Да мало ли чего еще он мог?
- Наверняка идет пешком, к утру доберется, - подвела итог Люцина, на что мамуля отозвалась зловеще:
- Пусть только вернется...
К утру отец не вернулся. Вот, в нашей семье теряется уже второй человек. Может, это заразное? Завтрак прошел в нервной обстановке. Мы вяло жевали и продолжали строить всевозможные предположения, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Я открыла и никого не увидела. Взглянув под ноги, я обнаружила под дверью голубой конверт и одновременно услышала, как кто-то сбегает вниз по лестнице. Сбежав вслед за неизвестным, я выскочила из подъезда, но никого не увидела, как ни осматривалась во все стороны. Пришлось вернуться наверх.
В голубом конверте оказалось письмо, изготовленное по всем правилам криминального искусства - вырезанные из газет отдельные буквы и целые слова, наклеенные на кусок бумаги.
Письмо гласило:
"Пана Яна не выпустим до тех пор, пока Тереса не отвяжется. Через три дня начнем его морить голодом! Если обратитесь в милицию, сразу ликвидируем - утонет на рыбалке. Тереса должна немедленно уехать".
Подписи никакой не было. С ужасом взирали мы на страшное послание, еще не до конца осознав весь его смысл. О таком до сих пор приходилось только читать в детективах, и вот теперь мы столкнулись с ним в действительности.
- Чья-то глупая шутка, - неуверенно проговорила Лилька, а Люцина неуверенно предложила:
- Тереса, может, отвяжешься?
- И ты тоже? - вскинулась Тереса. - От чего отвязаться, Езус-Мария?!
- Не знаю, но вот здесь пишут...
- Значит, Янека таки похитили? - с ужасом осознала Лилька. - Как у меня язык не отсох, когда я такое предположила! Может, накаркала.
До мамули с тетей Ядей дошло. Люцине пришлось приводить их в чувство. Тереса была свободна и могла наброситься на меня:
- Неужели твой Марек ничего не может сделать! Для чего тогда приезжал, нас расспрашивал? Пусть немедленно займется поисками твоего отца! Ничего не понимаю из этого дурацкого письма. Почему я должна уехать через три дня?
- Не волнуйся, - успокаивала я тетку. - Через три дня они только начнут морить отца голодом, а без пищи человек может выдержать и сорок дней, я читала. Главное - не сообщать в милицию, а мы и не собирались этого делать. Интересно, где они отца отловили? И куда спрятали? Лилька, ты не знаешь, нет ли здесь поблизости какого заброшенного бункера или, на худой конец, сарая, коровника или еще чего в этом роде? Не возят же его всю дорогу в своем "пежо"!
Лилька так разволновалась, что у нее тряслись руки и язык заплетался.
- Бункерей и сараюх тут навалом! То есть я хотела сказать - бункерюх и разных таких... В общем, полно. Постой, надо подумать, где он мог ловить рыбу. Не знаешь, может, поехал в Устроне?
- В Устроне я вчера видела Эдиту, а куда поехал отец - не знаю. Но они могли ведь увезти его куда угодно! Голова идет кругом. Может, это действительно чья-то глупая шутка?
- Ничего себе шутка! - трагическим голосом вскричала мамуля. - Ведь отец не вернулся на ночь! Его нет!
- Я бы так не волновалась, - успокаивала нас Люцина. - Подержат и отпустят, ничего ему не сделают,
- Как отпустят, если Тереса не желает отвязаться и уезжать тоже не собирается? И вообще, не шевелится!
- Нет, вы все с ума посходили! - вышла из себя Тереса. - Что вы ко мне привязались? Что я, по-вашему, должна делать? Что значит "не шевелится"?
- И в самом деле, могла бы немного побегать с чемоданами, что тебе стоит? Пусть думают - ты испугалась и собираешься уезжать.
Если отправители письма надеялись посеять смятение в наших рядах, то им это удалось как нельзя лучше. Посеяли, и такое грандиозное, что ничего толкового мы придумать просто были не в состоянии. После долгих препирательств придумали следующее: делаем вид, что испугались. Особенно испугалась Тереса, решила отвязаться от всего на свете и поспешно сматывается. Мы все вместе с ней. В панике загружаемся в машину и мчимся куда глаза глядят. Добираемся до какого-нибудь безопасного места, убеждаемся, что за нами никто не следит, и прячемся там. Пережидаем. Затем оставляем машину в укромном месте, а сами поодиночке прокрадываемся к Лильке и тихо сидим в ее квартире, не высовывая наружу и носа. Сидим спокойно, ждем Марека.
План, разумеется, не ахти, но мне казалось, главное продемонстрировать какую-то реакцию на письмо негодяев. Пусть думают - мы испугались угроз и покорно выполняем их условия, лишь бы они пока воздержались от дальнейших действий. Я и в самом деле беспокоилась об отце. План был принят единогласно.
Через час, ровно в полдень, состоялся наш показательный отъезд. Надеюсь, прощальную сцену мы разыграли достаточно убедительно. Лилька поочередно падала нам в объятия, мы бесконечно лобызались и отирали слезы, в багажник загрузили пустые чемоданы и сумки, не забывая сопеть и сгибаться под их тяжестью, машина наконец двинулась с места, а Лилька еще долго махала нам вслед посудным полотенцем, ибо носовой платок несомненно притаившиеся где-то в укрытии злоумышленники могли и не разглядеть.
Моя команда в общем вела себя в соответствии с разработанным заранее сценарием, только время от времени выпадая из роли. Как, например, Тереса при отъезде.
- Ты что, забыла, что должна заливаться в три ручья и сморкаться в платок? - прошипела я, садясь за руль. - И вы все! Представление еще не кончилось, а ну всем реветь!
Люцина послушно взревела, да так, что спугнула лошадь угольщика, стоявшую поблизости. Мамуля закрыла лицо поспешно выхваченной из торбы тряпкой и принялась громогласно сморкаться. Тереса с криком набросилась на нее:
- Нашла во что сморкаться! Отдай шарфик!
Как я ни старалась, нигде не могла заметить вишневый "пежо". Опасность для нас представлял также молодой Доробек на мотоцикле. Избавиться от этой потенциальной опасности поможет лишь хорошая скорость, поэтому, выехав из Чешина, я нажала на газ.
- Следи за дорогой! - велела я мамуле. - Тут скоро будет Прухна, а потом не пропустить бы указатель на Бонков. Внимательно гляди, не пропусти!
Движение на шоссе было не очень оживленным, но грузовики и особенно громадные контейнеры международных перевозок мешали следить за интересующими нас транспортными средствами. Очень может быть - за нами увязалась погоня, вот я и гнала во всю мочь, а каждый обгоняемый грузовик давал приятное ощущение - еще одна преграда между нами. Мотоциклов попадалось много, но ни один из них не увязался за нами. Пока что на горизонте не было Доробеков с панной Эдитой, возможно, их удовлетворила прощальная сцена. И все-таки я на всякий случай скорости не снижала.
- Прухна! - громовым голосом вскричала мамуля. - Вправо!
Затормозив на полном ходу, я под пронзительный писк тормозов свернула вправо, не успев подумать, надо ли. Асфальт кончился через десять метров, булыжник через сто, и, оказавшись на грунтовой проселочной дороге, я сбросила скорость, ведь с шоссе нас уже не было видно. Передо мной тащилась лишь одна повозка, вдали стеной темнел лес. Доехав до первых деревьев, я остановилась.
- Что-то не то, - сказала я мамуле. - Ты уверена, что именно здесь надо было свернуть? Где же Бонков?
- Ты мне велела следить за Прухной, - обиделась мамуля. - Вот я и уследила. А куда делся твой Бонков - не знаю. Я его не украла.
Разобравшись с картой, я поняла, что свернула с шоссе на три километра раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
- Наверняка идет пешком, к утру доберется, - подвела итог Люцина, на что мамуля отозвалась зловеще:
- Пусть только вернется...
К утру отец не вернулся. Вот, в нашей семье теряется уже второй человек. Может, это заразное? Завтрак прошел в нервной обстановке. Мы вяло жевали и продолжали строить всевозможные предположения, как вдруг кто-то позвонил в дверь. Я открыла и никого не увидела. Взглянув под ноги, я обнаружила под дверью голубой конверт и одновременно услышала, как кто-то сбегает вниз по лестнице. Сбежав вслед за неизвестным, я выскочила из подъезда, но никого не увидела, как ни осматривалась во все стороны. Пришлось вернуться наверх.
В голубом конверте оказалось письмо, изготовленное по всем правилам криминального искусства - вырезанные из газет отдельные буквы и целые слова, наклеенные на кусок бумаги.
Письмо гласило:
"Пана Яна не выпустим до тех пор, пока Тереса не отвяжется. Через три дня начнем его морить голодом! Если обратитесь в милицию, сразу ликвидируем - утонет на рыбалке. Тереса должна немедленно уехать".
Подписи никакой не было. С ужасом взирали мы на страшное послание, еще не до конца осознав весь его смысл. О таком до сих пор приходилось только читать в детективах, и вот теперь мы столкнулись с ним в действительности.
- Чья-то глупая шутка, - неуверенно проговорила Лилька, а Люцина неуверенно предложила:
- Тереса, может, отвяжешься?
- И ты тоже? - вскинулась Тереса. - От чего отвязаться, Езус-Мария?!
- Не знаю, но вот здесь пишут...
- Значит, Янека таки похитили? - с ужасом осознала Лилька. - Как у меня язык не отсох, когда я такое предположила! Может, накаркала.
До мамули с тетей Ядей дошло. Люцине пришлось приводить их в чувство. Тереса была свободна и могла наброситься на меня:
- Неужели твой Марек ничего не может сделать! Для чего тогда приезжал, нас расспрашивал? Пусть немедленно займется поисками твоего отца! Ничего не понимаю из этого дурацкого письма. Почему я должна уехать через три дня?
- Не волнуйся, - успокаивала я тетку. - Через три дня они только начнут морить отца голодом, а без пищи человек может выдержать и сорок дней, я читала. Главное - не сообщать в милицию, а мы и не собирались этого делать. Интересно, где они отца отловили? И куда спрятали? Лилька, ты не знаешь, нет ли здесь поблизости какого заброшенного бункера или, на худой конец, сарая, коровника или еще чего в этом роде? Не возят же его всю дорогу в своем "пежо"!
Лилька так разволновалась, что у нее тряслись руки и язык заплетался.
- Бункерей и сараюх тут навалом! То есть я хотела сказать - бункерюх и разных таких... В общем, полно. Постой, надо подумать, где он мог ловить рыбу. Не знаешь, может, поехал в Устроне?
- В Устроне я вчера видела Эдиту, а куда поехал отец - не знаю. Но они могли ведь увезти его куда угодно! Голова идет кругом. Может, это действительно чья-то глупая шутка?
- Ничего себе шутка! - трагическим голосом вскричала мамуля. - Ведь отец не вернулся на ночь! Его нет!
- Я бы так не волновалась, - успокаивала нас Люцина. - Подержат и отпустят, ничего ему не сделают,
- Как отпустят, если Тереса не желает отвязаться и уезжать тоже не собирается? И вообще, не шевелится!
- Нет, вы все с ума посходили! - вышла из себя Тереса. - Что вы ко мне привязались? Что я, по-вашему, должна делать? Что значит "не шевелится"?
- И в самом деле, могла бы немного побегать с чемоданами, что тебе стоит? Пусть думают - ты испугалась и собираешься уезжать.
Если отправители письма надеялись посеять смятение в наших рядах, то им это удалось как нельзя лучше. Посеяли, и такое грандиозное, что ничего толкового мы придумать просто были не в состоянии. После долгих препирательств придумали следующее: делаем вид, что испугались. Особенно испугалась Тереса, решила отвязаться от всего на свете и поспешно сматывается. Мы все вместе с ней. В панике загружаемся в машину и мчимся куда глаза глядят. Добираемся до какого-нибудь безопасного места, убеждаемся, что за нами никто не следит, и прячемся там. Пережидаем. Затем оставляем машину в укромном месте, а сами поодиночке прокрадываемся к Лильке и тихо сидим в ее квартире, не высовывая наружу и носа. Сидим спокойно, ждем Марека.
План, разумеется, не ахти, но мне казалось, главное продемонстрировать какую-то реакцию на письмо негодяев. Пусть думают - мы испугались угроз и покорно выполняем их условия, лишь бы они пока воздержались от дальнейших действий. Я и в самом деле беспокоилась об отце. План был принят единогласно.
Через час, ровно в полдень, состоялся наш показательный отъезд. Надеюсь, прощальную сцену мы разыграли достаточно убедительно. Лилька поочередно падала нам в объятия, мы бесконечно лобызались и отирали слезы, в багажник загрузили пустые чемоданы и сумки, не забывая сопеть и сгибаться под их тяжестью, машина наконец двинулась с места, а Лилька еще долго махала нам вслед посудным полотенцем, ибо носовой платок несомненно притаившиеся где-то в укрытии злоумышленники могли и не разглядеть.
Моя команда в общем вела себя в соответствии с разработанным заранее сценарием, только время от времени выпадая из роли. Как, например, Тереса при отъезде.
- Ты что, забыла, что должна заливаться в три ручья и сморкаться в платок? - прошипела я, садясь за руль. - И вы все! Представление еще не кончилось, а ну всем реветь!
Люцина послушно взревела, да так, что спугнула лошадь угольщика, стоявшую поблизости. Мамуля закрыла лицо поспешно выхваченной из торбы тряпкой и принялась громогласно сморкаться. Тереса с криком набросилась на нее:
- Нашла во что сморкаться! Отдай шарфик!
Как я ни старалась, нигде не могла заметить вишневый "пежо". Опасность для нас представлял также молодой Доробек на мотоцикле. Избавиться от этой потенциальной опасности поможет лишь хорошая скорость, поэтому, выехав из Чешина, я нажала на газ.
- Следи за дорогой! - велела я мамуле. - Тут скоро будет Прухна, а потом не пропустить бы указатель на Бонков. Внимательно гляди, не пропусти!
Движение на шоссе было не очень оживленным, но грузовики и особенно громадные контейнеры международных перевозок мешали следить за интересующими нас транспортными средствами. Очень может быть - за нами увязалась погоня, вот я и гнала во всю мочь, а каждый обгоняемый грузовик давал приятное ощущение - еще одна преграда между нами. Мотоциклов попадалось много, но ни один из них не увязался за нами. Пока что на горизонте не было Доробеков с панной Эдитой, возможно, их удовлетворила прощальная сцена. И все-таки я на всякий случай скорости не снижала.
- Прухна! - громовым голосом вскричала мамуля. - Вправо!
Затормозив на полном ходу, я под пронзительный писк тормозов свернула вправо, не успев подумать, надо ли. Асфальт кончился через десять метров, булыжник через сто, и, оказавшись на грунтовой проселочной дороге, я сбросила скорость, ведь с шоссе нас уже не было видно. Передо мной тащилась лишь одна повозка, вдали стеной темнел лес. Доехав до первых деревьев, я остановилась.
- Что-то не то, - сказала я мамуле. - Ты уверена, что именно здесь надо было свернуть? Где же Бонков?
- Ты мне велела следить за Прухной, - обиделась мамуля. - Вот я и уследила. А куда делся твой Бонков - не знаю. Я его не украла.
Разобравшись с картой, я поняла, что свернула с шоссе на три километра раньше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65