"...Сейчас, когда я вошел в дух памятника кандиду, по-
строенному неизвестными мне мастерами и спрятавшими в нем
его мысли, я преисполнен величайшего благоговения, удивле-
ния и благодарности судьбе за то, что из глубины веков до-
несла она до нас это чудо. В пустыне веков, где камня на
камне не осталось после войн, пожаров и лютого истребления,
стоит этот одинокий, ни на что не похожий собор нашей
древней славы. Страшно, жутко подходить к нему. Невольно
глазу хочется найти в нем знакомые пропорции наших привыч-
ных памятников. Напрасный труд! Нет в нем этих черт, все в
нем полно особой дикости, иной, не нашей мерой измерил его
художник. Находясь рядом с ним, чем напряженнее я пытался
ощутить время, отделяющее далекое прошлое от настоящего,
чем внимательнее всматривался в предметы внутри него, пыта-
ясь увидеть за ними создавшего их человека, тем больше убе-
ждался, что преграды времени нет. Во все эпохи человек был
одинаково человеком: умным и глупым, недоверчивым и легко-
верным, мужественным и трусом, художником и ремесленником,
предателем и подвижником. Он любил, страдал, боролся, под-
падал жару страсти и зову за горизонт. Он отличался разре-
зом глаз, широтой скул, формой черепа, цветом кожи, языком,
на котором он излагал свои мысли, но даже в крайностях своих
не выходил за рамки, определяющие и сейчас этот единственный
вид: ХОМО САПИЕНС, обитающий на нашей планете. Разве не идет
дождь для всех равно? Не дышим ли мы все единым воздухом?
Все народы, все отклонения и все мутанты равноправны и все
совершают общее дело для человечества.
Что же касается нынешних правителей и отцов церкви, со
своим повальным отрицанием всех отклонений, то они просто
страшны. Они, в сущности, деспоты. В них деспотический эго-
изм и нетерпимость. На самом деле, какой свободы являются
они поборниками? Поверьте им на слово и возымейте в вашу
очередь желание быть свободными. Начните со свободы самой
великой, самой законной, самой желанной для человека, без
которой всякая другая не имеет смысла - со свободы мнений.
Посмотрите, какой ужас из этого произойдет, как они на вас
накинутся за малейшее разногласие, какой анафеме предадут,
доказывая, что вся свобода в безусловном и слепом повинове-
нии им и их доктрине. Благодарю за такую свободу!"
Бог жив, пока я жив, в себе его храня. Я без него
ничто, но что он без меня?.."
На этом записи прерывались. Я молча вернул тетрадь
дяде Акселю. Я не испытывал нервного потрясения, как тогда,
когда дядя Аксель дал мне прочесть книгу Банева. Я испыты-
вал сильное чувство какого-то просветления и необходимости
думать и анализировать свою жизнь. Дядя Аксель с улыбкой
глядел на меня. Он правильно понимал мое состояние и не
хотел мешать моим мыслям. К прочитанному трудно было что-то
добавить.
Через некторое время он заговорил:
- Теперь я полностью выполнил свой долг. Дальше -
время действовать тебе. Я верю в тебя, мой мальчик. Я знаю,
тебе будет трудно, но трагическое - это божья гроза, осве-
жающая сферу жизни. Ты как-то спрашивал меня, верю ли я в
бога? По-твоему, бог - кто? Бородатый судия. Сидит на обла-
ках и насылает на землю Наказание, да? Бог так ясен, так
близок и так прост, что, глядя на него, ты не знаешь, не
представляешь, не веришь, что это бог. В этом несчастье
его, потому-то люди и не веруют в настоящего бога. Вместо
него им подсунут корыстными правителями и проповедниками
злобный лицемер, и он где-то там, вдали, сам по себе, поэ-
тому каждый верит в него. Вот в чем суть!.. А в бога нужно
верить тогда, когда он не в лике божьем, когда он по-чело-
вечески делится с тобой хлебом, кормит, одевает, укрывает
тебя, улыбается, целует тебя, готов умереть ради тебя,
черту душу отдаст ради тебя, - вот тогда нужно верить в
бога! Если бог об_явится богом, да возьмет тебя за ухо,
поставит к стенке и скажет: "я бог! Веруй в меня!" - Тогда
грош цена твоей вере. Нет, ты поверь в бога, который похож
на тебя, на меня, на тетю Гэррист. Понятно?
После этой вспышки он снова замолчал, потом добавил:
- Теперь ты знаешь все. Скоро будет совсем темно,
давай закончим с нашими делами.
Мы вновь вернулись к первоначальной теме.
- Все эти расспросы, не могут они быть связаны с
Алланом? Ведь прошло уже много времени, - сказал я.
- Да, не думаю чтобы Аллан успел поделиться с кем-ни-
будь информацией, он хотел сам преуспеть в этом, - согла-
сился дядя Аксель со мной. - Они вряд ли знают много, иначе
расследование велось бы по-другому. К тому же, инспектор не
захочет портить отношения с твоим отцом, так же как и с
Энгусом Мортеном. Но все это не приближает нас к решению
загадки, кто же это все начал.
Я подумал, что, может быть, это связано с гибелью пони
Петры. Дядя Аксель знал о его смерти, не более. У нас было
молчаливое соглашение, что чем меньше он знал о нас, тем
легче ему было бы выпутаться в случае чего. Но теперь,
поскольку он все равно знал о Петре, я описал ему происшес-
твие. Это все равно не вывело нас на путь, но на всякий
случай он записал имя того мужчины.
- Джером Скиннер, - повторил дядя без особой надежды.
- Что ж, посмотрю, что из этого можно сделать.
..........
Вечером я передал всем разговор с дядей Акселем и со-
держание прочтенной мной книжки. Она настолько органично
вошла в мое сознание, что я просто "перелил" ее из себя в
других. Мы впитали ее, как впитывает влагу пересохшая зем-
ля. Но обсуждение мы отложили из-за возникшей опасности. В
результате совещания к окончательному выводу прийти не
удалось. Майкл сказал:
- Что ж, если вы с Розалиндой уверены, что в нашем
районе ничего не могло вызвать подозрения, значит след ве-
дет к человеку в лесу. Если источник он, то он должен был
сообщить свои подозрения инспектору своего района, а тот
передал их в рапорте нашему инспектору. Тогда об этом узна-
ли бы несколько человек, и запросы затронули бы Салли и
Кэтрин. Для нас плохо то, что это подозрение совпадает со
слухами о неприятностях со стороны окраин. Я посмотрю, что
можно будет узнать завтра, и сообщу вам.
- Но что нам лучше всего сделать?
- Пока ничего, - посоветовал Майкл. - Если вы правы
относительно источника, то образуются две группы: Салли и
Кэтрин в одной, и вы с Розалиндой, Дэвидом и Петрой в дру-
гой. Мы трое - я, Рэчел и Марк в этом не замешаны. Не де-
лайте ничего необычного, чтобы не возбудить подозрений.
Если дело дойдет до расспросов, мы должны обмануть их, дей-
ствуя, как договорились. Но наше слабое место Петра, она
слишком мала, чтобы все понять. Если они начнут с нее, то
это кончится для нас стерилизацией и ссылкой в окраины.
Это делает ее ключом ко всему делу. Они не должны
заподозрить ее. Возможно, ее и не подозревают, но так как
она была с вами, то могут начать подозревать. Если к ней
будет проявлен какой-нибудь интерес, то нужно предпринять
что-то, иначе она выдаст нас всех.
Вероятно, это минует нас, но если дело будет ухуд-
шаться, Дэвид должен будет принять меры. Ваша обязанность,
Дэвид - следить, чтобы ее не допрашивали ни в коем случае.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61