– Людям становится не по себе, когда ты пристально смотришь на них своими большими темными глазами. – Надо уважать частную жизнь других.
– Хорошо, мама, – согласилась Марлена, без труда отметив про себя, что ее мать старается защитить прежде всего самое себя. Действительно, Юджиния чувствовала себя неуверенно, будучи вынужденной каждую минуту догадываться, насколько она выдала себя в очередной раз. Потом Марлена спросила:
– Как же так получилось, мама: ты чувствовала свою вину и все-таки ничего не сделала для Солнечной системы?
– На то было много причин, Молли.
(Я не Молли! – выкрикнула про себя девочка. Я – Марлена! Мар-ле-на! Три слога, ударение на втором. Я уже выросла! Неужели мама не видит, что мне неприятно, когда она называет меня этим уменьшительным именем? Ведь каждый раз при этом у меня немного перекашивается лицо, загораются глаза и поджимаются губы. Почему люди не замечают такие простые вещи? Почему они не умеют смотреть?) Вслух же она спокойно спросила:
– Какие причины?
– Во-первых, Джэйнус Питт привел очень убедительные доводы. Какой бы странной и неприемлемой ни казалась первоначально его позиция, ему всегда удается показать, что у него на то весьма веские основания.
– Это верно, мама. Питт – очень опасный человек.
Казалось, Юджиния сразу отвлеклась от своих мыслей. Она бросила удивленный взгляд на Марлену:
– Почему ты так говоришь?
– Обосновать можно любую точку зрения. Если кто-то способен быстро и убедительно обосновать свою позицию, то он может склонить кого угодно к чему угодно, а это опасно.
– Да, надо признать, что у Джэйнуса Питта есть такие способности. Меня удивило, что ты это понимаешь.
(Это потому, что мне только пятнадцать лет и ты все еще по привычке считаешь меня ребенком, подумала Марлена.)
– Можно научиться понимать многое, наблюдая за людьми, – ответила она.
– Да, конечно. Но только не забывай, что я сказала тебе. Следи за собой.
(Ни за что.)
– Значит, мистер Питт убедил тебя.
– Он убедил меня только в том, что никакого вреда не будет, если мы немного подождем.
– И даже из любопытства ты не стала изучать Немезиду и ее траекторию? Этого не может быть.
– Да, я попыталась. Но это не так просто, как ты думаешь.
Обсерватория всегда занята, и каждому приходится ждать своей очереди, чтобы воспользоваться приборами. Даже руководитель не может работать на приборах, когда ему заблагорассудится. К тому же в обсерватории все знают, кто и тем занимается. Всем нам известно, для чего применяются те или иные приборы и почему. Очень маловероятно, чтобы мне тайком удалось получить детальные спектры Немезиды и Солнца и с помощью обсерваторского компьютера выполнить все необходимые расчеты. Кроме того, я подозреваю, что по указанию Питта несколько сотрудников обсерватории следят за мной. Если бы я нарушила обещание, он бы сразу узнал.
– Но он же не может ничего тебе сделать, правда?
– Конечно, он не прикажет расстрелять меня за измену, если ты это имеешь в виду. Не думаю, чтобы это было пределом его мечтаний. Но он может освободить меня от работы в обсерватории и послать, например, на ферму. Этого мне бы не хотелось. Кроме того, наш спор о траектории Немезиды состоялся вскоре после того, как я сообщила Питту, что мы открыли спутник Немезиды – планету или звезду, связанную с нею в одну систему. Мы до сих пор не знаем точно, что это такое. Немезиду и ее спутника разделяют всего лишь четыре миллиона километров. Спутник вообще не излучает видимого света.
– Ты говоришь о Мегасе, мама?
– Да, о Мегасе. Это слово взято из одного древнего языка и означает «большой». Для планеты Мегас, и правда, очень большой, намного больше Юпитера – самой крупной планеты Солнечной системы. Но для звезды Мегас очень мал. Некоторые считают, что Мегас – это коричневый карлик. – Юджиния на минуту замолчала и внимательно посмотрела на дочь, как бы усомнившись вдруг в ее способности понимать такие сложные проблемы. – Молли, ты знаешь, что такое коричневый карлик?
– Мама, меня зовут Марлена.
– Да, конечно. – Юджиния слегка покраснела. – Извини меня. Ты знаешь, я постоянно забываю и ничего не могу с этим поделать. Когда-то у меня была прелестная маленькая девочка, которую звали Молли.
– Я знаю. Когда мне в следующий раз будет шесть лет, можешь снова называть меня Молли, сколько тебе захочется.
Юджиния рассмеялась:
– Так ты знаешь, что такое коричневый карлик?
– Да, мама, знаю. Коричневый карлик – это небольшое звездоподобное небесное тело, масса которого слишком мала, чтобы могли развиться температура и давление, необходимые для синтеза гелия из водорода, но достаточно велика, чтобы поддерживались вторичные реакции, позволяющие нагреть это тело до умеренных температур.
– Правильно. Совсем неплохо. Так вот, Мегас занимает промежуточное положение. Это или очень горячая планета, или очень холодный коричневый карлик. Мегас не излучает видимого света, но испускает сильное инфракрасное излучение. Он не похож ни на один объект, который мы когда-либо изучали. К тому же Мегас – первая планета вне Солнечной системы, которую мы можем детально исследовать. Поэтому вся лаборатория занялась только Мега-сом. Даже если бы я хотела поработать над движением Немезиды, у меня не нашлось бы на то времени. Признаться, тогда я даже забыла о Немезиде. Мегас меня интересовал так же, как и всех других, понимаешь?
– Ага, – сказала Марлена.
– Оказалось, что Мегас – это единственное массивное космическое тело, обращающееся вокруг Немезиды. Но и его одного вполне достаточно: его масса в пять раз больше…
– Мама, это всем известно. По массе Мегас в пять раз больше Юпитера и в тридцать раз меньше Немезиды. Компьютер объяснил мне это давным-давно.
– Конечно, дорогая. И точно так же, как Юпитер, Мегас оказался совершенно непригодным для жизни. Сначала это нас разочаровало, хотя мы никогда не надеялись всерьез найти на орбите вокруг красного карлика подходящую для жизни планету. Если бы планета была настолько близка к Немезиде, что на ней вода существовала бы в основном в жидком состоянии, то благодаря приливным силам планета всегда была бы обращена к Немезиде одной стороной.
– И это на самом деле так, мама? Я имею в виду, действительно ли Мегас всегда обращен к Немезиде одной стороной?
– Да, именно так. А отсюда следует, что у него одна сторона теплая, а другая – холодная, причем теплую сторону правильнее было бы назвать горячей. Если бы не циркуляция довольно плотной атмосферы, которая хоть немного сглаживает перепад температур, то теплая сторона Мегаса нагрелась бы до белого каления. По этой же причине и еще благодаря собственному внутреннему теплу даже холодная сторона Мегаса не так уж холодна. Как астрономический объект Мегас во многих отношениях уникален. А потом мы обнаружили, что и у Мегаса есть спутник или, если считать Мегас крохотной звездой, – планета. Этот спутник мы назвали Эритро.
– И вокруг Эритро обращается Ротор. Это я тоже знаю. Мама, но ведь вся эта суета с Мегасом и Эритро была одиннадцать лет назад. Неужели за это время тебе так и не удалось хоть краешком глаза посмотреть на спектры Немезиды и Солнца? Неужели ты не сделала хотя бы приблизительные расчеты?
– Как тебе сказать…
– Я знаю, что сделала, – поспешно вставила Марлена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111