Шквал огня заставил противника прекратить атаку. Примерно в 9 часов утра немцы снова пустили в ход артиллерию, минометы и самолеты. Всю свою мощь враг обрушил сначала на четвертую роту, в которой было 40 бойцов, и пятую роту. Оборонительные позиции превратились в груду камней, кругом были разворочены скалы, зияли воронки от бомб и снарядов. Пехота немцев снова ринулась в атаку. Комбат капитан Татарашвнли успел с левого фланга повзводно подтянуть шестую роту. Временно положение обороны было восстановлено. Тогда немцы обрушили на маленькое поле нашей обороны третий мощный артиллерийский и минометный налет. Позиции шестой роты превратились в кромешный ад. Егери снова пошли в психическую атаку. В неравном бою пала вся четвертая рота, по никто не дрогнул и не отступил ни на шаг. Затем остервеневший враг начал атаковать позиции шестой роты, где находился комбат Татарашвили, комиссар Василенко и лейтенант М. Я. Заяц. Капитан Татарашвили сам лег за пулемет, расчет которого погиб. Яростный огонь заставил егерей залечь. Неожиданно наступила тягостная тишина.
Командир и начальник штаба полка поняли, что немцы сейчас накроют новым артиллерийским налетом. По телефону они попытались отдать распоряжения – переменить позицию. Но связь оказалась порванной. Тогда начальник штаба бросился сам в боевые порядки второго батальона, но... опоздал. Когда он уже находился в нескольких метрах от комбата Татарашвили, начался очередной массированный обстрел. Вражеский снаряд угодил прямо в станковый пулемет капитана Татарашвили... Командование вторым батальоном принял на себя лейтенант М. Я. Заяц.
На помощь окруженной врагом, истекавшей кровью шестой роте командир полка выдвинул свой последний резерв – курсантов полковой школы и малочисленную роту автоматчиков. Но им преградил путь огонь противника.
В смертельной схватке с врагом погибла вся шестая рота, но не отопгла со своих позиций.
Егери, опьяненные успехом, получив свежие резервы и поддержанные авиацией, с остервенением бросились на командный пункт полка.
Все находившиеся здесь вступили в смертельный бой. Из ручных пулеметов вели огонь и комиссар полка Арутюнов, и связист лейтенант Миронов, я командир взвода лейтенант Дмитрий Татишвили, политрук восьмой роты Григорий Ломидзе. Но силы были далеко неравные. Героически погибли лейтенант Миронов и лейтенант Татишвили. Выбыл из строя и политрук Ломидзе. Командир полка и комиссар видели, что до наступления темноты они не смогут удержаться, а поэтому комиссар Арутюнов принял меры, чтобы не дать в руки врага полковое знамя.
Чудом остался в живых командир полка майор Телия. Во время смены наблюдательного пункта майор, спускаясь по ледяной тропе, поскользнулся и полетел вниз. От сильного удара он потерял сознание. Это заметил командир минометного батальона капитан Каптилин. Посланные им три минометчика быстро спустились вниз, положили майора на бурку и вынесли из боя.
К вечеру стрельба начала затихать. Лишь в районе обороны шестой роты ожесточенно и яростно строчил уцелевший станковый пулемет.
– Кто бы это мог быть? – спросил Арутюнов у Телия.
– Лейтенант Заяц.
Вскоре на том месте вырос огромный столб дыма от разорвавшейся вражеской мины. Пулемет умолк.
– Так умирают коммунисты! – Арутюнов снял фуражку, чтобы отдать последнюю почесть героическому командиру, завершившему своей жизнью подвиг шестой роты.
Ценою огромных потерь к вечеру 5 сентября гитлеровцам удалось занять Марухский перевал.
О том, какое мужество в обороне проявили бойцы 808, 810-го полков вынужден признать и противник. В своих мемуарах, где рассказывается о боях на Марухском перевале 5 сентября 1942 года, бывший “эдельвейсовец” Алекс Бухнер пишет:
Советы держали здесь оборону с настоящим презрением к смерти... Несмотря на то, что враз был полностью окружен и отрезан с обратной стороны, он защищался и в этом безнадежном положении до последнего (Из журнала “Немецкий солдат” № 1, 1959 г., изданный в ФРГ).
Об этом свидетельствует много лет спустя и сам Губерт Ланц, командир 1-й дивизии “Эдельвейс”:
...На Марухском перевале проходили бои с переменным успехом. 28 августа атакует 810-й грузинский стрелковый полк с выделенными автоматными ротами, занимает высоту 3012 и угрожает этим самым нашему правому флангу в Марухской долине.
Боевой отряд альпинистов получает приказ снова взять перевал...
В начале сентября 1-я Горная дивизия находится на высокогорном фронте, шириной своей охватывающем 80 км в наступлении и обороне. Неповторимы события тех недель в скалах и на льду. До середины сентября усиливается вражеский нажим на север. Каждому благоразумному становится ясно, что наша высотная точка перейдена. Сил не хватает. Прорыв через Главный Кавказский хребет должен быть оставлен... (“Горные стрелки”, 1-я Горная дивизия Губерта Ланца. Издание ФРГ. 1954 г., стр. 16. Эти немецкие документы, выдержки из которых мы приводим в последующей главе, по нашей просьбе прислал нам в 1964 году известный журналист ГДР, проживающий ныне в Берлине, Леон Небениал)
После 5 сентября ключевой позицией стал рубеж, проходивший от горы Марух-Баши на северо-запад. Здесь для обороны были развернуты главные силы 810-го полка, куда входил и третий батальон 808-го полка. 810-й полк совместно с другими подходившими подразделениями 155-й и 107-й бригад и военных училищ принял на себя все последующие удары противника, так как 808-й полк в октябре был отведен в тыл на переформирование.
Враг несколько раз пытался взять этот рубеж. В сентябре он неоднократно переходил из рук в руки, но все попытки немцев овладеть им окончательно остались безуспешными. Каждый раз он откатывался назад, неся тяжелый урон.
Много интересных подробностей сообщили нам защитники Марухского перевала Иван Николаевич Рогачев и Филипп Васильевич Мереженко. Оба они живут в городе Вознесенске Николаевской области.
Они сообщили нам детали биографии погибшего лейтенанта Ципляева. Ему было тогда 20 лет и оп только что окончил военное училище. Ходили слухи тогда, что его отец, генерал-майор, хотел взять сына к себе в дивизию в качестве личного адъютанта, но молодой лейтенант обиделся и сказал, что училище заканчивал не для того, чтобы возле отца находиться. Он потребовал отправить его на фронт, и таким образом попал на Марухский перевал. Здесь его быстро полюбили бойцы и командиры за общительный и веселый характер и за старание, с каким выполнял свои обязанности ПНШ-1. Он участвовал с автоматом и гранатами во всех контратаках, какие предпринимали наши бойцы, пока не был тяжело ранен. Но и тогда он продолжал стрелять, отбивая фашистов. Он умер после тяжелого ранения в грудь той ночью, после которой, наконец, пришло подкрепление. Его посмертно наградили орденом Красного Знамени...
Рогачев и Мереженко еще долго воевали. Несколько дней спустя после ранения начальника штаба полка Фролова и гибели лейтенанта Ципляева, прибыл на перевал Рогачев на должность помощника начальника штаба по тылу, а также и новый начальник штаба капитан Досаев, новый ПНШ-1 старший лейтенант Вершинин и с ними человек тридцать красноармейцев. На второй день по прибытии они отправились на передний край, куда можно было добраться только с помощью канатов и специальных стальных кошек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125