Мне кажется, я выразилась не совсем понятно…
– Отец был землянином, – заметила Марлена.
– Да, землянином, – Юджиния чуть сжала губы.
– И он вернулся на Землю.
– Да, если верить документам. Наверно, вернулся.
– Тогда я тоже наполовину жительница Земли. Правда?
– Марлена, все мы – земляне, – возразила Юджиния. – Мои прапрабабушка и прапрадедушка всю жизнь прожили на Земле. Моя прабабушка родилась на Земле. Мы все без исключения – потомки землян. И не только люди. На любом поселении любое живое существо – от вируса до дерева – тоже имеет земное происхождение.
– Но только люди знают об этом. И одни помнят лучше, чем другие. Ты иногда вспоминаешь об отце? – Марлена бросила мимолетный взгляд на мать и поморщилась.
– Понятно. Это меня не касается. Примерно так ты хочешь мне ответить.
– Да, примерно так. Но неважно, что я хочу. В конце концов, ты – его дочь и имеешь право знать. Да, изредка я думаю о нем. – Юджиния чуть заметно пожала плечами, потом спросила:
– Марлена, а ты думаешь о нем?
– Мне не о чем думать. Я его не помню. Я никогда не видела даже его голограмм.
– Да, тогда не имело смысла… – Юджиния запнулась.
– Когда я была маленькой, я часто задумывалась, почему одни отцы остались со своими детьми, а другие нет. Я думала, что те, кто остался, любят своих детей, а мой отец не любил меня.
Юджиния внимательно смотрела на дочь.
– Раньше ты мне об этом не говорила.
– Я думала так про себя, и только когда была маленькой. Потом я подросла и поняла, что на самом деле все сложнее.
– Никогда не надо было так думать. Это неправда. Если бы я знала, хотя бы догадывалась, я бы убедила тебя в обратном…
– Мама, ты не любишь вспоминать то время. Я же понимаю.
– Все равно, если бы я знала, о чем ты думаешь, если бы я умела читать мысли, как ты, я бы переубедила тебя. Отец очень любил тебя. Если бы я позволила, он бы взял тебя с собой. Это моя вина, что ты осталась без отца.
– Он виноват тоже. Он мог бы остаться с нами.
– Да, мог бы. Но теперь, спустя много лет, мне кажется, я лучше понимаю его. Ведь я не расставалась с домом – мой дом летел вместе со мной. Даже на расстоянии двух световых лет от Земли я была дома, на Роторе, где я родилась. Другое дело – твой отец. Он родился на Земле; мне кажется, он просто не мог себе представить, что Землю можно покинуть навсегда. Я часто думаю об этом. Должно быть, миллиарды людей точно так же не хотят покидать Землю.
На минуту воцарилось молчание, потом Марлена сказала:
– Интересно, что отец делает сейчас там, на Земле?
– На этот вопрос невозможно ответить. Двадцать триллионов километров – очень большое расстояние, а четырнадцать лет – немалый срок.
– Ты думаешь, он еще жив?
– Даже этого мы не можем знать, – ответила Юджиния. – На Земле жизнь человека может быть очень короткой.
Потом, как бы вдруг вспомнив, что она не одна, Юджиния поправилась:
– Нет, я уверена, что он жив. Когда твой отец ушел, он был совершенно здоров, да и сейчас ему еще нет и пятидесяти. Ты скучаешь без отца, девочка? – мягко спросила она.
Марлена отрицательно покачала головой.
– Как можно скучать по тому, чего у тебя никогда не было? (Но у тебя, мама, он был, подумала она. И тебе его очень не хватает.)
Агент
Глава 15
Как ни странно, Крайлу Фишеру пришлось снова привыкать к Земле. Раньше ему и в голову не могло прийти, что неполные четыре года, проведенные на Роторе, оставят такой глубокий след. Правда, прежде он никогда не покидал Землю на столь долгое время, но всегда был уверен, что для землянина Земля не может стать чужой за такой срок. Снова рядом были бесконечные просторы, далекая линия горизонта, резко очерчивающая небо (а не пропадающая внезапно в тумане, как на Роторе). Здесь были толпы людей, постоянная сила тяжести, дыхание дикой и своенравной атмосферы, жара и холод – все проявления неконтролируемой природы.
Не обязательно испытывать все снова на себе, достаточно просто вспомнить. Даже находясь в своей квартире, Крайл знал, что все это есть за стенами дома, и земная природа овладевала всем его существом, вытесняя все другие мысли. А может быть, дело было еще и в том, что его комната была слишком мала и тесна, а пассивность его положения слишком очевидна. Иногда ему казалось, что он насильно втиснут в эту комнату рукой перенаселенного, пришедшего в упадок мира. Странно, ведь все эти годы на Роторе ему так не хватало Земли, а теперь, когда он снова здесь, он тоскует по Ротору. Неужели он обречен всю жизнь стремиться туда, где его нет?
Зажглась сигнальная лампочка, и Крайл услышал звуковой сигнал. Лампочка мерцала; на Земле постоянно сталкиваешься с чем-нибудь мерцающим или мигающим, тогда как на Роторе все устойчиво, постоянно и даже пугает своей стабильностью.
– Войдите, – негромко произнес Крайл. Тихого голоса оказалось достаточно, чтобы сработал деблокирующий вход механизм. Вошел Гаранд Уайлер (Крайл знал, что это должен быть он) и бросил на хозяина взгляд, полный веселого изумления:
– Ты так и не сдвинулся с места после того, как я ушел?
– Почему же? Я поел. Какое-то время был в ванной.
– Это уже лучше. Значит, ты жив, хотя, глядя на тебя, этого не скажешь. Не можешь забыть Ротор?
У Гаранда была гладкая коричневая кожа, темные глаза, ослепительно белые зубы и жесткие курчавые волосы. Он широко улыбался.
– Изредка вспоминаю.
– Я все хотел спросить тебя. На Роторе все белоснежки без гномов, не так ли?
– Да, – подтвердил Крайл. – Я не видел там ни одного темнокожего.
– Ну, в таком случае скатертью им дорога! Ты знаешь, что они уже улетели?
Крайл едва не вскочил на ноги, но в последний момент удержался, кивнул и сказал безразличным тоном:
– Да, они говорили, что скоро улетят.
– Они не шутили. Ротор в самом деле улетел. Пока это было возможно, мы следили за ними по излучению. Потом с помощью своего гиперсодействия они набрали скорость и исчезли в долю секунды. До этого мы видели и слышали их, а потом все сразу оборвалось.
– Вам удалось их снова обнаружить, когда они вернулись в пространство?
– Даже несколько раз, но в каждом случае сигналы были все слабее.
После включения всех двигателей они летели со скоростью света, а через три прыжка в гиперпространство и из него они оказались уже слишком далеко.
– Что ж, это их дело. Они сделали свой выбор – как и я.
– Жаль, что тебя там нет. Тебе стоило бы остаться на Роторе.
Интересно понаблюдать за этим изнутри. Ты же знаешь, у нас некоторые до последнего момента уверяли, что гиперсодействия не существует, что все это – чистое мошенничество, придуманное с какой-то целью.
– У роториан же был Дальний Зонд. Если бы они не овладели гиперсодействием, они бы не смогли послать его так далеко.
– Говорили, что Дальний Зонд – тоже фальшивка.
– Дальний Зонд был на самом деле.
– Да, теперь это все знают. Все. Когда Ротор исчез из поля зрения всех приборов, это можно было объяснить только гиперсодействием. За Ротором наблюдали все поселения. Ошибка исключена. Все приборы зарегистрировали его исчезновение в один и тот же миг. Жаль, невозможно сказать, куда он направился.
– Я думаю, к Проксиме Центавра. Куда же еще?
– В Бюро все же считают, что, может быть, и не к ней и что ты можешь знать это.
– Меня опрашивали в течение всего полета к Луне и от Луны. Я не скрыл ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– Отец был землянином, – заметила Марлена.
– Да, землянином, – Юджиния чуть сжала губы.
– И он вернулся на Землю.
– Да, если верить документам. Наверно, вернулся.
– Тогда я тоже наполовину жительница Земли. Правда?
– Марлена, все мы – земляне, – возразила Юджиния. – Мои прапрабабушка и прапрадедушка всю жизнь прожили на Земле. Моя прабабушка родилась на Земле. Мы все без исключения – потомки землян. И не только люди. На любом поселении любое живое существо – от вируса до дерева – тоже имеет земное происхождение.
– Но только люди знают об этом. И одни помнят лучше, чем другие. Ты иногда вспоминаешь об отце? – Марлена бросила мимолетный взгляд на мать и поморщилась.
– Понятно. Это меня не касается. Примерно так ты хочешь мне ответить.
– Да, примерно так. Но неважно, что я хочу. В конце концов, ты – его дочь и имеешь право знать. Да, изредка я думаю о нем. – Юджиния чуть заметно пожала плечами, потом спросила:
– Марлена, а ты думаешь о нем?
– Мне не о чем думать. Я его не помню. Я никогда не видела даже его голограмм.
– Да, тогда не имело смысла… – Юджиния запнулась.
– Когда я была маленькой, я часто задумывалась, почему одни отцы остались со своими детьми, а другие нет. Я думала, что те, кто остался, любят своих детей, а мой отец не любил меня.
Юджиния внимательно смотрела на дочь.
– Раньше ты мне об этом не говорила.
– Я думала так про себя, и только когда была маленькой. Потом я подросла и поняла, что на самом деле все сложнее.
– Никогда не надо было так думать. Это неправда. Если бы я знала, хотя бы догадывалась, я бы убедила тебя в обратном…
– Мама, ты не любишь вспоминать то время. Я же понимаю.
– Все равно, если бы я знала, о чем ты думаешь, если бы я умела читать мысли, как ты, я бы переубедила тебя. Отец очень любил тебя. Если бы я позволила, он бы взял тебя с собой. Это моя вина, что ты осталась без отца.
– Он виноват тоже. Он мог бы остаться с нами.
– Да, мог бы. Но теперь, спустя много лет, мне кажется, я лучше понимаю его. Ведь я не расставалась с домом – мой дом летел вместе со мной. Даже на расстоянии двух световых лет от Земли я была дома, на Роторе, где я родилась. Другое дело – твой отец. Он родился на Земле; мне кажется, он просто не мог себе представить, что Землю можно покинуть навсегда. Я часто думаю об этом. Должно быть, миллиарды людей точно так же не хотят покидать Землю.
На минуту воцарилось молчание, потом Марлена сказала:
– Интересно, что отец делает сейчас там, на Земле?
– На этот вопрос невозможно ответить. Двадцать триллионов километров – очень большое расстояние, а четырнадцать лет – немалый срок.
– Ты думаешь, он еще жив?
– Даже этого мы не можем знать, – ответила Юджиния. – На Земле жизнь человека может быть очень короткой.
Потом, как бы вдруг вспомнив, что она не одна, Юджиния поправилась:
– Нет, я уверена, что он жив. Когда твой отец ушел, он был совершенно здоров, да и сейчас ему еще нет и пятидесяти. Ты скучаешь без отца, девочка? – мягко спросила она.
Марлена отрицательно покачала головой.
– Как можно скучать по тому, чего у тебя никогда не было? (Но у тебя, мама, он был, подумала она. И тебе его очень не хватает.)
Агент
Глава 15
Как ни странно, Крайлу Фишеру пришлось снова привыкать к Земле. Раньше ему и в голову не могло прийти, что неполные четыре года, проведенные на Роторе, оставят такой глубокий след. Правда, прежде он никогда не покидал Землю на столь долгое время, но всегда был уверен, что для землянина Земля не может стать чужой за такой срок. Снова рядом были бесконечные просторы, далекая линия горизонта, резко очерчивающая небо (а не пропадающая внезапно в тумане, как на Роторе). Здесь были толпы людей, постоянная сила тяжести, дыхание дикой и своенравной атмосферы, жара и холод – все проявления неконтролируемой природы.
Не обязательно испытывать все снова на себе, достаточно просто вспомнить. Даже находясь в своей квартире, Крайл знал, что все это есть за стенами дома, и земная природа овладевала всем его существом, вытесняя все другие мысли. А может быть, дело было еще и в том, что его комната была слишком мала и тесна, а пассивность его положения слишком очевидна. Иногда ему казалось, что он насильно втиснут в эту комнату рукой перенаселенного, пришедшего в упадок мира. Странно, ведь все эти годы на Роторе ему так не хватало Земли, а теперь, когда он снова здесь, он тоскует по Ротору. Неужели он обречен всю жизнь стремиться туда, где его нет?
Зажглась сигнальная лампочка, и Крайл услышал звуковой сигнал. Лампочка мерцала; на Земле постоянно сталкиваешься с чем-нибудь мерцающим или мигающим, тогда как на Роторе все устойчиво, постоянно и даже пугает своей стабильностью.
– Войдите, – негромко произнес Крайл. Тихого голоса оказалось достаточно, чтобы сработал деблокирующий вход механизм. Вошел Гаранд Уайлер (Крайл знал, что это должен быть он) и бросил на хозяина взгляд, полный веселого изумления:
– Ты так и не сдвинулся с места после того, как я ушел?
– Почему же? Я поел. Какое-то время был в ванной.
– Это уже лучше. Значит, ты жив, хотя, глядя на тебя, этого не скажешь. Не можешь забыть Ротор?
У Гаранда была гладкая коричневая кожа, темные глаза, ослепительно белые зубы и жесткие курчавые волосы. Он широко улыбался.
– Изредка вспоминаю.
– Я все хотел спросить тебя. На Роторе все белоснежки без гномов, не так ли?
– Да, – подтвердил Крайл. – Я не видел там ни одного темнокожего.
– Ну, в таком случае скатертью им дорога! Ты знаешь, что они уже улетели?
Крайл едва не вскочил на ноги, но в последний момент удержался, кивнул и сказал безразличным тоном:
– Да, они говорили, что скоро улетят.
– Они не шутили. Ротор в самом деле улетел. Пока это было возможно, мы следили за ними по излучению. Потом с помощью своего гиперсодействия они набрали скорость и исчезли в долю секунды. До этого мы видели и слышали их, а потом все сразу оборвалось.
– Вам удалось их снова обнаружить, когда они вернулись в пространство?
– Даже несколько раз, но в каждом случае сигналы были все слабее.
После включения всех двигателей они летели со скоростью света, а через три прыжка в гиперпространство и из него они оказались уже слишком далеко.
– Что ж, это их дело. Они сделали свой выбор – как и я.
– Жаль, что тебя там нет. Тебе стоило бы остаться на Роторе.
Интересно понаблюдать за этим изнутри. Ты же знаешь, у нас некоторые до последнего момента уверяли, что гиперсодействия не существует, что все это – чистое мошенничество, придуманное с какой-то целью.
– У роториан же был Дальний Зонд. Если бы они не овладели гиперсодействием, они бы не смогли послать его так далеко.
– Говорили, что Дальний Зонд – тоже фальшивка.
– Дальний Зонд был на самом деле.
– Да, теперь это все знают. Все. Когда Ротор исчез из поля зрения всех приборов, это можно было объяснить только гиперсодействием. За Ротором наблюдали все поселения. Ошибка исключена. Все приборы зарегистрировали его исчезновение в один и тот же миг. Жаль, невозможно сказать, куда он направился.
– Я думаю, к Проксиме Центавра. Куда же еще?
– В Бюро все же считают, что, может быть, и не к ней и что ты можешь знать это.
– Меня опрашивали в течение всего полета к Луне и от Луны. Я не скрыл ничего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111