Основной же корпус постмодернистской критики на данном
этапе ее развития представляет собой исследования различных
видов повествовательной техники, нацеленной на создание
"фрагментированного дискурса", т. е. фрагментарности повест-
вования. Д. Лодж, Д. В. Фоккема, Д. Хейман и др. (299, 179,
230) выявили и систематизировали многочисленные
"повествовательные стратегии" "постмодернистского письма",
демонстрирующие, по их мнению, "антимиметический", т. е.
сугубо условный характер художественного творчества. Именно
благодаря этим "повествовательным тактикам" литературы XX
в., считает Хейман, и была осуществлена глобальная ревизия
традиционных стереотипов "наивного читателя", воспитанного на
классическом романе XIX в, т. е. на традиции реализма.
Постмодернизм затрагивает, как мы видели, сферу, гло-
бальную по своему масштабу, поскольку касается вопросов не
столько мировоззрения, сколько мироощущения, т. е. ту область,
где на первый план выходит не рациональная, логически оформ-
ленная философская рефлексия, а глубоко эмоциональная, внут-
ренне прочувствованная реакция современного человека на ок-
ружающий его мир. Сразу следует сказать, что осмысление
постструктуралистских теорий как концептуальной основы
"постмодернистской чувствительности" -- факт, хронологически
более поздний по сравнению с возникновением постструктура-
лизма; он стал предметом серьезного обсуждения среди запад-
ных философов лишь только с середины 80-х гг. Это новое
понимание постструктурализма и привело к появлению философ-
ского течения "постмодернистской чувствительности" (Ж.-Ф.
Лиотар, А. Меджилл, В. Вельш) (302, 301, 304, 314, 378).
"Поэтическое мышление" и Хайдеггер
Выход на теоретическую
авансцену философского по-
стмодернизма был связан с
обращением к весьма значи-
мому для интеллектуальных
кругов Запада феномену,
лежащему на стыке литерату-
ры, критики, философии,
лингвистики и культурологии, -- феномену "поэтического язы-
ка" или "поэтического мышления", в оформлении которого важ-
ную роль сыграли философско-эстетические представления вос-
точного происхождения, в первую очередь дзэн буддизма (чань)
и даосизма.
Важное последствие этого уже описанного нами выше яв-
ления -- высокая степень теоретической саморефлексии, прису-
щая современным писателям постмодернистской ориентации,
выступающим как теоретики собственного творчества. Да, по-
жалуй, и специфика этого искусства такова, что оно просто не
может существовать без авторского комментария. Все то, что
называется "постмодернистским романом" Джона Фаулза,
Джона Барта, Алена Роб-Грийе, Рональда Сьюкеника, Филип-
па Соллерса, Хулио Кортасара и многих других, непременно
включает весьма пространные рассуждения о самом процессе
написания произведения. Вводя в ткань повествования теорети-
ческие пассажи, писатели постмодернистской ориентации неред-
ко в них прямо апеллируют к авторитету Ролана Барта, Жака
Дерриды, Мишеля Фуко и других апостолов постструктурализ-
ма, заявляя о невозможности в новых условиях писать "по-
старому".
Симбиоз литературоведческого теоретизирования и художе-
ственного вымысла можно, разумеется, объяснить и чисто прак-
тическими нуждами писателей, вынужденных растолковывать
читателю, воспитанному в традициях реалистического искусства,
почему они прибегают к непривычной для него форме повество-
вания. Однако проблема лежит гораздо глубже, поскольку эс-
сеистичность изложения, касается ли это художественной лите-
ратуры или литературы философской, литературоведческой,
критической и т. д., вообще стала знамением времени, и тон
здесь задают такие философы, как Хайдеггер, Бланшо, Деррида
и др.
Как же сложилась эта модель "поэтического" мышления,
вполне естественная для художественного творчества, но, на
первый взгляд, трудно объяснимая в своем философско-лите-
ратуроведческом варианте? Она сформировалась под несомнен-
207
ПОСТМОДЕРНИЗМ
ным влиянием философско- эстетических представлений Востока,
что разумеется, не предполагает ни автоматического заимствова-
ния, ни схематического копирования чужих традиций во всей их
целостности.
Каждый ищет в другом то, чего ему недостает у себя, да-
леко не всегда осознавая, что ощущаемый им недостаток или
отсутствие чего-либо есть прямое, непосредственное порождение
его собственного развития -- естественная потребность, воз-
никшая в результате внутренней эволюции его духовных запро-
сов. Поэтому воздействие и, соответственно, восприятие фило-
софско-эстетических концепций иного культурного региона, в
данном случае, восточного интуитивизма, происходило всегда в
условиях содержательного параллелизма общекультурных про-
цессов, когда возникшие изменения не находят у себя соответст-
вующей формы и вынуждены в ее поисках обращаться к иной
культурной традиции.
Как уже говорилось выше, современный антитрадициона-
лизм постмодернистского сознания своими корнями уходит в
эпоху ломки естественно-научных представлений рубежа XIX-
XX вв., когда был существенно подорван авторитет как пози-
тивистского научного знания, так и рационалистически обосно-
ванных ценностей буржуазной культуры. Со временем это
ощущение кризиса ценностей и трансформировалось в неприятие
всей традиции западноевропейского рационализма -- традиции,
ведущей свое происхождение от Аристотеля, римской логики,
средневековой схоластики и получившей свое окончательное
воплощение в картезианстве.
Аллан Меджилл выявляет один существенный общий при-
знак в мышлении Ницше, Хайдеггера, Фуко и Дерриды: все
они -- мыслители кризисного типа и в данном отношении явля-
ются выразителями модернистского и постмодернистского созна-
ния: "Кризис как таковой -- настолько очевидный элемент их
творчества, что вряд ли можно оспорить его значение** (314, с.
12). "Кризис" -- "это утрата авторитетных и доступных разуму
стандартов добра, истины и прекрасного, утрата, отягощенная
одновременной потерей веры в божье слово Библии" (там же,
с. 13). Меджилл связывает все это с "крахом", приблизительно
около 1880-1920-х гг., историзма и веры в прогресс, которую
он считает "вульгарной формой историзма" (там же, с. 14).
Высказывания подобного рода можно в изобилии встретить
сегодня практически в любой работе философского, культуро-
логического или литературоведческого характера, претендующей
в какой-либо степени на панорамно-обобщающую позицию. В
этих условиях дискредитации европейской философской и куль-
турной традиции возникла острая проблема поисков иной духов-
ной традиции, и взоры, естественно, обратились на Восток.
Призыв к Востоку и его мудрости постоянно звучит в работах
современных философов и культурологов, теоретиков литературы
и искусства: следует отметить призыв к Востоку Фуко в его
"Истории безумия в классический век" (184); к ветхозаветному
Востоку обращается Деррида в своем "антиэллинизме"; апелли-
рует к китайской философии Кристева в своей критике
"логоцентризма индоевропейского предложения", якобы всегда
основывающемся на логике (в результате оно оказывается не-
способным постичь и выразить алогическую сущность мира, и в
силу своей косности налагает "запрет" на свободную ассоциа-
тивность поэтического мышления) 24.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83