Гэррети опять
подумал о первобытной справедливости, но это лишь вызвало у него тошноту.
Есть совершенно не хотелось, и его пояс с едой был еще почти полон.
Бейкер, Абрахам и Макфрис - вот и все друзья, которые остались. И
Стеббинс, если его можно считать чьим-то другом.
В темноте он едва не налетел на Бейкера. В руках у того что-то
звякало.
- Что ты делаешь?
- Считаю мелочь.
- Ну, и сколько? Бейкер улыбнулся:
- Доллар двадцать два.
- И что ты собираешься с ними делать?
Бейкер смотрел в темноту.
- Купи мне большой, - сказал он. Его легкий южный акцент теперь
усилился. - Самый большой, с розовым атласом внутри и белой подушкой. И
крепкий, чтобы крысы не забрались туда до самого Судного дня.
- Бейкер? Ты что, спятил?
- Я хочу умереть. Пора. Разве ты не хочешь?
- Заткнись! - Гэррети опять била дрожь.
Дорога пошла в гору, прервав их разговор. Гэррети шел вверх, чувствуя
боль во всем теле, в каждой его клеточке, и думал об идее-фикс Бейкера, о
гробе. Интересно, не последняя ли это вещь, о которой он думает?
Периодически на них сыпались предупреждения. Вездеход ехал за ними;
солдата, убитого Паркером, тут же заменили. Толпа монотонно кричала.
Гэррети пытался представить, каково это: лежать в торжественном полумраке,
с руками, сложенными на груди. Не думать о боли, любви, ненависти, о
деньгах. Ни о чем. Абсолютный ноль. Спасение от агонии движения, от
горького кошмара этой дороги.
Как это может быть?
Вдруг все - агонизирующая боль в мускулах, пот, струящийся по лицу,
распухшие ноги - показалось очень реальным, очень дорогим. Гэррети
доковылял до вершины холма и быстро пошел вниз.
В 23.40 Марти Уаймэн получил пропуск. Гэррети совсем забыл о нем -
последние сутки Уаймэн не подавал никаких признаков жизни. Он и умер
беззвучно. Просто лег и был застрелен. А кто-то прошептал, что это Уаймэн.
Вот и все.
К полуночи они были в восьми милях от границы Нью-Хэмпшира. Дождь
поливал, не переставая, и Абрахам начал кашлять тем же мокрым,
захлебывающимся кашлем, что и Скрамм.
В четверть второго Бобби Следж попытался под покровом темноты
затесаться в толпу. Его поймали быстро. Гэррети подумал - не тот ли
светловолосый солдат, что едва не застрелил его, вытащил бедного Следжа из
толпы и всадил в него пулю? Светловолосый был здесь, Гэррети видел его на
вездеходе.
Без двадцати два Бейкер упал и начал биться головой об асфальт.
Гэррети, не раздумывая, устремился к нему, но на плечо ему легла рука.
Конечно же, это опять был Макфрис.
- Нет. Хватит мушкетерства, Рэй.
Они пошли вперед, не оглядываясь.
Бейкер получил три предупреждения, потом как-то встал и пошел. Он
прошел мимо них с Макфрисом, не глядя в их сторону. На лбу у него багровела
уродливая ссадина.
Около двух они вошли в Нью-Хэмпшир под аккомпанемент рева самой
большой толпы, какую Гэррети до сих пор видел, духовых инструментов и
разрывов петард. В свете фейерверков поблескивали черные очки Майора. Рядом
с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме ядерного
склада в Сантьяго.
Гэррети опять задремал. Ему мерещился улыбающийся Урод д'Алессио в
гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась, как
Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров увозит отца
Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним из которых был
светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера исчезла, только ее улыбка
висела в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом...
Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец...
Он сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его
болью с головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого.
- Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во
сне.
- Явился, ученая задница, - прошептал Макфрис.
- Моя задница не ученее твоей, - парировал Стеббинс. - Разве что
немного.
- Ладно, заткнись, - Макфрис махнул трясущейся рукой и пошел прочь.
Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий от лихорадки,
казалось, светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело,
надсадно кашлять.
Бейкер шел с угрюмой решимостью, пытаясь избавиться от своих трех
предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только
Стеббинса, казалось, ничего не брало.
Остальные в большинстве своем уже вышли, казалось, за пределы боли и
страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно ожившим
мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
Перед самым рассветом почти одновременно застрелили троих. Толпа
рокотала, с вожделением глядя на распластанные тела. Гэррети это показалось
началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними всеми. Но последним
оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя невидящими глазами в
сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом вниз. Его оксфордские
ботинки дернулись еще пару раз и замерли.
Наступал рассвет. Последний день Длинного пути был пасмурным. Ветер
скулил на почти опустевшей дороге, как пес, потерявшийся в незнакомом и
опасном месте.
Часть третья
КРОЛИК
Глава 17
"Мама! Мама! Мама! Мама!"
(Преподобный Джим Джонс в момент
своего отступничества)
Концентраты раздали в пятый и последний раз. Теперь для этого
потребовался только один солдат. Осталось ведь всего девять участников.
Некоторые из них тупо поглядели на пояса, словно в первый раз видели, и
выпустили их из рук, как толстых, разъевшихся змей. Гэррети показалось, что
привычный ритуал застегивания пояса занял у него часы. От одной мысли о еде
его тошнило.
Стеббинс теперь шел рядом с ним. "Мой ангел-хранитель", - отсутствующе
подумал Гэррети. Стеббинс улыбался и с шумом грыз крекеры с арахисовым
маслом, Гэррети едва не вырвало.
- В чем дело? - спросил Стеббинс с набитым ртом. - Тебе плохо?
- А тебе-то что?
- Так. Если ты сейчас упадешь, я не очень огорчусь.
- Похоже, мы скоро войдем в Массачусетс, - вмешался Макфрис. Стеббинс
кивнул:
- За семнадцать лет мы первые, кто зашел так далеко. Они с ума сойдут.
- Откуда ты столько знаешь о Длинном пути? - спросил Гэррети.
Стеббинс пожал плечами.
- Это же все опубликовано. Чего им скрывать?
- Стеббинс, а что ты сделаешь, если выиграешь? - спросил Макфрис.
Стеббинс засмеялся. В струях дождя его тощее, поросшее щетиной лицо
напоминало морду изголодавшегося льва.
- А ты что думаешь? Куплю большой желтый "кадиллак" и поставлю по
цветному телевизору в каждую комнату?
- Я думаю, - сказал Макфрис, - что ты пожертвуешь две-три сотни
Обществу защиты животных.
- Абрахам стал похож на овцу, - оборвал их Гэррети. - На овцу,
запутавшуюся в проволоке. Вот что я думаю.
Они прошли под транспарантом, извещающим, что до границы Массачусетса
осталось всего пятнадцать миль - Нью-Хэмпшира оказалось не так уж много,
лишь узкий перешеек, разделяющий штаты Мэн и Массачусетс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
подумал о первобытной справедливости, но это лишь вызвало у него тошноту.
Есть совершенно не хотелось, и его пояс с едой был еще почти полон.
Бейкер, Абрахам и Макфрис - вот и все друзья, которые остались. И
Стеббинс, если его можно считать чьим-то другом.
В темноте он едва не налетел на Бейкера. В руках у того что-то
звякало.
- Что ты делаешь?
- Считаю мелочь.
- Ну, и сколько? Бейкер улыбнулся:
- Доллар двадцать два.
- И что ты собираешься с ними делать?
Бейкер смотрел в темноту.
- Купи мне большой, - сказал он. Его легкий южный акцент теперь
усилился. - Самый большой, с розовым атласом внутри и белой подушкой. И
крепкий, чтобы крысы не забрались туда до самого Судного дня.
- Бейкер? Ты что, спятил?
- Я хочу умереть. Пора. Разве ты не хочешь?
- Заткнись! - Гэррети опять била дрожь.
Дорога пошла в гору, прервав их разговор. Гэррети шел вверх, чувствуя
боль во всем теле, в каждой его клеточке, и думал об идее-фикс Бейкера, о
гробе. Интересно, не последняя ли это вещь, о которой он думает?
Периодически на них сыпались предупреждения. Вездеход ехал за ними;
солдата, убитого Паркером, тут же заменили. Толпа монотонно кричала.
Гэррети пытался представить, каково это: лежать в торжественном полумраке,
с руками, сложенными на груди. Не думать о боли, любви, ненависти, о
деньгах. Ни о чем. Абсолютный ноль. Спасение от агонии движения, от
горького кошмара этой дороги.
Как это может быть?
Вдруг все - агонизирующая боль в мускулах, пот, струящийся по лицу,
распухшие ноги - показалось очень реальным, очень дорогим. Гэррети
доковылял до вершины холма и быстро пошел вниз.
В 23.40 Марти Уаймэн получил пропуск. Гэррети совсем забыл о нем -
последние сутки Уаймэн не подавал никаких признаков жизни. Он и умер
беззвучно. Просто лег и был застрелен. А кто-то прошептал, что это Уаймэн.
Вот и все.
К полуночи они были в восьми милях от границы Нью-Хэмпшира. Дождь
поливал, не переставая, и Абрахам начал кашлять тем же мокрым,
захлебывающимся кашлем, что и Скрамм.
В четверть второго Бобби Следж попытался под покровом темноты
затесаться в толпу. Его поймали быстро. Гэррети подумал - не тот ли
светловолосый солдат, что едва не застрелил его, вытащил бедного Следжа из
толпы и всадил в него пулю? Светловолосый был здесь, Гэррети видел его на
вездеходе.
Без двадцати два Бейкер упал и начал биться головой об асфальт.
Гэррети, не раздумывая, устремился к нему, но на плечо ему легла рука.
Конечно же, это опять был Макфрис.
- Нет. Хватит мушкетерства, Рэй.
Они пошли вперед, не оглядываясь.
Бейкер получил три предупреждения, потом как-то встал и пошел. Он
прошел мимо них с Макфрисом, не глядя в их сторону. На лбу у него багровела
уродливая ссадина.
Около двух они вошли в Нью-Хэмпшир под аккомпанемент рева самой
большой толпы, какую Гэррети до сих пор видел, духовых инструментов и
разрывов петард. В свете фейерверков поблескивали черные очки Майора. Рядом
с ним стоял губернатор Нью-Хэмпшира, потерявший ногу при штурме ядерного
склада в Сантьяго.
Гэррети опять задремал. Ему мерещился улыбающийся Урод д'Алессио в
гробу. Рядом с гробом в качалке сидела тетка Бейкера и тоже улыбалась, как
Чеширский кот. Они смотрели, как черный автомобиль без номеров увозит отца
Гэррети. Отец в одном белье стоял между двух солдат, одним из которых был
светловолосый, а другим - Стеббинс. Тетка Бейкера исчезла, только ее улыбка
висела в воздухе, раскачиваясь вместе с креслом...
Снова выстрелы. О Боже, они стреляют в него, это конец...
Он сделал несколько скачущих, панических шагов, пронизывающих его
болью с головы до пят, прежде чем понял, что стреляли в кого-то другого.
- Привет, - рядом с ним появился Стеббинс, ухмыляясь, как тетка во
сне.
- Явился, ученая задница, - прошептал Макфрис.
- Моя задница не ученее твоей, - парировал Стеббинс. - Разве что
немного.
- Ладно, заткнись, - Макфрис махнул трясущейся рукой и пошел прочь.
Около трех застрелили еще кого-то. Абрахам, пылающий от лихорадки,
казалось, светился в темноте, как падающий метеорит. Он продолжал тяжело,
надсадно кашлять.
Бейкер шел с угрюмой решимостью, пытаясь избавиться от своих трех
предупреждений. Макфрис все сильнее сгибался, как больной старик. Только
Стеббинса, казалось, ничего не брало.
Остальные в большинстве своем уже вышли, казалось, за пределы боли и
страха, как Олсон. Они брели сквозь дождь и темноту, подобно ожившим
мертвецам. Гэррети избегал смотреть на них.
Перед самым рассветом почти одновременно застрелили троих. Толпа
рокотала, с вожделением глядя на распластанные тела. Гэррети это показалось
началом жуткой цепной реакции, которая покончит с ними всеми. Но последним
оказался Абрахам. Он вдруг упал на колени, глядя невидящими глазами в
сторону вездехода. Потом рухнул на асфальт лицом вниз. Его оксфордские
ботинки дернулись еще пару раз и замерли.
Наступал рассвет. Последний день Длинного пути был пасмурным. Ветер
скулил на почти опустевшей дороге, как пес, потерявшийся в незнакомом и
опасном месте.
Часть третья
КРОЛИК
Глава 17
"Мама! Мама! Мама! Мама!"
(Преподобный Джим Джонс в момент
своего отступничества)
Концентраты раздали в пятый и последний раз. Теперь для этого
потребовался только один солдат. Осталось ведь всего девять участников.
Некоторые из них тупо поглядели на пояса, словно в первый раз видели, и
выпустили их из рук, как толстых, разъевшихся змей. Гэррети показалось, что
привычный ритуал застегивания пояса занял у него часы. От одной мысли о еде
его тошнило.
Стеббинс теперь шел рядом с ним. "Мой ангел-хранитель", - отсутствующе
подумал Гэррети. Стеббинс улыбался и с шумом грыз крекеры с арахисовым
маслом, Гэррети едва не вырвало.
- В чем дело? - спросил Стеббинс с набитым ртом. - Тебе плохо?
- А тебе-то что?
- Так. Если ты сейчас упадешь, я не очень огорчусь.
- Похоже, мы скоро войдем в Массачусетс, - вмешался Макфрис. Стеббинс
кивнул:
- За семнадцать лет мы первые, кто зашел так далеко. Они с ума сойдут.
- Откуда ты столько знаешь о Длинном пути? - спросил Гэррети.
Стеббинс пожал плечами.
- Это же все опубликовано. Чего им скрывать?
- Стеббинс, а что ты сделаешь, если выиграешь? - спросил Макфрис.
Стеббинс засмеялся. В струях дождя его тощее, поросшее щетиной лицо
напоминало морду изголодавшегося льва.
- А ты что думаешь? Куплю большой желтый "кадиллак" и поставлю по
цветному телевизору в каждую комнату?
- Я думаю, - сказал Макфрис, - что ты пожертвуешь две-три сотни
Обществу защиты животных.
- Абрахам стал похож на овцу, - оборвал их Гэррети. - На овцу,
запутавшуюся в проволоке. Вот что я думаю.
Они прошли под транспарантом, извещающим, что до границы Массачусетса
осталось всего пятнадцать миль - Нью-Хэмпшира оказалось не так уж много,
лишь узкий перешеек, разделяющий штаты Мэн и Массачусетс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47