Экспедиция не состоялась.
Впрочем, это было не единственное предприятие Спецотдела такого рода. Так, Бокий лично руководил большой операцией по привлечению на сторону Советской власти различных оккультных организаций. Еще с 1921 года в кулуарах Коминтерна муссировалась идея создания еще одного Интернационала, который объединил бы в себе все мистические конспиративные сообщества Азии и Африки на базе борьбы с колониализмом.
По поручению Глеба Ивановича Барченко написал проект воззвания советской власти к мистическим сектам и объединениям. Ученый составлял послания к хасидам, суфийским и дервишским орденам Саади, Накшбенди, Халиди, к тибетским и монгольским ламам, к старообрядцам-кержакам и русской секте голбешников. Особые же надежды возлагались на мусульманскую секту исмаилитов и ее лидера Ага-хана.
Ага-хан был одной из наиболее влиятельных фигур во Все-индийской лиге мусульман, и привлечение его на сторону Советской России могло иметь большие перспективы в борьбе с Англией. Для установления связи с лидером исмаилитов Бокий использовал Николая Рериха, который успел провести ряд консультаций с представителями Ага-хана — в Париже летом 1923 года и во время недолгого пребывания в Бомбее в начале декабря того же года. Кроме того, художник тайно посетил резиденцию Ага-хана в Пуне. Однако все эти переговоры закончились безрезультатно.
* * *
В середине августа 1925 года из углового дома в Денежном переулке вышел молодой, но уже лысый человек в элегантном костюме. Улыбка его сверкала вставными металлическими зубами — свои он потерял в петлюровских застенках. Коренастый парень фланирующей походкой прошелся по Арбату, пересек Воздвиженку у морозовского особняка и скоро очутился на площадке перед старинным домом в Шереметьевском переулке. Войдя в подъезд, он поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру Александра Евгеньевича Снесарева, профессора Военной академии РККА и «отца» ее Восточного отделения. Полковник считался одним из лучших русских экспертов по Северо-Западному району Британской Индии. Этим регионом он занимался и как разведчик.
В кабинете Снесарева, куда пригласил лысого посетителя хозяин, сидела его дочь-школьница. Несколько дней назад она отвечала урок по обществоведению и рассказывала классу, «что был такой Блюмкин, нехороший эсер, и он пытался вызвать снова войну с Германией, убив посла Мирбаха». Итак, девочка сидела в кресле и рассматривала книги отца.
Гость, явившийся по «каким-то своим делам», был всего лишь чиновник Наркомторга. Работал он там не больше месяца. Александр Евгеньевич хорошо знал этого посетителя и консультировал его по интересующему вопросу. «Перед вами белая стена Восточного Гиндукуша. С его снеговых вершин вам придется спуститься в трущобы Северной Индии. Если вы познакомитесь со всеми ужасами этой дороги, вы получите впечатление потрясающее. Это дикие утесы и скалы, по которым пойдут люди с ношей за спиной. Лошадь по этим путям не пройдет. Я шел когда-то этими тропами. Переводчик моего друга из свежего и бодрого человека стал стариком. Люди седеют от тревог, начинают бояться пространства. В одном месте мне пришлось отстать, и когда я вновь догнал спутников, то застал двух переводчиков плачущими. Они говорили: „Туда страшно идти, мы там умрем“…» [Б. Лапин. «Повесть о стране Памир»]
"Я часто сидела у папы в кабинете. Там у него было много интересных книг, — вспоминала Е. А. Снесарева. — Неожиданно посетитель, поговорив о чем-то с папой, стал рассказывать о том, как он убивал Мирбаха, как тот из чувства самосохранения, уже раненный, заполз за стол. Тогда он подбежал к послу и выстрелом добил. Я папу спросила:
"Скажи, этот тот самый Блюмкин, который Мирбаха убил?
— Ну, конечно! Он самый и есть.
— Он правильно рассказывал, как он убивал?
— Он и есть!"
Блюмкин являлся ключевой фигурой в заговоре эсеров против Ленина в июле 1918 года. Когда мятеж эсеров провалился, Блюмкин пришел с повинной, был прощен и продолжал работать в ЧК — ГПУ, выполняя задания Дзержинского и иногда Троцкого, с которым также был знаком.
Летом 1925 года Я. Г. Блюмкин по решению ЦК РКП(б) был смещен с должности помощника полномочного представителя ОГПУ на Кавказе по командованию внутренними войсками, где прослужил несколько месяцев, и вернулся Москву, ожидая нового назначения. Особую роль в этом сыграли начальник Спецотдела Бокий и руководитель лаборатории Спецотдела Гопиус, курировавший всю научную работу подразделения.
Они уже спланировали экспедицию в район на границе Афганистана, Китая и Северо-Западной Индии, называемый Шамбалой, где, по мнению Барченко, находился очаг древней цивилизации, уцелевшей при последнем потопе. Ученый ссылался на данные, которые получил от посвященных в тайну мистической страны Шамбалы, сообщивших ему в Костроме особый маршрут. Именно по этому пути и должна была отправиться секретная экспедиция переодетых и загримированных путников в Шамбалу. Выйдя из района Рушан на советском Памире, через горные кряжи афганского Гиндукуша, «паломники» из Спецотдела предполагали найти заповедное место в одном из гималайских каньонов.
Руководителем секретного каравана Спецотдела уже был назначен Барченко, а комиссаром — «лысый». Полиглот, мастер рукопашного боя, Блюмкин, имевший опыт нелегальной работы на Востоке, как нельзя более подходил на роль комиссара экспедиции. Положение на Каракорумском перевале, состояние дорог, ведущих к границам СССР, наконец, концентрация британских войск в Читрале, исследование предполагаемого театра военных действий — все это лишь отдельные направления работы суперагента. Главное, он должен был выполнить задание Спецотдела при ОГПУ (подчиненного непосредственно ЦК) и лично начальника этого подразделения товарища Бокия. Центральный Комитет желал воочию убедиться в намерении англичан начать с СССР войну на территории Западного Китая. Новая операция в Западном Китае и Северо-Западной Индии была исключительно секретной, и для ее проведения требовалась величайшая конспирация.
Было известно, что спецслужбы Англии, Франции и разведка китайских гоминдановцев ведут наблюдение за Блюмкиным, его квартирой в Денежном переулке и его служебными перемещениями. Французское 2-е бюро пыталось перевербовать советского суперагента с помощью своего сотрудника Грегуара Фонтенуа, который с некоторого времени стал появляться в компании с Блюмкиным в доме у наркома Луначарского. Настойчивость в «прощупывании» Блюмкина проявляли и китайцы в лице полномочного дипломатического представителя, в прошлом известного террориста Ли Тья Во, и поверенного в делах Китайской Республики Ся Вей Суна.
Для того чтобы скрыть новую миссию Блюмкина, Спецотдел придумал оригинальный ход, и здесь Бокию помог начальник Орграспредотдела ЦК, член ЕТБ Иван Москвин, в прошлом также выпускник Горного института. Через свою «епархию» он провел назначение Якова в Народный комиссариат торговли к Льву Каменеву на должность начальника Экономического управления. В Наркомторге Блюмкин должен был получить подряд две командировки по линии своей официальной работы — в «Лендревтрест» и «на заводы Украины». Вместо Блюмкина на Украину был выслан сотрудник Тимирязевской сельскохозяйственной академии Артоболевский, специалист по тракторам, приглашенный в Наркомторг по рекомендации Якова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
Впрочем, это было не единственное предприятие Спецотдела такого рода. Так, Бокий лично руководил большой операцией по привлечению на сторону Советской власти различных оккультных организаций. Еще с 1921 года в кулуарах Коминтерна муссировалась идея создания еще одного Интернационала, который объединил бы в себе все мистические конспиративные сообщества Азии и Африки на базе борьбы с колониализмом.
По поручению Глеба Ивановича Барченко написал проект воззвания советской власти к мистическим сектам и объединениям. Ученый составлял послания к хасидам, суфийским и дервишским орденам Саади, Накшбенди, Халиди, к тибетским и монгольским ламам, к старообрядцам-кержакам и русской секте голбешников. Особые же надежды возлагались на мусульманскую секту исмаилитов и ее лидера Ага-хана.
Ага-хан был одной из наиболее влиятельных фигур во Все-индийской лиге мусульман, и привлечение его на сторону Советской России могло иметь большие перспективы в борьбе с Англией. Для установления связи с лидером исмаилитов Бокий использовал Николая Рериха, который успел провести ряд консультаций с представителями Ага-хана — в Париже летом 1923 года и во время недолгого пребывания в Бомбее в начале декабря того же года. Кроме того, художник тайно посетил резиденцию Ага-хана в Пуне. Однако все эти переговоры закончились безрезультатно.
* * *
В середине августа 1925 года из углового дома в Денежном переулке вышел молодой, но уже лысый человек в элегантном костюме. Улыбка его сверкала вставными металлическими зубами — свои он потерял в петлюровских застенках. Коренастый парень фланирующей походкой прошелся по Арбату, пересек Воздвиженку у морозовского особняка и скоро очутился на площадке перед старинным домом в Шереметьевском переулке. Войдя в подъезд, он поднялся на третий этаж и позвонил в квартиру Александра Евгеньевича Снесарева, профессора Военной академии РККА и «отца» ее Восточного отделения. Полковник считался одним из лучших русских экспертов по Северо-Западному району Британской Индии. Этим регионом он занимался и как разведчик.
В кабинете Снесарева, куда пригласил лысого посетителя хозяин, сидела его дочь-школьница. Несколько дней назад она отвечала урок по обществоведению и рассказывала классу, «что был такой Блюмкин, нехороший эсер, и он пытался вызвать снова войну с Германией, убив посла Мирбаха». Итак, девочка сидела в кресле и рассматривала книги отца.
Гость, явившийся по «каким-то своим делам», был всего лишь чиновник Наркомторга. Работал он там не больше месяца. Александр Евгеньевич хорошо знал этого посетителя и консультировал его по интересующему вопросу. «Перед вами белая стена Восточного Гиндукуша. С его снеговых вершин вам придется спуститься в трущобы Северной Индии. Если вы познакомитесь со всеми ужасами этой дороги, вы получите впечатление потрясающее. Это дикие утесы и скалы, по которым пойдут люди с ношей за спиной. Лошадь по этим путям не пройдет. Я шел когда-то этими тропами. Переводчик моего друга из свежего и бодрого человека стал стариком. Люди седеют от тревог, начинают бояться пространства. В одном месте мне пришлось отстать, и когда я вновь догнал спутников, то застал двух переводчиков плачущими. Они говорили: „Туда страшно идти, мы там умрем“…» [Б. Лапин. «Повесть о стране Памир»]
"Я часто сидела у папы в кабинете. Там у него было много интересных книг, — вспоминала Е. А. Снесарева. — Неожиданно посетитель, поговорив о чем-то с папой, стал рассказывать о том, как он убивал Мирбаха, как тот из чувства самосохранения, уже раненный, заполз за стол. Тогда он подбежал к послу и выстрелом добил. Я папу спросила:
"Скажи, этот тот самый Блюмкин, который Мирбаха убил?
— Ну, конечно! Он самый и есть.
— Он правильно рассказывал, как он убивал?
— Он и есть!"
Блюмкин являлся ключевой фигурой в заговоре эсеров против Ленина в июле 1918 года. Когда мятеж эсеров провалился, Блюмкин пришел с повинной, был прощен и продолжал работать в ЧК — ГПУ, выполняя задания Дзержинского и иногда Троцкого, с которым также был знаком.
Летом 1925 года Я. Г. Блюмкин по решению ЦК РКП(б) был смещен с должности помощника полномочного представителя ОГПУ на Кавказе по командованию внутренними войсками, где прослужил несколько месяцев, и вернулся Москву, ожидая нового назначения. Особую роль в этом сыграли начальник Спецотдела Бокий и руководитель лаборатории Спецотдела Гопиус, курировавший всю научную работу подразделения.
Они уже спланировали экспедицию в район на границе Афганистана, Китая и Северо-Западной Индии, называемый Шамбалой, где, по мнению Барченко, находился очаг древней цивилизации, уцелевшей при последнем потопе. Ученый ссылался на данные, которые получил от посвященных в тайну мистической страны Шамбалы, сообщивших ему в Костроме особый маршрут. Именно по этому пути и должна была отправиться секретная экспедиция переодетых и загримированных путников в Шамбалу. Выйдя из района Рушан на советском Памире, через горные кряжи афганского Гиндукуша, «паломники» из Спецотдела предполагали найти заповедное место в одном из гималайских каньонов.
Руководителем секретного каравана Спецотдела уже был назначен Барченко, а комиссаром — «лысый». Полиглот, мастер рукопашного боя, Блюмкин, имевший опыт нелегальной работы на Востоке, как нельзя более подходил на роль комиссара экспедиции. Положение на Каракорумском перевале, состояние дорог, ведущих к границам СССР, наконец, концентрация британских войск в Читрале, исследование предполагаемого театра военных действий — все это лишь отдельные направления работы суперагента. Главное, он должен был выполнить задание Спецотдела при ОГПУ (подчиненного непосредственно ЦК) и лично начальника этого подразделения товарища Бокия. Центральный Комитет желал воочию убедиться в намерении англичан начать с СССР войну на территории Западного Китая. Новая операция в Западном Китае и Северо-Западной Индии была исключительно секретной, и для ее проведения требовалась величайшая конспирация.
Было известно, что спецслужбы Англии, Франции и разведка китайских гоминдановцев ведут наблюдение за Блюмкиным, его квартирой в Денежном переулке и его служебными перемещениями. Французское 2-е бюро пыталось перевербовать советского суперагента с помощью своего сотрудника Грегуара Фонтенуа, который с некоторого времени стал появляться в компании с Блюмкиным в доме у наркома Луначарского. Настойчивость в «прощупывании» Блюмкина проявляли и китайцы в лице полномочного дипломатического представителя, в прошлом известного террориста Ли Тья Во, и поверенного в делах Китайской Республики Ся Вей Суна.
Для того чтобы скрыть новую миссию Блюмкина, Спецотдел придумал оригинальный ход, и здесь Бокию помог начальник Орграспредотдела ЦК, член ЕТБ Иван Москвин, в прошлом также выпускник Горного института. Через свою «епархию» он провел назначение Якова в Народный комиссариат торговли к Льву Каменеву на должность начальника Экономического управления. В Наркомторге Блюмкин должен был получить подряд две командировки по линии своей официальной работы — в «Лендревтрест» и «на заводы Украины». Вместо Блюмкина на Украину был выслан сотрудник Тимирязевской сельскохозяйственной академии Артоболевский, специалист по тракторам, приглашенный в Наркомторг по рекомендации Якова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189