидевского пошла уже третья тысячи.
Генерал вручил ордена и медали многим летчикам и техникам. Из наглей эскадрильи орден Красного Знамени получил и Сергей Лазарев.
От награжденных слово предоставили мне. Я стоял на снегу, и сверху валил снег, а мне было жарко. И у меня вдруг испарились все слова и мысли. В сильном волнении вышел из строя и, повернувшись лицом к полку, оглядел товарищей. 0т их одобрительных улыбок сразу стало легче. И я сказал слова, которые шли от сердца. А оно в таких случаях не подводит.
После вручения наград, словно от нашего хорошего настроения, хмурое небо прояснилось и вовсю засияло солнце. Правильно в народе приметили: «Как февраль ни злися, как ты, март, ни хмурься — все весною пахнет».
На дне снежного океана
Новый аэродром — новое место старта для боев, новые надежды.
Мы не знаем замыслов Верховного Главнокомандования, но имеем свои замыслы — наступать, и они не могли не выразить общего плана освобождения Родины. В этом был смысл всех наших дел и надежд. И все же, когда впереди появилось Ровно, грусть и гордость охватили нас. Новое всегда вызывает волнение своей неизвестностью.
Город уже под крылом. Небольшой, компактный, и сверху почти весь от черепичных крыш кажется темно-рыжим. На вокзале заметно оживление — видны люди, машины, дымки от паровозов, цепочки вагонов. А вот западнее города среди снега узкой дорожкой чернеет рабочая полоска аэродрома.
Внимательно запоминая очертания Ровно, делаем круг над ним, как бы приветствуя жителей, и летим по железной дороге на Луцк, Ковель. Здесь нам по-хозяйски нужно изучить землю с воздуха: отсюда мы начнем наступление. Вспоминается тяжкое лето сорок первого. Ведь по этому маршруту (Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, Житомир) наступали тогда на Киев фашистские колонны танков. Здесь произошло самое крупное танковое сражение начального периода войны, с участием с обеих сторон около двух тысяч танков.
К северу от линии нашего полета темнеют сплошные леса. Местами, как лысины, сереют пятна. Это болота Полесья. Над ними в солнечном воздухе косматыми гривами, переливаясь разными оттенками цветов, стелется испарина глубинного дыхания земли. Особое внимание привлекло небольшое болотце, круглое, точно диск. В середине его темнела проталина. Над ней шапкой стоял пар. Проталина к краям постепенно белела и уже у опушки леса, как венец, сверкала яркой белизной снега. Сверху этот сверкающий венец казался стенками вазы, а шапка испарения, окрашенная лучами солнца, — сказочным букетом цветов со множеством красок.
Великолепная игра природы!
Километрах в пятнадцати от села Киверцы, откуда отходит железнодорожная ветка на Луцк, меня удивила потянувшаяся к нам из леса огненная струя. Стреляли из пулемета. Это мог быть только враг. Взглянул туда, откуда строчил пулемет. Струя огня исчезла. В лесу никаких признаков жизни. По ведь стреляли же! Странно. Эта местность и города Луцк и Ровно уже три недели как были освобождены нашими войсками.
Ознакомившись с новым районом, мы сели на аэродром. К нашему удивлению, здесь никаких признаков разрушений. Целы все небогатые сооружения: узкая взлетно-посадочная полоса, деревянный ангар, щитовые бараки, домики. Похоже, что все делалось на скорую руку и временно. Фашисты чувствовали, что долго жить им здесь не придется. Да и отступали так поспешно, что не только на аэродроме, но и в городе ничего не успели взорвать. Даже оставили нетронутыми накрытые к трапезе столы,
После ужина л аэродромной столовой летчики поехали ночевать в город. Сопровождал нас начальник оперативного отделения капитан Плясун. Стоя в кузове грузовой машины, Лазарев спросил Тихона Семеновича:
— А спать где будем?
— В городе, на пуховых перинах, — скапал тот с улыбкой. — И по-моему, в особняке самого наместника Украины Коха.
Роскошный двухэтажный особняк па Ленинской улице, дом 208. В спальнях зеркальные шкафы, туалетные столики, массивные деревянные кровати с пуховыми перинами, и ванная под рукой. Все это как-то не вязалось с войной, словно мы отгородились от нее, чтобы забыть человеческие страдания и остудить ненависть к врагу.
Однако недолго пришлось нам отдыхать в роскошных спальнях. В первую же ночь наши мягкие перины запрыгали от «музыки» разрывов. В Ровно, в окрестных лесах и селах гнездились украинские буржуазные националисты, оставленные фашистской агентурой. Они не только мешали восстанавливать разрушенное войной хозяйство, убивали партийных и советских работников, но и наводили ночью вражескую авиацию на важные объекты. Во вторую же ночь две бомбы упали недалеко от нашего особняка. Мы перебрались ночевать на аэродром. Здесь, на солдатских койках и нарах, все было свое, знакомое, привычное. И спалось крепче. А предрассветный гул наших моторов воспринимался как сигнал горниста «Подъем». Это сразу прогоняло сои и вселяло бодрость.
Обычно в период наземного затишья, когда фронт готовится к новому наступлению, н сгреб шел и не знают покоя, С воздуха они зорко прикрывают перегруппировку войск, чтобы противник не пронюхал о замыслах н не помешал подготовить операцию. Но у пас, на нравом крыле 1-го Украинского фронта, днем вражеские самолеты почему-то не показывались. Мы часто летали па разведку, фотографировали оборону противника. На моем «яке» вот уже несколько дней не снимался фотоаппарат. А погода на редкость хорошая, солнечная, какая-то мирная, словно она, уговорив противника, предоставила нам отгул. И солнечные дни стали нам казаться затяжными. Без вражеской авиации стало просто скучновато. Это даже немного нас расхолаживало.
И вот сегодня, 28 февраля, как только началось утро, ясное, тихое, не предвещавшее ничего особенного, пришло срочное сообщение: севернее Луцка появились «рама» и еще два новых самолета неизвестной марки. Они бомбят и штурмуют наши войска.
Вчетвером поднялись в воздух. За время войны у немцев не появлялось новых самолетов, кроме «Фокке-Вульф-190». Интеесно взглянуть на новинку. И вот они — два самолета и в стороне храма». Прижавшись к земле, самолеты удирали, сомненип нет: эта тройка только что бомбила и штурмовала войска. «Неизвестная марка» оказалась старьем — бипланом «хейншель».
С этими «Каракатицами», как окрестили их летчики, у меня был особый счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Теперь я знаю, как длинен и тернист путь к Герою. Герой — это характер, который шлифуется в труде, учебе и борьбе. Только они дают человеку знания, опыт и волю к победе. Храбрыми не рождаются. Храбрости люди учатся друг у друга, и она сама по себе не бывает без сомнений и страха. В бою каждый раз приходится заново быть храбрым. У кого на это не хватает идейной и психологической закалки, тот не выдержит накала битвы.
Я безмерно рад награде. Нет на свете ничего тяжелее и почетнее, чем труд солдата в боях за Родину. И получить за это высшее отличие!
Разглядывая Золотую Звезду, я перевернул ее и прочитал на обратной стороне:
2043 Герой СССР
Значит, от Звезды номер один Ляпидевского пошла уже третья тысячи.
Генерал вручил ордена и медали многим летчикам и техникам. Из наглей эскадрильи орден Красного Знамени получил и Сергей Лазарев.
От награжденных слово предоставили мне. Я стоял на снегу, и сверху валил снег, а мне было жарко. И у меня вдруг испарились все слова и мысли. В сильном волнении вышел из строя и, повернувшись лицом к полку, оглядел товарищей. 0т их одобрительных улыбок сразу стало легче. И я сказал слова, которые шли от сердца. А оно в таких случаях не подводит.
После вручения наград, словно от нашего хорошего настроения, хмурое небо прояснилось и вовсю засияло солнце. Правильно в народе приметили: «Как февраль ни злися, как ты, март, ни хмурься — все весною пахнет».
На дне снежного океана
Новый аэродром — новое место старта для боев, новые надежды.
Мы не знаем замыслов Верховного Главнокомандования, но имеем свои замыслы — наступать, и они не могли не выразить общего плана освобождения Родины. В этом был смысл всех наших дел и надежд. И все же, когда впереди появилось Ровно, грусть и гордость охватили нас. Новое всегда вызывает волнение своей неизвестностью.
Город уже под крылом. Небольшой, компактный, и сверху почти весь от черепичных крыш кажется темно-рыжим. На вокзале заметно оживление — видны люди, машины, дымки от паровозов, цепочки вагонов. А вот западнее города среди снега узкой дорожкой чернеет рабочая полоска аэродрома.
Внимательно запоминая очертания Ровно, делаем круг над ним, как бы приветствуя жителей, и летим по железной дороге на Луцк, Ковель. Здесь нам по-хозяйски нужно изучить землю с воздуха: отсюда мы начнем наступление. Вспоминается тяжкое лето сорок первого. Ведь по этому маршруту (Луцк, Ровно, Новоград-Волынский, Житомир) наступали тогда на Киев фашистские колонны танков. Здесь произошло самое крупное танковое сражение начального периода войны, с участием с обеих сторон около двух тысяч танков.
К северу от линии нашего полета темнеют сплошные леса. Местами, как лысины, сереют пятна. Это болота Полесья. Над ними в солнечном воздухе косматыми гривами, переливаясь разными оттенками цветов, стелется испарина глубинного дыхания земли. Особое внимание привлекло небольшое болотце, круглое, точно диск. В середине его темнела проталина. Над ней шапкой стоял пар. Проталина к краям постепенно белела и уже у опушки леса, как венец, сверкала яркой белизной снега. Сверху этот сверкающий венец казался стенками вазы, а шапка испарения, окрашенная лучами солнца, — сказочным букетом цветов со множеством красок.
Великолепная игра природы!
Километрах в пятнадцати от села Киверцы, откуда отходит железнодорожная ветка на Луцк, меня удивила потянувшаяся к нам из леса огненная струя. Стреляли из пулемета. Это мог быть только враг. Взглянул туда, откуда строчил пулемет. Струя огня исчезла. В лесу никаких признаков жизни. По ведь стреляли же! Странно. Эта местность и города Луцк и Ровно уже три недели как были освобождены нашими войсками.
Ознакомившись с новым районом, мы сели на аэродром. К нашему удивлению, здесь никаких признаков разрушений. Целы все небогатые сооружения: узкая взлетно-посадочная полоса, деревянный ангар, щитовые бараки, домики. Похоже, что все делалось на скорую руку и временно. Фашисты чувствовали, что долго жить им здесь не придется. Да и отступали так поспешно, что не только на аэродроме, но и в городе ничего не успели взорвать. Даже оставили нетронутыми накрытые к трапезе столы,
После ужина л аэродромной столовой летчики поехали ночевать в город. Сопровождал нас начальник оперативного отделения капитан Плясун. Стоя в кузове грузовой машины, Лазарев спросил Тихона Семеновича:
— А спать где будем?
— В городе, на пуховых перинах, — скапал тот с улыбкой. — И по-моему, в особняке самого наместника Украины Коха.
Роскошный двухэтажный особняк па Ленинской улице, дом 208. В спальнях зеркальные шкафы, туалетные столики, массивные деревянные кровати с пуховыми перинами, и ванная под рукой. Все это как-то не вязалось с войной, словно мы отгородились от нее, чтобы забыть человеческие страдания и остудить ненависть к врагу.
Однако недолго пришлось нам отдыхать в роскошных спальнях. В первую же ночь наши мягкие перины запрыгали от «музыки» разрывов. В Ровно, в окрестных лесах и селах гнездились украинские буржуазные националисты, оставленные фашистской агентурой. Они не только мешали восстанавливать разрушенное войной хозяйство, убивали партийных и советских работников, но и наводили ночью вражескую авиацию на важные объекты. Во вторую же ночь две бомбы упали недалеко от нашего особняка. Мы перебрались ночевать на аэродром. Здесь, на солдатских койках и нарах, все было свое, знакомое, привычное. И спалось крепче. А предрассветный гул наших моторов воспринимался как сигнал горниста «Подъем». Это сразу прогоняло сои и вселяло бодрость.
Обычно в период наземного затишья, когда фронт готовится к новому наступлению, н сгреб шел и не знают покоя, С воздуха они зорко прикрывают перегруппировку войск, чтобы противник не пронюхал о замыслах н не помешал подготовить операцию. Но у пас, на нравом крыле 1-го Украинского фронта, днем вражеские самолеты почему-то не показывались. Мы часто летали па разведку, фотографировали оборону противника. На моем «яке» вот уже несколько дней не снимался фотоаппарат. А погода на редкость хорошая, солнечная, какая-то мирная, словно она, уговорив противника, предоставила нам отгул. И солнечные дни стали нам казаться затяжными. Без вражеской авиации стало просто скучновато. Это даже немного нас расхолаживало.
И вот сегодня, 28 февраля, как только началось утро, ясное, тихое, не предвещавшее ничего особенного, пришло срочное сообщение: севернее Луцка появились «рама» и еще два новых самолета неизвестной марки. Они бомбят и штурмуют наши войска.
Вчетвером поднялись в воздух. За время войны у немцев не появлялось новых самолетов, кроме «Фокке-Вульф-190». Интеесно взглянуть на новинку. И вот они — два самолета и в стороне храма». Прижавшись к земле, самолеты удирали, сомненип нет: эта тройка только что бомбила и штурмовала войска. «Неизвестная марка» оказалась старьем — бипланом «хейншель».
С этими «Каракатицами», как окрестили их летчики, у меня был особый счет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96