Их так много взлетало над котловиной одновременно, этих красноперых,
голубых, желтых и черных стрел, что сотни их сталкивались в воздухе
наконечниками и падали на землю сплошным косым дождем. Втыкаясь в голую
почву одна подле другой, они покрыли ее густой зарослью диковинных
смертоносных цветов.
Саки бьют сверху, им удобно пускать стрелы вниз.
А персы? Они стреляют снизу, вытянув шеи и вскинув оружие кверху. Их
руки устают натягивать луки.
У саков много стрел. Отстрелявшись, они швыряют пустые колчаны за
спину, и женщины тотчас же подносят колчаны, туго набитые.
А персы? Они быстро истощают боевой запас, ибо их обоз попал вчера к
Томруз.
Саки могут укрыться за гребнями и выступами холмов.
А персы? Им некуда сунуть голову, чтобы передохнуть.
Саки, которых учили владеть луком с трех лет, бьют наверняка и без
промаха.
Персы, никогда не отличавшиеся особой меткостью, надеются больше на
копья и секиры.
Круг за кругом выбивают саки из персидского войска, рассекают
железную паутину нить за нитью, стремясь добраться до мечущегося в
середине паука. Все ниже по склонам котловины, не переставая кричать,
спускаются саки. Сотни их, убитых и раненых, упало с коней, но тысячи
новых всадников встают на место вышедших из строя.
Они бесчисленны. Они подобны песку, стекающему в яму, выстилая дно,
сглаживая края и засыпая ее до верха.
Кончились стрелы. Саки спрятали луки, вынули из ножен мечи и
попрыгали с коней. С коня рубиться трудно - мечи коротки и предназначены
скорей для колющего, чем рубящего удара. И не придумали люди еще стремян,
чтобы, опершись ногою о стремя, свеситься с коня и достать мечом пешего
неприятеля.
Завязалась рукопашная. Бой распался на тысячи поединков. Застучали
копья о копья и щиты о щиты, заскрежетали мечи о мечи, зазвенели секиры о
секиры. Крик с обеих сторон усилился и превратился в сплошной визг и вой.
Булавами бились. Боевыми топорами с плеча рубились. Прыгали, как
барсы, отлетали кувырком, рывком втыкали копья в животы. Разили и резали.
Крушили и крошили. Отступали, нападали, падали под палицами, пальцы
отсекали, мозжили кости, кости кистенями дробили, дротиками раздирали рты.
- Во имя Ахурамазды! - То ринулись вперед копейщики Виштаспы.
У Виштаспы торчком встали ресницы, взъерошились волосы на висках: он
с такой силой ударил ближайшего сака тяжелой пикой, что пробил, как тонкую
циновку, плетеный, обтянутый кожей щит, плотный кожаный нагрудник, толстый
войлок одежды, пронзил насквозь печень и вогнал железный наконечник на три
пяди в землю. Из раны меж ребер сака вытянутым хвостом гнедого коня
брызнула кровь.
Пока копейщики орудовали копьями, щитоносцы прикрывали их щитами,
защищали мечами. Всадив копье с крюком во вражеский щит, перс наступал
ногой на древко - щит выпадал из рук сака, и перс втыкал в грудь саку меч.
Персидская сила уже ломила сакскую силу. Отряд копейщиков ворвался в
ряды сакских воинов, как дикобраз в стаю мышей. Ощетиненный железными
иглами со всех сторон, он клином врезался в пологий склон, занятый саками.
Мутной волной вскипели за ним другие отряды персидского войска.
- Остановить! - крикнула Томруз.
- О-о, Митра, о-о! - ритмично запели старики, обнаженные до пояса.
С гимном на устах и с кинжалами в руках шли они в бой, чтобы на
персидских копьях перенестись прямо к потусторонним кострам. Смерть
веселила их. С песней и смехом они раздвигали копья, вырывали щиты,
хватали врагов за волосы, повергали их на землю, закалывали в шейные ямки
или так давили противника, что у него изо рта и носа ручьем лилась черная
кровь.
Их изрубили всех до одного, но они сделали свое дело. Пока персы
возились со стариками, отряд лучниц Майры подкрался к неприятельским
копейщикам сбоку и ударил в них тучей стрел. Багровой мутью схлынул
персидский отряд обратно в котловину.
- Во имя Ахурамазды! - Тяжело опустив голову, с хрипом и ревом грузно
двинулся на саков Раносбат.
Отряд Раносбата врубился в толщу сакских войск, как толпа горных
лесорубов в гущу мастиковых зарослей.
Пятнистые воины в барсовых шкурах медленно выступали на согнутых
ногах, низко пригнувшись вперед и вскинув секиры над плечом; глаза их
настороженно сверкали в просветах между краями котлообразных шлемов и
коваными краями щитов. Резкий взмах - и топор обрушивался на голову сака,
прикрытую лишь войлочным колпаком. С треском распадались щиты. Лопались
наплечники. Пальцы отрубленных рук судорожно хватались за колючую траву.
Огромную просеку проложили секироносцы Раносбата в плотных рядах
сакского войска. Это была тяжелая работа. Из-под корней волос у персов
струился пот, с шумом вырывалось из-под забрал горячее дыхание.
Вновь крушила сила персидская силу сакскую.
- Остановить! - крикнула Томруз.
- О-о, Митра, о-о! - запели воины из рода Фрады. Смертью своей решили
они искупить вину старейшины перед саками. Они напали на Раносбата сбоку.
И когда секироносцы повернулись к ним лицом, сзади в них ударили тучей
стрел лучницы Майры. И эта персидская волна схлынула обратно в котловину.
Не было спасения от длинных стрел - грозного сакского оружия.
От сакской стрелы не убежать пешему - догонит. Не умчаться верхом -
настигнет, пригвоздит к хребту коня. Спрячешься в панцирь - пробьет вместе
с панцирем. Прикроешь щитом грудь - ударит в голову, прикроешь голову -
ударит в грудь.
Под ногами сражающихся тяжко вздрагивали холмы, трескались камни,
сухая трава превратилась в пыль и золу; даже солнце потемнело от страха и
прикрылось облаком взметнувшегося к небу желтого праха. На дне котловины
заплескалась кровь. Она хлюпала, как жидкая грязь. Кровь доходила Курушу
до колен.
Утана бегал, разбрызгивая кровь, позади царского шатра, рвал на себе
волосы и все твердил хрипло, не отрывая глаз от умирающих.
- За что? За что?
Пали мады, варканы, харайва. Дахи и парты повернули оружие против
"благородных", принялись избивать их нещадно, а затем перебежали на
сакскую сторону. Распростились с жизнью тысячи персов. Битва подходила к
концу.
Куруш отобрал оставшихся воинов самых крепких и вознес к небу
краткую, похожую на проклятье молитву.
- Во имя Ахурамазды! - Он вынул из ножен широкий меч - такой
блестящий, что в нем отразились, ясно, как в зеркале, глаза и зубы
окружавших царя телохранителей, с улыбкой поцеловал клинок, покрепче
стиснул его в жилистой руке и проворно, крупными скачками, кинулся вверх
по склону.
Пробиться сквозь толпу саков - и бежать прочь от этой заколдованной
котловины!
Царь царей действовал мечом сноровисто, как земледелец серпом - он
один скосил целый ряд спешенных кочевников, уложил на землю, точно снопы,
"сравнял их с их тенью".
Тот, кто встретился в битве с желтыми глазами Куруша и остался жив,
навсегда запомнил их выражение, до конца дней своих не мог вспомнить о них
без содрогания.
Он видел немигающие глаза Пятнистой смерти.
Курушу нанесли несколько глубоких ран, однако повелитель Айраны не
останавливался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52