- а с вышек пальба. Потом собрали тифозных в отдельный барак. Не всех туда носить успевали, но и оттуда мало кто выходил. Нары там - двухэтажные, так со вторых нар он же в температуре не может на оправку слезть - на-а нижних льет! Тысячи полторы там лежало. А санитарами - блатари, у мертвых зубы золотые рвали. Да они и у живых не стеснялись... - Да что все ваш тридцать седьмой да тридцать седьмой? А Сорок Девятого в бухте Ванино, в пятой зоне, - не хотели? Тридцать пять тысяч! И - несколько месяцев! - опять же на Колыму не справлялись. Да каждой ночью из барака в барак, из зоны в зону зачем-то перегоняли. Как у фашистов: свистки! крики! - "выходи без последнего!" И все бегом! Только бегом! За хлебом сотню гонят - бегом! за баландой - бегом! Посуды не было никакой! Баланду во что хочешь бери - в по'лу, в ладони! Воду цистернамми привозили, а разливать не во что, так струей поливают, кто рот подставит - твоя. Стали драться у цистерны - с вышки огонь! Ну, точно, как у фашистов. Приехал генерал-майор Деревянко, начальник УСВИТЛа,УСВИТЛ - Управление Северо-Восточных (т.е. колымских) ИсправТрудЛагерей.
вышел к нему перед толпой военный летчик, разорвал на себе гимнастерку: -"У меня семь боевых орденов! Кто дал право стрелять по зоне?" Деревянко говорит: "Стреляли и будем стрелять, пока вы себя вести не научитесь".Эй, "Трибунал Военных Преступлений" Бертрана Рассела! Что же вы, что ж вы материальчик не берете?! Аль вам не подходит?
- Нет, ребята, это все - не пересылка. Пересылка - Кировская! Возьмем не такой особенный год, возьмем 47-й, - а на Кировской впихивали людей в камеру два вертуха сапогами, и только так могли дверь закрыть. На трехэтажных нарах в сентябре (а Вятка - не на Черном море), все сидели голые от жары - потому сидели, что лежать места не было: один ряд сидел в головах, один в ногах. И в проходе на полу - в два ряда сидели, а между ними стояли, потом менялись. Котомки держали в руках или на коленях, положить некуда. Только блатные на своих законных местах, вторые нары у окна, лежали привольно. Клопов было столько, что кусали днем, пикировали прямо с потолка. И вот так по неделе терпели и по месяцу. Хочется и мне вмешаться, рассказать о Красной Пресне в августе 45-го, (Эту пересылку со славным революционным именем знают москвичи мало, экскурсий туда нет, да какие экскурсии, когда она РАБОТАЕТ. А близко посмотреть, никуда не ездить! - от Новохорошеевского шоссе по окружной железке рукой подать.) в лето Победы, да стесняюсь: у нас все же на ночь ноги как-то вытягивали, и клопы были умеренные, а всю ночь при ярких лампах нас, от жары голых и потных, мухи кусали - да ведь это не в счет, и хвастаться стыдно. Обливались мы потом от каждого движения, после еды просто лило. В камере, немного больше средней жилой комнаты, помещалось сто человек, сжаты были, ступить на пол ногой тоже нельзя. А два маленьких окошка были загорожены намордниками из железных листов, это на южную сторону, они не только не давали движения воздуху, но от солнца накалялись, и в камеру пышели жаром. Как пересылки все бестолковые, так и разговор о пересылках бестолковый, так и эта глава, наверно, получится не знаешь, за что скорей хвататься, о какой рассказывать, о чем наперед. И чем больше сбивается людей на пересылке, тем еще бестолковее. Невыносимо человеку, невыгодно и ГУЛагу, а вот оседают люди по месяцам. И становится пересылка истой фабрикой: хлебные пайки несут навалом в строительных носилках, в каких кирпичи носят. И баланду парующую несут в шестиведерных деревянных бочках, прохватив проушины ломом. Напряженней и откровенней многих была Котласская пересылка. Напряженнее потому, что она открывала пути на весь европейский русский северо-восток, откровеннее потому, что это было уже глубоко в Архипелаге, и не перед кем хорониться. Это просто был участок земли, разделенный заборами на клетки, и клетки все заперты. Хотя здесь уже селили мужиков, когда ссылали их в 30-м (надо думать, что крыши над ними не бывало, только теперь некому рассказать), однако и в 38-м далеко не все помещались в хлипких одноэтажных бараках из горбылька, крытых... брезентом. Под осенним мокрым снегом и в заморозки люди жили здесь просто против неба на земле. Правда, им не давали коченеть неподвижно, их все время считали, бодрили проверками (бывало там 20 тысяч человек единовременно) или внезапными ночными обысками. - Позже в этих клетках разбивали палатки, в иных возводили срубы - высотой в два этажа, но чтоб разумно удешивить строительство - междуэтажного перекрытия не клали, а сразу громоздили шестиэтажные нары с вертикальными стремянками по бортам, которыми доходяги и должны были карабкаться как матросы (устройство, более приличествующее кораблю, чем порту). - В зиму 1944-45 года, когда все были под крышей, помещалось только семь с половиной тысяч, из них умирало в день - пятьдесят человек, и носилки, носящие в морг, не отдыхали никогда. (Возразят, что это сносно вполне, смертность меньше процента в день, и при таком обороте человек может протянуть до пяти месяцев. Да, но ведь и главная-то косиловка - лагерная работа, тоже ведь еще не начиналась. Эта убыль в две трети процента в день составляет чистую усушку, и не на всяком складе овощей ее допустят). Чем глубже туда, в Архипелаг, тем разительнее сменяются бетонные порты на свайные пристани. Карабас, лагерная пересылка под Карагандою, имя которой стало нарицательным, за несколько лет прошло полмиллиона человек (Юрий Карбе был там в 1942 году зарегистрирован уже в 433-й тысяче). Пересылка состояла из глинобитных низких бараков с земляным полом. Каждодневное развлечение было в том, что всех выгоняли с вещами наружу, и художники белили пол и даже рисовали на нем коврики, а вечером зэки ложились и боками своими стирали и побелку и коврики.Карабас изо всех пересылок достойнее других был стать музеем, но, увы, уже не существует: на его месте - завод железо-бетонных изделий.
Княж-Погостский пересыльный пункт (63о северной широты) составился из шалашей, утвержденных на болоте! Каркас из жердей охватывался рваной брезентовой палаткой, не доходящей до земли. Внутри шалаша были двойные нары из жердей же (худо очищенных от сучьев), в проходе - жердевой настил. Через настил днем хлюпала жидкая грязь, ночью она замерзала. В разных местах зоны переходы тоже шли по хлипким качким жердочкам, и люди, неуклюжие от слабости, там и сям сваливались в воду и мокредь. В 38-м году в Княж-Погосте кормили всегда одним и тем же: затирухой из крупяной сечки и рыбных костей. Это было удобно, потому что мисок, кружек и ложек не было у пересыльного пункта, а у самих арестантов тем более. Их подгоняли десятками к котлу и клали затируху черпаками в фуражки, в шапки, в полу одежды. А в пересыльном пункте Вогвоздино (в нескольких километрах от Усть-Выми), где сидело одновременно 5 тысяч человек (кто знал Вогвоздино до этой строчки? сколько таких безысвестных пересылок? умножьте-ка их на пять тысяч!) - в Вогвоздино варили жидко, но мисок тоже не было, однако извернулись (чего не осилит наша смекалка!) - баланду выдавали в БАННЫХ ТАЗАХ на десять человек сразу, предоставляя им хлебать вперегонки.Галина Серебрякова! Борис Дьяков! Алдан Семенов! Вы не хлебали из банного таза вдесятером? Разумеется, и в ту минуту вы бы не спустились до животных потребностей Ивана Денисовича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441
вышел к нему перед толпой военный летчик, разорвал на себе гимнастерку: -"У меня семь боевых орденов! Кто дал право стрелять по зоне?" Деревянко говорит: "Стреляли и будем стрелять, пока вы себя вести не научитесь".Эй, "Трибунал Военных Преступлений" Бертрана Рассела! Что же вы, что ж вы материальчик не берете?! Аль вам не подходит?
- Нет, ребята, это все - не пересылка. Пересылка - Кировская! Возьмем не такой особенный год, возьмем 47-й, - а на Кировской впихивали людей в камеру два вертуха сапогами, и только так могли дверь закрыть. На трехэтажных нарах в сентябре (а Вятка - не на Черном море), все сидели голые от жары - потому сидели, что лежать места не было: один ряд сидел в головах, один в ногах. И в проходе на полу - в два ряда сидели, а между ними стояли, потом менялись. Котомки держали в руках или на коленях, положить некуда. Только блатные на своих законных местах, вторые нары у окна, лежали привольно. Клопов было столько, что кусали днем, пикировали прямо с потолка. И вот так по неделе терпели и по месяцу. Хочется и мне вмешаться, рассказать о Красной Пресне в августе 45-го, (Эту пересылку со славным революционным именем знают москвичи мало, экскурсий туда нет, да какие экскурсии, когда она РАБОТАЕТ. А близко посмотреть, никуда не ездить! - от Новохорошеевского шоссе по окружной железке рукой подать.) в лето Победы, да стесняюсь: у нас все же на ночь ноги как-то вытягивали, и клопы были умеренные, а всю ночь при ярких лампах нас, от жары голых и потных, мухи кусали - да ведь это не в счет, и хвастаться стыдно. Обливались мы потом от каждого движения, после еды просто лило. В камере, немного больше средней жилой комнаты, помещалось сто человек, сжаты были, ступить на пол ногой тоже нельзя. А два маленьких окошка были загорожены намордниками из железных листов, это на южную сторону, они не только не давали движения воздуху, но от солнца накалялись, и в камеру пышели жаром. Как пересылки все бестолковые, так и разговор о пересылках бестолковый, так и эта глава, наверно, получится не знаешь, за что скорей хвататься, о какой рассказывать, о чем наперед. И чем больше сбивается людей на пересылке, тем еще бестолковее. Невыносимо человеку, невыгодно и ГУЛагу, а вот оседают люди по месяцам. И становится пересылка истой фабрикой: хлебные пайки несут навалом в строительных носилках, в каких кирпичи носят. И баланду парующую несут в шестиведерных деревянных бочках, прохватив проушины ломом. Напряженней и откровенней многих была Котласская пересылка. Напряженнее потому, что она открывала пути на весь европейский русский северо-восток, откровеннее потому, что это было уже глубоко в Архипелаге, и не перед кем хорониться. Это просто был участок земли, разделенный заборами на клетки, и клетки все заперты. Хотя здесь уже селили мужиков, когда ссылали их в 30-м (надо думать, что крыши над ними не бывало, только теперь некому рассказать), однако и в 38-м далеко не все помещались в хлипких одноэтажных бараках из горбылька, крытых... брезентом. Под осенним мокрым снегом и в заморозки люди жили здесь просто против неба на земле. Правда, им не давали коченеть неподвижно, их все время считали, бодрили проверками (бывало там 20 тысяч человек единовременно) или внезапными ночными обысками. - Позже в этих клетках разбивали палатки, в иных возводили срубы - высотой в два этажа, но чтоб разумно удешивить строительство - междуэтажного перекрытия не клали, а сразу громоздили шестиэтажные нары с вертикальными стремянками по бортам, которыми доходяги и должны были карабкаться как матросы (устройство, более приличествующее кораблю, чем порту). - В зиму 1944-45 года, когда все были под крышей, помещалось только семь с половиной тысяч, из них умирало в день - пятьдесят человек, и носилки, носящие в морг, не отдыхали никогда. (Возразят, что это сносно вполне, смертность меньше процента в день, и при таком обороте человек может протянуть до пяти месяцев. Да, но ведь и главная-то косиловка - лагерная работа, тоже ведь еще не начиналась. Эта убыль в две трети процента в день составляет чистую усушку, и не на всяком складе овощей ее допустят). Чем глубже туда, в Архипелаг, тем разительнее сменяются бетонные порты на свайные пристани. Карабас, лагерная пересылка под Карагандою, имя которой стало нарицательным, за несколько лет прошло полмиллиона человек (Юрий Карбе был там в 1942 году зарегистрирован уже в 433-й тысяче). Пересылка состояла из глинобитных низких бараков с земляным полом. Каждодневное развлечение было в том, что всех выгоняли с вещами наружу, и художники белили пол и даже рисовали на нем коврики, а вечером зэки ложились и боками своими стирали и побелку и коврики.Карабас изо всех пересылок достойнее других был стать музеем, но, увы, уже не существует: на его месте - завод железо-бетонных изделий.
Княж-Погостский пересыльный пункт (63о северной широты) составился из шалашей, утвержденных на болоте! Каркас из жердей охватывался рваной брезентовой палаткой, не доходящей до земли. Внутри шалаша были двойные нары из жердей же (худо очищенных от сучьев), в проходе - жердевой настил. Через настил днем хлюпала жидкая грязь, ночью она замерзала. В разных местах зоны переходы тоже шли по хлипким качким жердочкам, и люди, неуклюжие от слабости, там и сям сваливались в воду и мокредь. В 38-м году в Княж-Погосте кормили всегда одним и тем же: затирухой из крупяной сечки и рыбных костей. Это было удобно, потому что мисок, кружек и ложек не было у пересыльного пункта, а у самих арестантов тем более. Их подгоняли десятками к котлу и клали затируху черпаками в фуражки, в шапки, в полу одежды. А в пересыльном пункте Вогвоздино (в нескольких километрах от Усть-Выми), где сидело одновременно 5 тысяч человек (кто знал Вогвоздино до этой строчки? сколько таких безысвестных пересылок? умножьте-ка их на пять тысяч!) - в Вогвоздино варили жидко, но мисок тоже не было, однако извернулись (чего не осилит наша смекалка!) - баланду выдавали в БАННЫХ ТАЗАХ на десять человек сразу, предоставляя им хлебать вперегонки.Галина Серебрякова! Борис Дьяков! Алдан Семенов! Вы не хлебали из банного таза вдесятером? Разумеется, и в ту минуту вы бы не спустились до животных потребностей Ивана Денисовича?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441