в июле 1964-го - "Повесть о пережитом" Дьякова, "Барельеф на скале" Алдан-Семёнова, в сентябре - "Колымские записи". В том же году в Магадане выскочила и книжечка Вяткина.15
И - всё. И - заложили. И спереди, на месте закладки, совсем другое нарисовали: пальмы, финики, туземцы в купальных костюмах. Архипелаг? Как будто Архипелаг. А подменили? Да, подменили...
Я этих всех книг уже коснулся, говоря о благонамеренных,16 и если бы расхождение наше с ними кончалось литературой, не было бы потребности мне на них и отзываться. Но поскольку взялись они оболгать Архипелаг, - должен я пояснить, где именно у них декорация. Хотя читатель, одолевший всю мою вот эту книгу, пожалуй, и сам легко разглядит.
Первая и главная их ложь в том, что на их Архипелаге н_е _с_и_д_и_т _н_а_р_о_д, наши Иваны. Порознь или вместе нащупав, но лгут они дружно тем, что делят заключённых на: 1. честных коммунистов (с частным подразделением - беспартийные пламенные коммунисты) и 2. белогвардейцев-власовцев-полицаев-бендеровцев (вали в кучу).
Но все перечисленные вместе составляли в лагере не более 10-15%. А остальные 85% - крестьяне, интеллигенция и рабочие, вся собственно-Пятьдесят Восьмая и все бесчисленные несчастные "указники" за катушку ниток и за подол колосков - у них не вошли, пропали! А потому пропали, что они искренне не заметили своего страдающего народа! Это быдло для них и не существует, раз, вернувшись с лесоповала, не поёт шёпотом "Интернационала". Глухо упоминает Шелест о сектантках (даже не о сектантах, он их в мужских лагерях не видел!), где-то промелькнул у него один ничтожный вредитель (так и понимаемый, как вредитель), один ничтожный бытовик - и всё. И все национальности окраин тоже у них выпали. Уж Дьяков по времени своей сидки мог бы заметить хоть прибалтийцев? Нет, нету! (Они б и западных украинцев скрыли, да уж те слишком активно себя вели.)
Весь туземный спектр выпал у них, только две крайних линии остались! Ну да ведь это для схемы и нужно, без этого схему не построишь.
У Алдан-Семёнова кто в бригаде единственная продажная душа? единственный там крестьянин - Девяткин. У Шелеста в "Самородке" кто простачок-дурачок? Единственный там крестьянин Голубов. Вот их отношение к народу!
Вторая их ложь в том, что л_а_г_е_р_н_о_г_о _т_р_у_д_а у них либо вовсе н_е_т, их герои обычно - придурки, освобожденные от настоящего труда и проводящие дни в каптёрках, или за бухгалтерскими столами, или в санчасти (у Серебряковой - сразу 12 человек в больничной палате, "прозванной коммунистической". Да кто ж это их собрал? Да почему ж одни коммунисты? Да не по блату ли их поместили сюда на отдых?..); либо это какое-то нестрашное, неизмождающее, неубивающее картонное занятие. А ведь десяти-двенадцати-часовой труд - главный вампир. Он и есть полное содержание каждого дня и всех дней Архипелага.
Третья их ложь в том, что у них в лагере н_е лязгает зубами г_о_л_о_д, не поглощает каждый день десятки пеллагрических и дистрофиков. Никто не роется в помойках. Никто, собственно, не нуждается думать, как не умереть до конца дня. ("ИТЛ - лагерь облегчённого режима", - небрежно бросает Дьяков. Посидел бы ты при том облегчённом режиме!)
Достаточно этих трёх лжей, чтобы исказить все пропорции Архипелага - и реальности уже не осталось, истинного трёхмерного пространства уже нет. Теперь, согласно общему мировоззрению автора и личной его фантазии, можно сочинять, складывать из кубиков, рисовать, вышивать и плести всё, что угодно - в этом придуманном мире всё можно. Теперь можно и посвятить долгие страницы описанию высоких размышлений героев (когда кончится произвол? когда нас призовут к руководству?), и как они преданы делу Партии и как Партия со временем всё исправит. Можно описывать всеобщую радость при подписке на заём (подписаться на заём, вместо того, чтобы иметь деньги для ларька). Можно всегда безмолвную тюрьму наполнить разговорами (лубянский парикмахер спешит спросить, коммунист ли Дьяков... Бред!). Можно вставлять в арестантские переклички вопросы, которые от веку не задавались ("Партийность?.. Какую должность занимал?..") Сочинять анекдоты, от которых уже не смех, а понос: зэк подаёт жалобу вольнонаёмному секретарю партбюро на то, что некий вольный оклеветал его, зэка, члена партии! - в какие ослиные уши это надувается?.. (Дьяков). Или: зэк из конвоируемой колонны (благородный Петраков, сподвижник Кирова) заставляет всю колонну свернуть к памятнику Ленина и снять шапки, в том числе и конвоиров!! - а автоматы же какой рукой?.. (Алдан-Семёнов)
У Вяткина колымское ворьё на разводе охотно снимает шапки в память Ленина. Абсолютный бред. (А если бы правда - не много б вышло Ленину почёта из того).
Весь "Самородок" Шелеста - анекдот от начала до конца. Сдавать или не сдавать лагерю найденный самородок? - для этого вопроса нужна прежде всего отчаянная смелость: за неудачу - расстрел! (да и за сам вопрос ведь расстрел!)... Вот они сдали - и еще потребовал генерал устроить их звену обыск. А что было б, если б не сдали?.. Сам же упоминает автор и соседнее "звено латыша", у которого обыск был и на работе и в бараке. Так не стояла проблема - поддержать ли Родину или не поддержать, а - рискнуть ли четырьмя своими жизнями за этот самородок? Вся ситуация придумана, чтобы дать проявиться их коммунизму и патриотизму. (Другое дело - бесконвойные. У Алдан-Семёнова воруют самородки и майор милиции и замнаркомнефти.)
Но Шелест всё-таки не угадал времени: он слишком грубо, даже с ненавистью говорит о лагерных хозяевах, что' совсем недопустимо для ортодокса. А Алдан-Семёнов о явном злодее - начальнике прииска, так и пишет: "он был толковый организатор" (!) Да вся мораль его такая: если начальник - хороший, то в лагере работать весело и жить почти свободно17 Так и Вяткин: у него палач Колымы начальник Дальстроя Карп Павлов - то "не знал", то "не понимал" творимых им ужасов, то уже и перевоспитывается.
В нарисованную декорацию пришлось всё-таки этим авторам включить для похожести и детали подлинные. У А.-Семёнова: конвоир отбирает себе добытое золото; над отказчиками издеваются, не зная ни права, ни закона; работают при 53 градусах ниже ноля; воры в лагере блаженствуют; пенициллин зажат для начальства. - У Дьякова: грубое обращение конвоя; сцена в Тайшете около поезда, когда с зэков не управились номера снять, пассажиры кидали заключённым еду и курево, а конвоиры подхватывали себе; описание предпраздничного обыска.
Но эти штрихи используют авторы, чтобы только была им вера.
А главное у них вот что. Словами рецензий:
"В "Одном дне Ивана Денисовича" лагерная охрана - почти звери. Дьяков показывает, что среди них много таких, кто мучительно думали"18 (но ничего не придумали).
"Дьяков сохранил суровую правду жизни... Для него бесправие в лагерях это... фон (!), а главное то, что советский человек не склонил головы перед произволом... Дьяков видит и честных чекистов, которые шли на подвиг, да, на подвиг!"19
(Этот подвиг - устраивать коммунистов на хорошие места. Впрочем подвиг видят и у заключённого коммуниста Конокотина: он, "оскорбленный безумным обвинением... лишённый свободы... продолжал работать" препаратором! То есть в том подвиг, что не дал повода выгнать себя из санчасти на общие.)20
Чем венчается книга Дьякова? "Всё тяжкое ушло" (погибших он не вспоминает), "всё доброе вернулось".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441
И - всё. И - заложили. И спереди, на месте закладки, совсем другое нарисовали: пальмы, финики, туземцы в купальных костюмах. Архипелаг? Как будто Архипелаг. А подменили? Да, подменили...
Я этих всех книг уже коснулся, говоря о благонамеренных,16 и если бы расхождение наше с ними кончалось литературой, не было бы потребности мне на них и отзываться. Но поскольку взялись они оболгать Архипелаг, - должен я пояснить, где именно у них декорация. Хотя читатель, одолевший всю мою вот эту книгу, пожалуй, и сам легко разглядит.
Первая и главная их ложь в том, что на их Архипелаге н_е _с_и_д_и_т _н_а_р_о_д, наши Иваны. Порознь или вместе нащупав, но лгут они дружно тем, что делят заключённых на: 1. честных коммунистов (с частным подразделением - беспартийные пламенные коммунисты) и 2. белогвардейцев-власовцев-полицаев-бендеровцев (вали в кучу).
Но все перечисленные вместе составляли в лагере не более 10-15%. А остальные 85% - крестьяне, интеллигенция и рабочие, вся собственно-Пятьдесят Восьмая и все бесчисленные несчастные "указники" за катушку ниток и за подол колосков - у них не вошли, пропали! А потому пропали, что они искренне не заметили своего страдающего народа! Это быдло для них и не существует, раз, вернувшись с лесоповала, не поёт шёпотом "Интернационала". Глухо упоминает Шелест о сектантках (даже не о сектантах, он их в мужских лагерях не видел!), где-то промелькнул у него один ничтожный вредитель (так и понимаемый, как вредитель), один ничтожный бытовик - и всё. И все национальности окраин тоже у них выпали. Уж Дьяков по времени своей сидки мог бы заметить хоть прибалтийцев? Нет, нету! (Они б и западных украинцев скрыли, да уж те слишком активно себя вели.)
Весь туземный спектр выпал у них, только две крайних линии остались! Ну да ведь это для схемы и нужно, без этого схему не построишь.
У Алдан-Семёнова кто в бригаде единственная продажная душа? единственный там крестьянин - Девяткин. У Шелеста в "Самородке" кто простачок-дурачок? Единственный там крестьянин Голубов. Вот их отношение к народу!
Вторая их ложь в том, что л_а_г_е_р_н_о_г_о _т_р_у_д_а у них либо вовсе н_е_т, их герои обычно - придурки, освобожденные от настоящего труда и проводящие дни в каптёрках, или за бухгалтерскими столами, или в санчасти (у Серебряковой - сразу 12 человек в больничной палате, "прозванной коммунистической". Да кто ж это их собрал? Да почему ж одни коммунисты? Да не по блату ли их поместили сюда на отдых?..); либо это какое-то нестрашное, неизмождающее, неубивающее картонное занятие. А ведь десяти-двенадцати-часовой труд - главный вампир. Он и есть полное содержание каждого дня и всех дней Архипелага.
Третья их ложь в том, что у них в лагере н_е лязгает зубами г_о_л_о_д, не поглощает каждый день десятки пеллагрических и дистрофиков. Никто не роется в помойках. Никто, собственно, не нуждается думать, как не умереть до конца дня. ("ИТЛ - лагерь облегчённого режима", - небрежно бросает Дьяков. Посидел бы ты при том облегчённом режиме!)
Достаточно этих трёх лжей, чтобы исказить все пропорции Архипелага - и реальности уже не осталось, истинного трёхмерного пространства уже нет. Теперь, согласно общему мировоззрению автора и личной его фантазии, можно сочинять, складывать из кубиков, рисовать, вышивать и плести всё, что угодно - в этом придуманном мире всё можно. Теперь можно и посвятить долгие страницы описанию высоких размышлений героев (когда кончится произвол? когда нас призовут к руководству?), и как они преданы делу Партии и как Партия со временем всё исправит. Можно описывать всеобщую радость при подписке на заём (подписаться на заём, вместо того, чтобы иметь деньги для ларька). Можно всегда безмолвную тюрьму наполнить разговорами (лубянский парикмахер спешит спросить, коммунист ли Дьяков... Бред!). Можно вставлять в арестантские переклички вопросы, которые от веку не задавались ("Партийность?.. Какую должность занимал?..") Сочинять анекдоты, от которых уже не смех, а понос: зэк подаёт жалобу вольнонаёмному секретарю партбюро на то, что некий вольный оклеветал его, зэка, члена партии! - в какие ослиные уши это надувается?.. (Дьяков). Или: зэк из конвоируемой колонны (благородный Петраков, сподвижник Кирова) заставляет всю колонну свернуть к памятнику Ленина и снять шапки, в том числе и конвоиров!! - а автоматы же какой рукой?.. (Алдан-Семёнов)
У Вяткина колымское ворьё на разводе охотно снимает шапки в память Ленина. Абсолютный бред. (А если бы правда - не много б вышло Ленину почёта из того).
Весь "Самородок" Шелеста - анекдот от начала до конца. Сдавать или не сдавать лагерю найденный самородок? - для этого вопроса нужна прежде всего отчаянная смелость: за неудачу - расстрел! (да и за сам вопрос ведь расстрел!)... Вот они сдали - и еще потребовал генерал устроить их звену обыск. А что было б, если б не сдали?.. Сам же упоминает автор и соседнее "звено латыша", у которого обыск был и на работе и в бараке. Так не стояла проблема - поддержать ли Родину или не поддержать, а - рискнуть ли четырьмя своими жизнями за этот самородок? Вся ситуация придумана, чтобы дать проявиться их коммунизму и патриотизму. (Другое дело - бесконвойные. У Алдан-Семёнова воруют самородки и майор милиции и замнаркомнефти.)
Но Шелест всё-таки не угадал времени: он слишком грубо, даже с ненавистью говорит о лагерных хозяевах, что' совсем недопустимо для ортодокса. А Алдан-Семёнов о явном злодее - начальнике прииска, так и пишет: "он был толковый организатор" (!) Да вся мораль его такая: если начальник - хороший, то в лагере работать весело и жить почти свободно17 Так и Вяткин: у него палач Колымы начальник Дальстроя Карп Павлов - то "не знал", то "не понимал" творимых им ужасов, то уже и перевоспитывается.
В нарисованную декорацию пришлось всё-таки этим авторам включить для похожести и детали подлинные. У А.-Семёнова: конвоир отбирает себе добытое золото; над отказчиками издеваются, не зная ни права, ни закона; работают при 53 градусах ниже ноля; воры в лагере блаженствуют; пенициллин зажат для начальства. - У Дьякова: грубое обращение конвоя; сцена в Тайшете около поезда, когда с зэков не управились номера снять, пассажиры кидали заключённым еду и курево, а конвоиры подхватывали себе; описание предпраздничного обыска.
Но эти штрихи используют авторы, чтобы только была им вера.
А главное у них вот что. Словами рецензий:
"В "Одном дне Ивана Денисовича" лагерная охрана - почти звери. Дьяков показывает, что среди них много таких, кто мучительно думали"18 (но ничего не придумали).
"Дьяков сохранил суровую правду жизни... Для него бесправие в лагерях это... фон (!), а главное то, что советский человек не склонил головы перед произволом... Дьяков видит и честных чекистов, которые шли на подвиг, да, на подвиг!"19
(Этот подвиг - устраивать коммунистов на хорошие места. Впрочем подвиг видят и у заключённого коммуниста Конокотина: он, "оскорбленный безумным обвинением... лишённый свободы... продолжал работать" препаратором! То есть в том подвиг, что не дал повода выгнать себя из санчасти на общие.)20
Чем венчается книга Дьякова? "Всё тяжкое ушло" (погибших он не вспоминает), "всё доброе вернулось".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423 424 425 426 427 428 429 430 431 432 433 434 435 436 437 438 439 440 441