эго -- это "я", взятое взаймы.
Эго зависит от других, от общественного мнения; я -- это ваша
подлинная суть. Она не заимствована, она -- ваша. Никто не может
забрать ее назад.
Взгляните, как прекрасны строки Чжуан Цзы:
Когда стрелок пускает стрелу для забавы,
все его мастерство при нем -- для забавы!
Когда стрелок пускает стрелу для забавы,
все его мастерство при нем.
??? ОСТОРОЖНЕЕ ЗДЕСЬ С ПЕРЕНОСОМ СТИХОВ ИЗ ШАПКИ ГЛАВЫ -- ЗДЕСЬ
ПОВТОР ПЕРВОГО ДВУСТИШИЯ ДВА РАЗА, НО В ПЕРВОМ С ДОБАВЛЕНИЕМ
ПАРЫ СЛОВ ???
Когда вы забавляетесь, вы не пытаетесь самоутверждаться. Вы
спокойны, расслаблены, нормальны. Пока вы играете, действуете
просто ради забавы, вас не волнует, что о вас подумают другие.
Видели ли вы отца, который в шутку борется с ребенком? Он будет
побежден. Он будет лежать на лопатках, а ребенок будет сидеть на
нем верхом и хохотать, и закричит: "Я тебя победил!" -- и отец
будет счастлив. Это обычная забава. В игре вы можете быть
побеждены и при этом быть счастливым. Забава несерьезна, она не
имеет отношения к эго. Эго всегда серьезно.
Так помните, что, если вы серьезны, вы всегда будете в суматохе,
внутреннем беспорядке. Святой всегда забавляется, как если бы он
пускал стрелу шутки ради. Его не интересует мишень, он просто
приятно проводит время.
Немецкий философ, Евгений Херригел, отправился в Японию учиться
медитации. А в Японии используют все виды упражнений для
обучения медитации; стрельба из лука -- одно из них. Херригел
был прекрасным стрелком: он был абсолютно точен, он никогда не
промахивался. Поэтому он отправился к мастеру, чтобы тот обучил
его медитации с помощью стрельбы из лука, раз он в этом был уже
дока.
Три года обучения миновали, когда Херригел начал понимать, что
попусту тратит время. Мастер продолжал настаивать на том, что
_он_ не должен стрелять. "Предоставь стреле вылететь самой
по себе. -- говорил он Херригелу. -- Тебя не должно быть, когда
ты целишься, позволь стреле целиться самой".
Это был бред. В особенности для западного человека, это было
абсолютным абсурдом: "Что значит "позволь стреле стрелять
самой?" Как может стрела стрелять сама? Если я не буду ничего
делать, так и выстрела не будет". И он продолжал стрелять,
никогда не промахиваясь мимо мишени.
Но мастер повторял: "Цель -- это вовсе не мишень. Цель --
_ты_. Мне неважно, попадешь ты в мишень или нет. Это
механическое мастерство. Я обращаю внимание только на то, есть
ты или нет. Стреляй ради забавы! Наслаждайся этим, не пытайся
доказать, что ты никогда не мажешь мимо мишени. Не старайся
утвердить эго. Оно уже и так есть, ты есть, совершенно незачем
это доказывать. Освободись, пребывай в покое, будь непринужден и
предоставь стреле вылететь самой".
Херригел никак не мог понять, о чем речь. Он все пытался и
пытался и спрашивал снова и снова: "Если я всегда набираю сто
очков из ста, почему ты не признаешь моего умения?"
Западный ум всегда заинтересован в конечном результате, а
восточный ум всегда интересуется самим процессом. Для восточного
ума результат бесполезен; вся суть в начале, в стрелк'е, а не в
мишени. Поэтому мастер отвечал: "Нет!"
Тогда, окончательно разочаровавшись, Херригел попросил
разрешения уехать. "Тогда мне придется уехать. -- заявил он. --
Три года -- это слишком долгий срок, а в результате -- ничего.
Ты продолжаешь говорить "нет"... что я все еще тот же самый, не
изменился".
В день своего отъезда он пошел попрощаться с мастером и увидел,
что тот обучает других учеников. Но этим утром Херригелу все это
было уже неинтересно; он уезжал, он махнул рукой на все свои
планы. Поэтому он просто ждал, когда мастер освободится, чтобы
он мог попрощаться и уехать.
Сидя на скамье, он впервые взглянул на мастера. В первый раз за
три года он посмотрел на мастера. Тот и вправду ничего не делал;
все было так, будто стрела вылетала сама. Мастер не был
серьезен, он забавлялся, наслаждался. Не было никого, кто бы
интересовался, достигнет ли выстрел цели.
Эго всегда нацелено в мишень. У забавы нет мишени, в которую
можно попасть, сама забава заключена в начале, когда стрела еще
только покидает лук. Выстрел случаен, и, если он и достигает
мишени, это к делу не относится; попали вы или промахнулись --
значения не имеет. Но когда стрела покидает лук, стрелок должен
развлекаться, наслаждаясь, быть несерьезным. Когда вы серьезны,
вы напряжены; когда вы несерьезны, вы расслаблены, а когда вы
расслаблены, -- вы есть. Когда вы напряжены, есть эго; _вы_
-- сокрыты им.
Впервые Херригел посмотрел... потому что теперь это его не
касалось. Теперь это было не его делом, он бросил все это. Он
уезжал, поэтому и вопроса о серьезности не стояло. Он признал
свое поражение, ему нечего было доказывать. Он взглянул, и
сейчас впервые его глаза не были прикованы к мишени.
Он посмотрел на мастера: все происходило так, как если бы стрела
покидала лук сама по себе. Мастер только лишь придавал,
вкладывал в это энергию, он не стрелял. Он не делал ничего, не
прикладывал никакого усилия. Херригел взглянул, и впервые он
понял.
Словно зачарованный, он подошел к мастеру, взял в руку лук и
оттянул тетиву. "Вот ты и постиг, -- произнес в этот миг мастер.
-- Этому-то я три года и учил тебя". Стрела еще не покинула
лука, а мастер уже сказал: "Ну вот и все. Цель достигнута".
Наконец-то Херригел развлекался, не был серьезен, он не был
целенаправлен.
В этом и заключается отличие. Развлечение не целенаправлено; у
него нет цели. Развлечение -- оно является целью само по себе,
имеет свою внутреннюю ценность, не существует ничего вне его. Вы
наслаждаетесь, и ничего больше. В нем нет никакого дела, никакой
цели, вы просто играете в нем, забавляетесь им, и это все.
Когда стрелок пускает стрелу для забавы,
все его мастерство при нем.
Когда вы стреляете ради забавы, вы не находитесь в конфликте. Вы
не разделены, напряжения нет; ваш ум никуда не направлен. Ваш ум
вообще неподвижен -- поэтому вы цельны. Так рождается
мастерство.
Рассказывают историю о мастере Дзен, архитекторе,
проектировавшем новый храм, пагоду. У него была привычка --
чтобы рядом с ним был его первый ученик. Он рисовал проект,
эскиз, оборачивался к ученику и спрашивал: "Ну как?"
"Это недостойно тебя", -- отвечал ученик каждый раз. И тогда
мастер отбрасывал этот проект.
Так повторялось девяносто девять раз. Миновало уже три месяца, и
властитель начал интересоваться, когда же, наконец, будет
закончен проект, чтобы можно было приступить к строительству. А
потом как-то раз, пока мастер рисовал очередной эскиз, у него
высохли чернила, и он велел ученику пойти и приготовить новых
чернил.
Ученик вышел, а когда он возвратился, то воскликнул в изумлении:
"Как?! Ты создал его! Но почему же ты не мог сделать этого все
три месяца?"
"Из-за тебя. -- сказал мастер. -- Ты сидел подле меня, и я был
разделен. Ты смотрел на меня, и я действовал целенаправленно,
это не было развлечением. Когда ты ушел, я расслабился. Я
почувствовал, что никто не смотрит на мою работу, и я стал
целым. Этот проект я не делал, он родился сам. Он не получался
все эти три месяца, потому что я стремился его сделать, я был
деятелем, действующим лицом".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91