– Вроде меня, – Генарр запрокинул голову и расхохотался, потом сказал:
– Прости меня, Марлена. Я просто хотел сказать, что старики всегда считают, что молодые люди еще ничего не знают о любви, а молодые уверены, что старики уже все забыли. Ты знаешь, и те и другие неправы. А почему ты считаешь, что тебе необходимо остаться на Эритро? Уж, конечно, не из-за того, что тебе нравлюсь я.
– Конечно, вы мне нравитесь, даже очень нравитесь, – серьезно сказала Марлена. – Но здесь я хочу остаться по другой причине: мне нравится Эритро.
– Я объяснил тебе, что это очень опасная планета.
– Но не для меня.
– Ты все еще уверена, что чума тебя не тронет?
– Конечно, не тронет.
– Но как ты можешь знать?
– Просто знаю. Я всегда знала это, даже когда была на Роторе. Я не могу не знать.
– Разумеется, не можешь. Ну а после того, как мы рассказали тебе о чуме?
– Это ничего не изменило. Здесь я чувствую себя в полной безопасности. Даже в большей безопасности, чем на Роторе. Генарр медленно покачал головой.
– Должен признаться, этого я не понимаю. – Он внимательно посмотрел на серьезное лицо девушки, на ее темные глаза, полуприкрытые роскошными ресницами, и продолжил:
– Тем не менее, Марлена, разреши мне попытаться на пальцах объяснить тебе смысл твоих слов – конечно, если у меня что-то получится. Ты хочешь сказать, что на Эритро у тебя свое дело и ты намерена любой ценой остаться на планете?
– Да, – просто ответила Марлена. – И я надеюсь, что вы мне поможете.
Глава 41
Юджиния Инсигна была вне себя от гнева. Негромко, но напряженным от волнения голосом она сказала:
– Зивер, он не может этого сделать.
– Почему же не может, Юджиния? – спокойно возразил Генарр. – Ведь он – комиссар.
– Но он не император, а Ротор – не абсолютная монархия. У меня есть гражданские права, и одно из них – свобода передвижения.
– Если комиссар намерен ввести чрезвычайное положение, то независимо от того, распространяется ли оно на всех или на одного человека, действие закона о гражданских правах временно приостанавливается. Более или менее так гласит Акт о правах, принятый в двадцать четвертом году.
– Но это же насмешка над всеми нашими законами и традициями, которые устанавливались с первых дней существования Ротора.
– Согласен.
– Если я заявлю протест, Питт окажется…
– Юджиния, выслушай меня. Оставь все как есть. Почему бы тебе и Марлене не побыть еще какое-то время на Эритро? Вам здесь больше чем рады.
– О чем ты говоришь? Это равносильно заключению без обвинения, без суда, без приговора. Нас заставляют оставаться на Эритро на основании какого-то деспотического указа…
– Пожалуйста, Юджиния, подчинись приказу Питта. Так будет лучше.
– Как это лучше? – с негодованием переспросила Юджиния.
– Дело в том, что этого очень хочет твоя дочь, Марлена.
Юджиния ничего не понимала.
– Марлена?
– На прошлой неделе она долго уговаривала меня каким-то образом повлиять на комиссара и заставить его подписать приказ о том, чтобы вы остались на Эритро.
Юджиния была возмущена до глубины души. Она приподнялась в кресле и негодующе спросила:
– И ты сделал это?
– Нет, – Генарр отрицательно покачал головой. – Теперь выслушай меня. Я только информировал Питта о завершении твоей работы и поинтересовался относительно его дальнейших планов: хочет ли он, чтобы ты и Марлена возвратились на Ротор, или же он предпочитает, чтобы вы остались на Эритро. Юджиния, я высказался абсолютно нейтрально. Дословно Марлена сказала следующее: «Если вы предоставите ему право выбора, он оставит нас здесь». Очевидно, так он и сделал. Юджиния бессильно опустилась в кресло.
– Зивер, и ты следуешь советам пятнадцатилетней девочки?
– Я не думаю, что Марлена – обычная пятнадцатилетняя девочка. Но скажи, почему ты так стремишься вернуться на Ротор?
– Моя работа…
– Там у тебя уже нет никакой работы. И никогда не будет, если он не хочет даже видеть тебя на Роторе. Предположим, он разрешит вам вернуться; твое место, конечно, уже занято. Здесь же в твоем распоряжении все оборудование, все приборы. Ты ими уже успешно пользовалась. В конце концов, ты прилетела сюда, чтобы сделать то, что невозможно сделать на Роторе.
– Моя работа здесь ни при чем! – не замечая своей непоследовательности, повысила голос Юджиния. – Неужели ты не понимаешь, что я хочу вернуться на Ротор по той же причине, по которой Питт хочет оставить меня здесь? Он стремится расстроить уникальные способности Марлены. Если бы я еще на Роторе знала о чуме Эритро, я бы ни за что не согласилась лететь сюда. Я не могу рисковать здоровьем дочери.
– И я не хочу этого, – сказал Генарр. – Скорее я подверг бы риску себя.
– Но мы же рискуем, оставаясь здесь.
– Марлена так не считает.
– Марлена, Марлена! Кажется, ты думаешь, что она – сам Господь Бог. Что она знает?
– Послушай, Юджиния. Давай поговорим спокойно и разумно. Если окажется, что Марлене в самом деле угрожает опасность, я найду способ отправить вас на Ротор, но сначала выслушай меня. У Марлены никогда не было никаких симптомов мании величия, не так ли?
– Не понимаю, что ты имеешь в виду… – Юджиния никак не могла успокоиться, и голос ее все еще дрожал.
– Не склонна ли она к фантастически грандиозным претензиям, которые явно выглядят смешными?
– Конечно, нет. Она очень разумна… А почему ты спрашиваешь? Ты сам знаешь, что у нее не бывает никаких претензий, которые…
– Которые не были бы достаточно обоснованны. Я знаю. Она никогда не хвастает своей проницательностью, скорее, наоборот, демонстрирует свои способности неохотно, только подчиняясь обстоятельствам.
– Да, ну и что же из этого?
Генарр спокойно продолжал:
– Не претендовала ли она когда-нибудь на обладание особой интуицией? Не выражала ли она когда-либо уверенности в том, что какое-то определенное событие обязательно произойдет или, наоборот, ни при каких обстоятельствах не произойдет, не располагая никакими основаниями, кроме собственной уверенности?
– Нет, конечно, нет. Она всегда опирается на какие-либо свидетельства. Она действительно никогда не высказывает глупых необоснованных претензий.
– И все-таки в одном случае – я подчеркиваю, только в одном случае – она уверена в том, доказательств чему мы не знаем. Она убеждена, что чума Эритро не затронет ее. Она утверждает, что была уверена в безопасности Эритро еще на Роторе, а здесь, на станции, эта уверенность стала еще сильней. Она решила остаться здесь, твердо решила.
Глаза Юджинии округлились. Она поднесла руку ко рту, издала какой-то нечленораздельный звук, потом сказала:
– В таком случае… – и замолчала, не сводя глаз с Генарра.
– Да, – сказал Генарр с неожиданной тревогой в голосе.
– Ты не понимаешь? Ведь это же может быть последствием чумы!
Изменяется сама Марлена, изменяется ее психика!
С минуту Генарр сидел неподвижно и раздумывал, потом сказал:
– Нет, этого не может быть. Ни в одном случае заболевания чумой мы не замечали ничего подобного. Это не чума.
– Но мозг Марлены не такой, как у всех. Чума может действовать на нее по-другому.
– Да нет же, – с отчаянием возразил Генарр. – В это я не могу поверить и никогда не поверю. Если Марлена говорит, что она уверена в своей безопасности, то ей и в самом деле ничто не угрожает, я в этом убежден.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111