Губы его запеклись, но в остальном лицо не
изменилось с начала пути. - Мы все хотим умереть, потому и идем. Зачем же
еще, Гэррети? Зачем?

Глава 8
"Раз-два-три, посчитай, На углу стоит
трамвай. В нем табак жует мартышка, Пьет
винишко попугай. Трамвай покатился,
Мартышка подавилась И отправилась в
трамвае С попугаем прямо в рай".
(Детский стишок)

Рэй Гэррети плотно затянул пояс с концентратами вокруг талии и
приказал себе не притрагиваться к еде хотя бы полчаса. Это было трудно -
желудок требовал своего. Участники пути вокруг него, жадно чавкая, отмечали
первые двадцать четыре часа, проведенные на дороге.
Скрамм улыбнулся Гэррети с набитым ртом и промычал что-то
неразборчивое. Бейкер держал пакетик с оливками - настоящие оливки, надо
же! - и с методичностью автомата отправлял их в рот одну за другой. Пирсон
поглощал крекеры с тунцовой пастой, а Макфрис, закатив глаза от
удовольствия, медленно выдавливал из тюбика куриный паштет.
С половины девятого до девяти выбыло еще двое; одним из них был Уэйн,
которого совсем недавно так радостно приветствовал рабочий с бензоколонки.
Но они прошли девяносто девять миль и потеряли только тридцать шесть
человек. "Разве это не отлично? - думал Гэррети и глотал слюну, наблюдая,
как Макфрис доедает паштет. - Отлично. Хоть бы и все остальные откинули
копыта прямо сейчас".
Макфрис отбросил пустой тюбик, и к нему тут же устремились подросток в
линялых джинсах и домохозяйка средних лет. Подросток оказался проворнее.
- Спасибо! - прокричал он Макфрису и побежал обратно, к своим
товарищам. Домохозяйка провожала его завистливым взглядом.
- Ел что-нибудь? - спросил Макфрис.
- Я жду.
- Чего?
- Половины десятого.
Макфрис задумчиво посмотрел на него:
- Старый добрый самоконтроль?
Гэррети пожал плечами, готовый к отпору, но Макфрис только смотрел на
него и молчал.
- Знаешь что? - спросил наконец Макфрис.
- Что?
- Если бы у меня был доллар... хотя бы доллар, понимаешь... я бы
поставил на тебя, Гэррети. Я думаю, у тебя есть шанс.
Гэррети засмеялся:
- Ты что, шутишь?
- Может быть. Может, и шучу, - Макфрис вытянул перед собой руки. Они
заметно дрожали. - Надеюсь, Баркович загнется раньше.
- Пит?
- Что?
- Если бы ты сейчас вернулся назад, зная все это... пошел бы ты снова?
Макфрис опустил руки и сказал:
- Даже если бы Майор приставил мне пистолет к виску, не пошел бы. Это
самоубийство, только медленное. Очень медленное.
- Точно, - Олсон улыбнулся жуткой улыбкой узника концлагеря, от
которой у Гэррети внутри похолодело.
Через десять минут они прошли под громадным красно-белым
транспарантом: "100 _миль_! _Поздравляем_ _участников_ _Длинного_ _пути_
_этого_ _года_! _Коммерческий_ _совет_ _Джефферсона_".
Вскоре сосны, среди которых они шли, расступились, и они оказались в
окружении первой настоящей толпы. Крики и рукоплескания накатывали и
отступали, как морские волны. Мигали разноцветные лампочки. Полицейские
тащили с дороги мальчишку с грязным зареванным лицом, который размахивал
блокнотом для автографов.
- Эй! - крикнул Бейкер. - Эй, вы только поглядите на них!
Колли Паркер махал и улыбался, и, когда Гэррети подошел к нему
поближе, он услышал, как Паркер кричит:
- Привет, уроды! - еще улыбка. - О, мамаша Макги, старая кошелка! Моя
жопа передает тебе привет - вы ведь с ней, как близнецы. Привет, привет!
Гэррети закрыл рот ладонью и истерически захохотал. Мужчина в первом
ряду махал плакатом с фамилией "Скрамм". Рядом с ним толстуха в дурацком
желтом костюме пыхтела, пытаясь отодвинуться от трех парней, пьющих пиво.
Гэррети, заметив это, захохотала еще сильнее.
"Только не впадать в истерику. О Господи, только не это. Вспомни про
Гриббла... не надо... не надо..."
Но это случилось. Он смеялся, пока в желудке не поднялась тупая,
режущая боль. Он согнулся, слыша, как сзади кто-то кричит. Это был Макфрис.
- Рэй! _Рэй_! Что с тобой?
- Они смешные, - он едва не плакал от смеха. - Пит, Пит, погляди...
они такие смешные, такие...
Маленькая девочка в грязном платье сидела на земле и строила гримасы.
Увидев ее, Гэррети совсем скорчился от смеха и получил предупреждение.
Странно - сквозь весь этот шум предупреждения слышались совершенно
отчетливо.
"Я могу умереть, - подумал он. - Умереть от смеха". Колли все еще
махал и улыбался, осыпая зрителей ругательствами, и это было смешнее всего.
Гэррети упал на одно колено и получил второе предупреждение. Смех продолжал
сотрясать его тело короткими приступами, похожими на лай.
- Его тошнит! - заорал кто-то в экстазе. - Элис, смотри скорее, его
тошнит!
- Гэррети! Гэррети, черт тебя побери! - Макфрис подхватил Гэррети под
локоть и рывком поднял его на ноги.
- О Боже, - прохрипел Гэррети. - О Боже, они меня убивают. Я... я не
могу, - он снова захлебнулся смехом. Его ноги подкосились, но Макфрис
удержал его. Они оба получили предупреждение. "Мое последнее, - со странным
спокойствием подумал Гэррети. - Прости, Джен. Я..."
- Иди, кретин! Я не могу тебя тащить! - прошипел Макфрис.
- Не могу. У меня...
Макфрис дважды хлестко ударил его по щекам. Потом быстро, не
оглядываясь, отошел.
Смех прошел, но внутренности у него словно превратились в желе, а
легкие никак не могли набрать воздуха. Он зашагал вперед, пытаясь
восстановить дыхание. Перед глазами плясали черные пятна, ноги заплетались,
и пару раз он едва не упал.
"Если я упаду, я умру. Тогда мне уже не подняться".
За ним наблюдали. Крики утихли до приглушенного, почти сексуального
шепота. Они ждали, когда он упадет.
Он шел, концентрируясь теперь на ногах. Когда-то он читал рассказ Рэя
Бредбери о том, как на месте катастрофы собираются толпы людей и с жадным
любопытством выспрашивают, сколько пострадавших и будут ли они жить или
умрут. "Я буду жить, - говорил им Гэррети. - Я буду жить. Я не умру".
Он заставлял ноги подниматься и опускаться, и шаги гулким эхом
отдавались у него в голове. Он забыл обо всем остальном, даже о Джен. Он
забыл о боли в ногах и о застывшем напряжении мышц под коленями. Мысль
крутилась в голове, стуча, как барабан, - я _буду_ _жить_. _Я_ _буду_
_жить_, - пока сами эти слова не утратили смысл.
Его привел в чувство звук выстрелов. Толпа замерла, и кто-то впереди
закричал. "Ну вот, - подумал он, - дожил до выстрела и услышал собственный
крик".
Но кричал не он, и стреляли не в него. Это был номер 64, Фрэнк Морган,
невысокий улыбчивый паренек. Теперь его тащили с дороги, и дужка разбитых
очков все еще цеплялась за его ухо.
- Я не умер, - медленно проговорил он. Шок окутал его теплой волной,
угрожая превратить его ноги в вату.
- Да, но мог бы, - сказал Макфрис.
- Ты спас его, - тоном упрека произнес Олсон. - Зачем ты это сделал? -
глаза его были яркими и пустыми, как дверные ручки. - Я бы убил тебя, если
б мог. Ненавижу тебя. Ты подохнешь, Макфрис. Бог убьет тебя за то, что ты
сделал, - его голос тоже был пустым, и Гэррети казалось, что изо рта у него
пахнет гнилью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47