Кроме Списка Анны, существовали еще и Правила
Анны.
- Насколько он волнует вас? - спросила Анна. Мысли Рози
уклонились от темы разговора; вопрос застал ее врасплох, и она
встряхнула головой, приводя их в порядок. В первый момент она не
поняла, кого имеет в виду Анна.
- Ваш муж - в какой степени он волнует вас? Мне известно, что в
первые две или три недели пребывания здесь вы опасались, что он будет
разыскивать, вас... "пойдет по следу" - ваши собственные слова. Что вы
думаете об этом теперь?
Рози задумалась над вопросом. Прежде всего, "опасалась" -
совершенно неточное слово для описания тех чувств к Норману, которые
она испытывала на протяжении первой и, пожалуй, второй недели жизни в
"Дочерях и сестрах"; даже такое определение, как "ужас", не могло в
полной степени их отразить, ибо суть отношения к покинутому мужу в
значительной мере измерялась другими эмоциями; стыдом из-за
несостоявшейся семейной жизни, тоской по некоторым предметам, которых
ей не хватало (креслу Пуха, например), эйфорическим чувством свободы,
которое вспыхивало с новой силой каждое утро, облегчением, казавшимся
таким холодным, что это ее пугало, - облегчением, которое может
испытывать канатоходец, потерявший равновесие на проволоке, натянутой
над глубокой пропастью... но все же устоявший на ногах.
Впрочем, главной нотой в гамме ее чувств был все-таки страх, в
этом она не сомневалась. В первые две недели, проведенные в "Дочерях и
сестрах", почти каждую ночь снова и снова видела один и тот же сон:
сидит в плетеном кресле на крыльце "Дочерей и сестер", и в этот момент
перед ней у тротуара останавливается новенькая красная "сентра".
Открывается водительская дверь, и из машины появляется Норман. На нем
черная футболка с картой Южного Вьетнама. Иногда надпись под картой
гласит: "ДОМ ТАМ, ГДЕ НАХОДИТСЯ СЕРДЦЕ"; "БЕЗДОМНЫЙ. БОЛЕЮ СПИДОМ".
Его брюки забрызганы кровью. В руке держит нечто вроде маски с
засохшими пятнами крови и клочьями прилипшего мяса. Она пытается
встать с кресла, но не может; ее словно парализовало. Она только сидит
и смотрит, не в силах встать с кресла, как он медленно приближается к
ней, а он говорит, что хочет побеседовать с ней начистоту. Он
улыбается, и она видит, что даже его зубы перепачканы кровью.
- Рози? - окликнула ее Анна. - Вы здесь?
- Да, - торопливо ответила она, слегка вздрагивая. - Я здесь, и -
да, я все еще боюсь его.
- Ничего удивительного, сами понимаете. На каком-то
подсознательном уровне вы, подозреваю, никогда не избавитесь от страха
перед ним. Но вам станет лучше, если вы запомните, что все чаще и чаще
будут появляться долгие периоды без страха перед ним или кем-нибудь
еще... даже {мысли} о нем не побеспокоят вас. Однако я не об этом
хотела узнать. Я спросила, не опасаетесь ли вы, что он все-таки может
разыскать вас.
Да, она все еще боится. Вернее, не {так} боится, как раньше. Ей
доводилось слышать множество его связанных с работой телефонных
разговоров, она слышала, как он обсуждает с приятелями или коллегами
самые разнообразные текущие расследования - в гостиной внизу или на
веранде. Они почти не замечали ее, когда она приносила им горячий кофе
или свежее пиво. Почти всегда в этих обсуждениях Норман исполнял
ведущую партию, говоря быстрым, полным нетерпения голосом,
наклонившись над столом с бутылкой пива, чуть ли не полностью
потонувшей в его огромном кулаке, подгоняя остальных, развеивая их
сомнения, отказываясь считаться с их доводами. Изредка он разговаривал
и с ней. Разумеется, его не интересовало ее мнение о том или ином
случае, просто она представляла собой удобную стену, о которую он мог
постучать мячиком собственных мыслей. Быстрый по характеру, он всегда
желал получить результат вчера и нередко терял интерес к делам, над
которыми приходилось корпеть в течение нескольких недель - весьма
продолжительный срок в его представлении.
Может, он махнул на нее рукой, как на старое, чересчур
затянувшееся расследование?
Как бы ей хотелось верить в это! Как она старалась! И все же...
не могла... поверить до конца.
- Не знаю, - призналась она. - В какой-то степени мне хочется
думать, что если бы он стремился найти меня, то уже появился бы. Но
другая часть сознания утверждает, что он по-прежнему продолжает
искать. К тому же он не водитель грузовика или водопроводчик, он
полицейский. Ему известно, {как} разыскивать людей.
- Да, я понимаю, - кивнула Анна. - И потому еще более опасен, и
это означает, что вам нужно соблюдать особенную осторожность. Тем
важнее вам помнить, что вы не одиноки. Дни одиночества позади, Рози.
Обещаете мне не забывать об этом?
- Да.
- Вы уверены?
- Да.
- А если он все-таки {объявится}, что вы предпримете?
- Захлопну дверь перед его носом и запру ее на ключ.
- А потом?
- Позвоню в полицию.
- Без малейшего промедления?
- Без малейшего, - подтвердила она, зная, что так и будет. Но тем
не менее чувство страха не покидало ее. Почему? Потому что Норман
полицейский, и они - те, кому она позвонит, - {тоже} полицейские.
Потому что знала - Норман всегда находит способ добиться своего. Он
ищейка. И еще потому, что помнила фразу, которую Норман повторял ей
миллион раз: "Все полицейские братья".
- А после того, как сообщите в полицию? Что вы сделаете потом?
- Позвоню вам.
- С вами все будет в порядке, - заверила ее Анна. - В полнейшем
порядке.
- Я знаю.
Она произнесла эти слова уверенным тоном, но внутри точил червь
сомнения... по-видимому, она не избавится от сомнений до тех пор, пока
не появится он, чтобы взять все в свои руки и вырвать ее из
призрачного мира предположений и допусков. А когда это произойдет, что
случится с теми полутора месяцами, которые она провела здесь - с
"Дочерями и сестрами", отелем "Уайтстоун", Анной, ее друзьями? Не
рассеются ли они, как сон в миг пробуждения от вечернего стука в
дверь, когда она вскакивала с кушетки, на которой незаметно задремала,
и торопилась открыть дверь, чтобы увидеть стоящего за ней Нормана?
Возможно ли такое?
Взгляд Рози переместился на картину, стоящую на полу рядом с
дверью кабинета, и она поняла, что это невозможно. Картина была
обращена лицом к стене, и Рози видела только ее обратную сторону, и
все же ей показалось, что она различает сам рисунок: в ее сознании
выкристаллизовался отчетливый образ женщины на холме под затянутым
грозовыми тучами небом над полусожженным храмом, и образ этот
нисколько не походил на сон. {Ничто}, решила она, не сможет превратить
эту картину в сон.
"А если повезет, - подумала она и слабо улыбнулась, - мне никогда
не придется узнать правильный ответ на все вопросы".
- Сколько стоит квартплата, Анна? Смогу ли я осилить ее?
- Триста двадцать долларов в месяц. Хватит ли у вас денег хотя бы
на первые два месяца?
- Да. - Анна могла и не спрашивать; не будь у Рози достаточно
денег, чтобы обеспечить свое существование в первое время, разговор
просто не состоялся бы. - По-моему, не очень дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155
Анны.
- Насколько он волнует вас? - спросила Анна. Мысли Рози
уклонились от темы разговора; вопрос застал ее врасплох, и она
встряхнула головой, приводя их в порядок. В первый момент она не
поняла, кого имеет в виду Анна.
- Ваш муж - в какой степени он волнует вас? Мне известно, что в
первые две или три недели пребывания здесь вы опасались, что он будет
разыскивать, вас... "пойдет по следу" - ваши собственные слова. Что вы
думаете об этом теперь?
Рози задумалась над вопросом. Прежде всего, "опасалась" -
совершенно неточное слово для описания тех чувств к Норману, которые
она испытывала на протяжении первой и, пожалуй, второй недели жизни в
"Дочерях и сестрах"; даже такое определение, как "ужас", не могло в
полной степени их отразить, ибо суть отношения к покинутому мужу в
значительной мере измерялась другими эмоциями; стыдом из-за
несостоявшейся семейной жизни, тоской по некоторым предметам, которых
ей не хватало (креслу Пуха, например), эйфорическим чувством свободы,
которое вспыхивало с новой силой каждое утро, облегчением, казавшимся
таким холодным, что это ее пугало, - облегчением, которое может
испытывать канатоходец, потерявший равновесие на проволоке, натянутой
над глубокой пропастью... но все же устоявший на ногах.
Впрочем, главной нотой в гамме ее чувств был все-таки страх, в
этом она не сомневалась. В первые две недели, проведенные в "Дочерях и
сестрах", почти каждую ночь снова и снова видела один и тот же сон:
сидит в плетеном кресле на крыльце "Дочерей и сестер", и в этот момент
перед ней у тротуара останавливается новенькая красная "сентра".
Открывается водительская дверь, и из машины появляется Норман. На нем
черная футболка с картой Южного Вьетнама. Иногда надпись под картой
гласит: "ДОМ ТАМ, ГДЕ НАХОДИТСЯ СЕРДЦЕ"; "БЕЗДОМНЫЙ. БОЛЕЮ СПИДОМ".
Его брюки забрызганы кровью. В руке держит нечто вроде маски с
засохшими пятнами крови и клочьями прилипшего мяса. Она пытается
встать с кресла, но не может; ее словно парализовало. Она только сидит
и смотрит, не в силах встать с кресла, как он медленно приближается к
ней, а он говорит, что хочет побеседовать с ней начистоту. Он
улыбается, и она видит, что даже его зубы перепачканы кровью.
- Рози? - окликнула ее Анна. - Вы здесь?
- Да, - торопливо ответила она, слегка вздрагивая. - Я здесь, и -
да, я все еще боюсь его.
- Ничего удивительного, сами понимаете. На каком-то
подсознательном уровне вы, подозреваю, никогда не избавитесь от страха
перед ним. Но вам станет лучше, если вы запомните, что все чаще и чаще
будут появляться долгие периоды без страха перед ним или кем-нибудь
еще... даже {мысли} о нем не побеспокоят вас. Однако я не об этом
хотела узнать. Я спросила, не опасаетесь ли вы, что он все-таки может
разыскать вас.
Да, она все еще боится. Вернее, не {так} боится, как раньше. Ей
доводилось слышать множество его связанных с работой телефонных
разговоров, она слышала, как он обсуждает с приятелями или коллегами
самые разнообразные текущие расследования - в гостиной внизу или на
веранде. Они почти не замечали ее, когда она приносила им горячий кофе
или свежее пиво. Почти всегда в этих обсуждениях Норман исполнял
ведущую партию, говоря быстрым, полным нетерпения голосом,
наклонившись над столом с бутылкой пива, чуть ли не полностью
потонувшей в его огромном кулаке, подгоняя остальных, развеивая их
сомнения, отказываясь считаться с их доводами. Изредка он разговаривал
и с ней. Разумеется, его не интересовало ее мнение о том или ином
случае, просто она представляла собой удобную стену, о которую он мог
постучать мячиком собственных мыслей. Быстрый по характеру, он всегда
желал получить результат вчера и нередко терял интерес к делам, над
которыми приходилось корпеть в течение нескольких недель - весьма
продолжительный срок в его представлении.
Может, он махнул на нее рукой, как на старое, чересчур
затянувшееся расследование?
Как бы ей хотелось верить в это! Как она старалась! И все же...
не могла... поверить до конца.
- Не знаю, - призналась она. - В какой-то степени мне хочется
думать, что если бы он стремился найти меня, то уже появился бы. Но
другая часть сознания утверждает, что он по-прежнему продолжает
искать. К тому же он не водитель грузовика или водопроводчик, он
полицейский. Ему известно, {как} разыскивать людей.
- Да, я понимаю, - кивнула Анна. - И потому еще более опасен, и
это означает, что вам нужно соблюдать особенную осторожность. Тем
важнее вам помнить, что вы не одиноки. Дни одиночества позади, Рози.
Обещаете мне не забывать об этом?
- Да.
- Вы уверены?
- Да.
- А если он все-таки {объявится}, что вы предпримете?
- Захлопну дверь перед его носом и запру ее на ключ.
- А потом?
- Позвоню в полицию.
- Без малейшего промедления?
- Без малейшего, - подтвердила она, зная, что так и будет. Но тем
не менее чувство страха не покидало ее. Почему? Потому что Норман
полицейский, и они - те, кому она позвонит, - {тоже} полицейские.
Потому что знала - Норман всегда находит способ добиться своего. Он
ищейка. И еще потому, что помнила фразу, которую Норман повторял ей
миллион раз: "Все полицейские братья".
- А после того, как сообщите в полицию? Что вы сделаете потом?
- Позвоню вам.
- С вами все будет в порядке, - заверила ее Анна. - В полнейшем
порядке.
- Я знаю.
Она произнесла эти слова уверенным тоном, но внутри точил червь
сомнения... по-видимому, она не избавится от сомнений до тех пор, пока
не появится он, чтобы взять все в свои руки и вырвать ее из
призрачного мира предположений и допусков. А когда это произойдет, что
случится с теми полутора месяцами, которые она провела здесь - с
"Дочерями и сестрами", отелем "Уайтстоун", Анной, ее друзьями? Не
рассеются ли они, как сон в миг пробуждения от вечернего стука в
дверь, когда она вскакивала с кушетки, на которой незаметно задремала,
и торопилась открыть дверь, чтобы увидеть стоящего за ней Нормана?
Возможно ли такое?
Взгляд Рози переместился на картину, стоящую на полу рядом с
дверью кабинета, и она поняла, что это невозможно. Картина была
обращена лицом к стене, и Рози видела только ее обратную сторону, и
все же ей показалось, что она различает сам рисунок: в ее сознании
выкристаллизовался отчетливый образ женщины на холме под затянутым
грозовыми тучами небом над полусожженным храмом, и образ этот
нисколько не походил на сон. {Ничто}, решила она, не сможет превратить
эту картину в сон.
"А если повезет, - подумала она и слабо улыбнулась, - мне никогда
не придется узнать правильный ответ на все вопросы".
- Сколько стоит квартплата, Анна? Смогу ли я осилить ее?
- Триста двадцать долларов в месяц. Хватит ли у вас денег хотя бы
на первые два месяца?
- Да. - Анна могла и не спрашивать; не будь у Рози достаточно
денег, чтобы обеспечить свое существование в первое время, разговор
просто не состоялся бы. - По-моему, не очень дорого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155