Однако раскусить этот орешек они так и не смогли.
«Сознайтесь, — говорил Глебу Ивановичу следователь, — это шифр?» А Глеб Иванович невозмутимо отвечал: «Если шифр, то расшифруйте». С досадой следователь возвращал ему эти загадочные тетради" [Алексеева В.Ф. Петроградское подполье. — М., 1975.].
Весной 1916 года Бокий был вновь арестован по делу Петроградского комитета, освобожден по болезни, а осенью вторично арестован по тому же делу. Снова освобожденный по болезни в декабре 1916 года до решения дела, он вошел вместе со Шляпниковым, Молотовым, Залуцким в Русское бюро ЦК, сыгравшее важную роль в Февральской революции, а сразу после свержения самодержавия возглавил в Русском бюро отдел сношений с провинцией.
С апреля 1917 года, после ликвидации Русского бюро ЦК, и до марта 1918-го Г. И. Бокий являлся членом Исполнительной комиссии и секретарем Петроградского комитета партии. Вместе с другими видными деятелями партии он представлял столичную организацию на Седьмой (Апрельской) конференции и на VI съезде РСДРП(б), а в последующем был непременным делегатом всех партийных съездов. В июльские дни Бокий в составе делегации большевиков от Петроградского комитета вел переговоры с меньшевиками и эсерами.
В октябре 1917 года он стал членом петроградского Военно-революционного комитета. Зиновьев и Каменев выступили против решения о вооруженном восстании. Они попытались заручиться поддержкой Петроградского комитета РСДРП(б), но ПК во главе с Бокием дал им отпор. «Петроградский комитет через своего представителя в ЦК тов. Бокия поднимал свой голос за решительность в действиях», — вспоминал спустя пять лет после этих событий М. Я. Лацис. Г. И. Бокий — участник исторического заседания ЦК 16 октября 1917 года, подтвердившего решение ЦК от 10 октября о вооруженном выступлении. Как секретарь ПК и член Военно-революционного комитета, Г. И. Бокий был одним из руководителей Октябрьского вооруженного восстания.
Во время Брестских переговоров Бокий являлся противником заключения мира на навязываемых Германией условиях и с другими членами Исполкомиссии ПК подписал протест против мира. Позднее он работал сотрудником органа «левых» «Коммунист», а во время мартовского наступления немцев в 1918 году на Петроград Бокий, оставив партийную работу, вошел в состав «Комитета революционной обороны Петрограда».
В марте 1918 года Бокий был назначен на пост заместителя председателя Петроградской ЧК. Как член Военно-революционного комитета он до создания ВЧК занимался подавлением контрреволюции и борьбой со спекуляцией и саботажем, будучи же секретарем Петроградского комитета партии, выступил инициатором создания отряда по оказанию помощи чекистам. Так что переход Бокия в органы ПЧК, казалось бы, вполне закономерен.
Бокий участвовал в создании структур Чрезвычайной комиссии, занимался хозяйственными вопросами, рассмотрением конфликтных ситуаций среди сотрудников. Он стремился быть объективным и на своем месте помог некоторым людям восстановить справедливость — например, разобравшись в деле снятого с поста председателя Гатчинского ЧК Серова, Бокий добился его восстановления в должности.
После убийства Моисея Урицкого 31 августа 1918 года Г. И. Бокий стал председателем Петроградской ЧК и ЧК Союза коммун Северной области. Прошло чуть больше часа после выстрела, оборвавшего жизнь Урицкого, а во все концы Союза коммун Северной области посыпались телеграммы от имени Президиума Петроградского Совета с подписью Зиновьева. В них предписывалось: «Немедленно привести все силы в боевую готовность… организовать повальные обыски, аресты среди буржуазии, офицерства… студенчества и чиновничества… обыскать и арестовать всех буржуа англичан и французов…»
Постановление о «красном терроре» появилось в печати 5 сентября, а расстрелы в Петрограде начались уже 2 сентября. Выполнять эти решения должна была ПЧК во гдаве с Бокием.
6 сентября «Петроградская правда» опубликовала за подписью Бокия такое сообщение ВЧК:
"…Правые эсеры убили Урицкого и тяжело ранили т. Ленина. В ответ на это ВЧК решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того давно уже заслуживали смертную казнь.
Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых эсеров… Мы заявляем, что, если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из советских работников, нижеперечисленные заложники будут расстреляны".
Среди заложников были великие князья, бывшие министры Временного правительства, представители имущих слоев, генералы и офицеры.
Трусливо-истеричный Зиновьев требовал от ПЧК еще больших оборотов «расстрельной машины». На этой почве и произошел окончательный разрыв Бокия с Зиновьевым, стоявшим за уличные расправы без суда и следствия.
«Знает ли товарищ Зиновьев, к чему приведет такое, с позволения сказать, „правосудие“? — спрашивал Бокий. — Это приведет к бойне! Начнется бесчинство».
Члены президиума поддержали председателя ПЧК.
Этого Зиновьев уже не мог простить. Он начал добиваться смещения Бокия. Е. Д. Стасова пишет в своих воспоминаниях: «Глеб Иванович догадывался, чем это вызвано, но не мог поверить, взять в толк, что партийный товарищ станет использовать свою должность для сведения личных счетов».
Е. Д. Стасова просила председателя ВЦИК Я. М. Свердлова перевести Бокия на работу в Москву. Однако Свердлов направил его агентом ЦК РКП(б) в Белоруссию «для подробного ознакомления с постановкой и ведением нелегальной работы в оккупированных областях». Во главе комиссии из нескольких петроградских коммунистов Г. И. Бокий выехал в занятый немцами Минск для обследования деятельности комитета РКП(б) Западной области. Здесь он вошел в состав Революционного совета германской армии в Минске, одновременно организовал Совет рабочих депутатов.
В конце ноября 1918 года Бокий возвратился из освобожденной Белоруссии и тут же был командирован на Восточный фронт. В марте 1919 года его назначили членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК РКП(б), но из-за наступления Колчака прервалось сообщение с Туркестаном, и Г. И. Бокий не смог добраться до места службы и был назначен начальником Особого отдела Восточного фронта. С марта по октябрь 1919 года он пребывал в этой должности в Симбирске. После разгрома Колчака и наступления на Туркестан Бокий был начальником Особого отдела Туркестанского фронта и полномочным представителем ВЧК в Туркестане, одновременно являясь членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК. В сентябре 1920 года Глеб Иванович вернулся в Россию и до начала 1921 года лечился от туберкулеза. С января 1921 года Бокий вновь приступил к работе в органах ВЧК в Москве. Он был в составе коллегии ВЧК — ОГПУ — НКВД СССР, а в 1925 — 1926 годах находился на должности заместителя председателя ОГПУ.
5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома была создана криптографическая служба при ВЧК — специальный отдел (СПЕКО). Г. И. Бокий руководил созданием отдела, а затем был назначен его начальником.
Спецотдел следил за режимом секретности и охраной государственной тайны. В сфере его внимания находились автономные передатчики, а также передающие устройства посольств и иностранных миссий. Все где-либо перехваченные материалы стекались для дешифровки в Спецотдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
«Сознайтесь, — говорил Глебу Ивановичу следователь, — это шифр?» А Глеб Иванович невозмутимо отвечал: «Если шифр, то расшифруйте». С досадой следователь возвращал ему эти загадочные тетради" [Алексеева В.Ф. Петроградское подполье. — М., 1975.].
Весной 1916 года Бокий был вновь арестован по делу Петроградского комитета, освобожден по болезни, а осенью вторично арестован по тому же делу. Снова освобожденный по болезни в декабре 1916 года до решения дела, он вошел вместе со Шляпниковым, Молотовым, Залуцким в Русское бюро ЦК, сыгравшее важную роль в Февральской революции, а сразу после свержения самодержавия возглавил в Русском бюро отдел сношений с провинцией.
С апреля 1917 года, после ликвидации Русского бюро ЦК, и до марта 1918-го Г. И. Бокий являлся членом Исполнительной комиссии и секретарем Петроградского комитета партии. Вместе с другими видными деятелями партии он представлял столичную организацию на Седьмой (Апрельской) конференции и на VI съезде РСДРП(б), а в последующем был непременным делегатом всех партийных съездов. В июльские дни Бокий в составе делегации большевиков от Петроградского комитета вел переговоры с меньшевиками и эсерами.
В октябре 1917 года он стал членом петроградского Военно-революционного комитета. Зиновьев и Каменев выступили против решения о вооруженном восстании. Они попытались заручиться поддержкой Петроградского комитета РСДРП(б), но ПК во главе с Бокием дал им отпор. «Петроградский комитет через своего представителя в ЦК тов. Бокия поднимал свой голос за решительность в действиях», — вспоминал спустя пять лет после этих событий М. Я. Лацис. Г. И. Бокий — участник исторического заседания ЦК 16 октября 1917 года, подтвердившего решение ЦК от 10 октября о вооруженном выступлении. Как секретарь ПК и член Военно-революционного комитета, Г. И. Бокий был одним из руководителей Октябрьского вооруженного восстания.
Во время Брестских переговоров Бокий являлся противником заключения мира на навязываемых Германией условиях и с другими членами Исполкомиссии ПК подписал протест против мира. Позднее он работал сотрудником органа «левых» «Коммунист», а во время мартовского наступления немцев в 1918 году на Петроград Бокий, оставив партийную работу, вошел в состав «Комитета революционной обороны Петрограда».
В марте 1918 года Бокий был назначен на пост заместителя председателя Петроградской ЧК. Как член Военно-революционного комитета он до создания ВЧК занимался подавлением контрреволюции и борьбой со спекуляцией и саботажем, будучи же секретарем Петроградского комитета партии, выступил инициатором создания отряда по оказанию помощи чекистам. Так что переход Бокия в органы ПЧК, казалось бы, вполне закономерен.
Бокий участвовал в создании структур Чрезвычайной комиссии, занимался хозяйственными вопросами, рассмотрением конфликтных ситуаций среди сотрудников. Он стремился быть объективным и на своем месте помог некоторым людям восстановить справедливость — например, разобравшись в деле снятого с поста председателя Гатчинского ЧК Серова, Бокий добился его восстановления в должности.
После убийства Моисея Урицкого 31 августа 1918 года Г. И. Бокий стал председателем Петроградской ЧК и ЧК Союза коммун Северной области. Прошло чуть больше часа после выстрела, оборвавшего жизнь Урицкого, а во все концы Союза коммун Северной области посыпались телеграммы от имени Президиума Петроградского Совета с подписью Зиновьева. В них предписывалось: «Немедленно привести все силы в боевую готовность… организовать повальные обыски, аресты среди буржуазии, офицерства… студенчества и чиновничества… обыскать и арестовать всех буржуа англичан и французов…»
Постановление о «красном терроре» появилось в печати 5 сентября, а расстрелы в Петрограде начались уже 2 сентября. Выполнять эти решения должна была ПЧК во гдаве с Бокием.
6 сентября «Петроградская правда» опубликовала за подписью Бокия такое сообщение ВЧК:
"…Правые эсеры убили Урицкого и тяжело ранили т. Ленина. В ответ на это ВЧК решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того давно уже заслуживали смертную казнь.
Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых эсеров… Мы заявляем, что, если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из советских работников, нижеперечисленные заложники будут расстреляны".
Среди заложников были великие князья, бывшие министры Временного правительства, представители имущих слоев, генералы и офицеры.
Трусливо-истеричный Зиновьев требовал от ПЧК еще больших оборотов «расстрельной машины». На этой почве и произошел окончательный разрыв Бокия с Зиновьевым, стоявшим за уличные расправы без суда и следствия.
«Знает ли товарищ Зиновьев, к чему приведет такое, с позволения сказать, „правосудие“? — спрашивал Бокий. — Это приведет к бойне! Начнется бесчинство».
Члены президиума поддержали председателя ПЧК.
Этого Зиновьев уже не мог простить. Он начал добиваться смещения Бокия. Е. Д. Стасова пишет в своих воспоминаниях: «Глеб Иванович догадывался, чем это вызвано, но не мог поверить, взять в толк, что партийный товарищ станет использовать свою должность для сведения личных счетов».
Е. Д. Стасова просила председателя ВЦИК Я. М. Свердлова перевести Бокия на работу в Москву. Однако Свердлов направил его агентом ЦК РКП(б) в Белоруссию «для подробного ознакомления с постановкой и ведением нелегальной работы в оккупированных областях». Во главе комиссии из нескольких петроградских коммунистов Г. И. Бокий выехал в занятый немцами Минск для обследования деятельности комитета РКП(б) Западной области. Здесь он вошел в состав Революционного совета германской армии в Минске, одновременно организовал Совет рабочих депутатов.
В конце ноября 1918 года Бокий возвратился из освобожденной Белоруссии и тут же был командирован на Восточный фронт. В марте 1919 года его назначили членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК РКП(б), но из-за наступления Колчака прервалось сообщение с Туркестаном, и Г. И. Бокий не смог добраться до места службы и был назначен начальником Особого отдела Восточного фронта. С марта по октябрь 1919 года он пребывал в этой должности в Симбирске. После разгрома Колчака и наступления на Туркестан Бокий был начальником Особого отдела Туркестанского фронта и полномочным представителем ВЧК в Туркестане, одновременно являясь членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК. В сентябре 1920 года Глеб Иванович вернулся в Россию и до начала 1921 года лечился от туберкулеза. С января 1921 года Бокий вновь приступил к работе в органах ВЧК в Москве. Он был в составе коллегии ВЧК — ОГПУ — НКВД СССР, а в 1925 — 1926 годах находился на должности заместителя председателя ОГПУ.
5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома была создана криптографическая служба при ВЧК — специальный отдел (СПЕКО). Г. И. Бокий руководил созданием отдела, а затем был назначен его начальником.
Спецотдел следил за режимом секретности и охраной государственной тайны. В сфере его внимания находились автономные передатчики, а также передающие устройства посольств и иностранных миссий. Все где-либо перехваченные материалы стекались для дешифровки в Спецотдел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189