Я разгорелся евангельскою ревностью, пригрозил ему хорошенько и заставил на коленях просить прощения, да еще и признать, что все свои речи он произносил по наущению диавола. Попробовал бы он не послушаться — я приставил алебарду ему к затылку. А лицо у меня было, как у разгневанного Марса. Это уж произошло при свидетелях.
Канний. Удивительно, как он вообще духа не испустил. Но продолжим. Живешь целомудренно?
Полифем. Наверно, заживу когда-нибудь — когда состарюсь. Но хочешь ли, Канний, открою тебе всю правду?
Канний. Я не священник. Если вздумал исповедоваться, поищи другого собеседника.
Полифем. Исповедуюсь я чаще всего богу. А тебе открою, что мне еще далеко до совершенства, я просто один из евангельского народа. У нас четыре Евангелия, и мы, племя евангельское, охотимся главным образом за четырьмя вещами: чтобы брюхо было довольно; чтобы и то, что под брюхом, нужды не знало; чтобы было, на что жить; и, наконец, чтобы можно было делать что хочешь. И если охота удачна, мы возглашаем над полными чашами: «Ио, триумфе! Ио, пэан! Жив дух евангельский! Правит Христос!»
Канний. Но это эпикурейская жизнь, не евангельская.
Полифем. Не спорю. Но ты знаешь, что Христос всемогущ: он может внезапно превратить нас в иных людей.
Канний. Но может и в свиней, и это, по-моему, легче, чем в добрых мужей.
Полифем. Как будто нет на свете тварей хуже, чем свиньи, быки, ослы, верблюды! Оглянись кругом: многие свирепее льва, хищнее волка, похотливее воробья, кусачее пса, вреднее гадюки!
Канний. Однако пора уже превращаться из тупой скотины в человека.
Полифем. Верно напоминаешь. Пророки нашего времени вещают, что последний час близок.
Канний. Тем более следует поспешить.
Полифем. Я ожидаю Христовой десницы.
Канний. Постарайся вложить в его десницу мягкий воск. Но из чего они заключают, что близится конец света?
Полифем. Люди, говорят они, заняты тем же, чем когда-то перед потопом: пируют, пьют, гуляют, женятся, выходят замуж, блудят, покупают, продают, отдают в рост, платят лихву, строят дома; государи воюют, священники хлопочут об умножении доходов, богословы плетут силлогизмы, монахи снуют по миру, народ волнуется, Эразм пишет «Разговоры»; наконец, все беды явились разом — голод, жажда, разбой, война, чума, мятеж, нужда. Разве это не убеждает, что роду человеческому скоро конец?
Канний. Из этой груды бедствий какое для тебя самое тяжкое?
Полифем. Угадай.
Канний. Что в кошельке у тебя одни пауки.
Полифем. Провалиться мне на этом месте, если ты не попал в самую точку! Сейчас я прямо с пирушки; в другой раз буду трезвый и тогда, если захочешь, потолкуем с тобой насчет Евангелия.
Канний. Когда ж я тебя увижу трезвым?
Полифем. Когда протрезвею.
Канний. А когда протрезвеешь?
Полифем. Когда увидишь, что я трезв. Ну, прощай, покамест, мой милый Канний. Желаю удачи.
Канний. А я тебе желаю, чтобы ты оправдывал свое имя.
Полифем. И я в долгу не останусь: дай-то бог, чтобы Канний никогда не лишался того, откуда идет его прозвание.
????????????, или нескладица
Анний. Левкий
Анний. Я слышал, ты был на свадьбе Панкратия с Альбиной.
Левкий. Никогда еще не бывало у меня такого неудачного плавания, как в этот раз.
Анний. Что ты говоришь? Так много собралось народу?
Левкий. И никогда еще жизнь моя не стоила дешевле.
Анний. Смотри, что делает богатство! Ко мне на свадьбу пришло всего несколько человек, да и то всё люди мелкие.
Левкий. Едва мы вышли в море, налетел страшный вихрь.
Анний. Прямо собрание богов какое-то! Столько, говоришь, князей, столько благородных дам?
Левкий. Борей разодрал и сорвал парус.
Анний. Невесту я знаю. Красивее и вообразить невозможно!
Потом волною сбило кормовое весло.
Анний. Это общее мнение. Говорят, что и жених красотою почти ей не уступает.
Левкий. Представляешь себе, что мы в этот миг испытали?
Анний. Да, теперь редко кому достается в жены девица.
Левкий. Пришлось нам взяться за весла.
Анний. Такое приданое — даже не верится!
Левкий. И сразу новая беда.
Анний. Почему девочку, чуть не ребенка, отдали за такого дикаря?
Левкий. Появляется пиратский корабль.
Анний. Конечно, так оно и есть: испорченность многим заменяет недостающие годы.
Левкий. Тут начинается у нас двойная борьба — одна с морем, другая с разбойниками.
Анний. Столько ему подарков? А нищим никто и травинки не подаст!
Левкий. Как? Чтобы мы отступили? Наоборот, отчаяние придавало нам мужества.
Анний. Боюсь, как бы брак не оказался бесплодным, если все это правда.
Левкий. Нет, мы зацепили их за борт крючьями.
Анний. Неслыханное дело! До свадьбы — а уже беременна?
Левкий. Если б ты видел эту схватку, ты бы сам сказал, что я — не баба!
Анний. Как я слышу, этот брак не только совершился, но и завершился.
Левкий. Мы перескочили на пиратское судно.
Анний. Но удивительно, что тебя, чужого человека, позвали, а меня обошли, хотя отец невесты со мною — в третьей степени родства.
Левкий. И пиратов побросали в море.
Анний. Это ты правильно сказал: у несчастливого нет родственников.
Левкий. Всю добычу поделили между собой.
Анний. Потребую у нее объяснений при первой же встрече.
Левкий. Тут внезапно все улеглось, и настала полная тишь.
Анний. У них богатство, а у меня гордость. Не нуждаюсь я в ее расположении!
Левкий. И вот вместо одного судна привели в гавань два.
Анний. Кто ее кормит, тот пускай и сердится.
Левкий. Куда иду, спрашиваешь? В церковь, принести в дар святому Николаю обрывок паруса.
Анний. Сегодня я занят: сам жду гостей. А в другой раз — охотно.
?????? ???????, или самозванная знатность
Гарпал. Несторий
Гарпал. Не поможешь ли мне советом? Ты увидишь, что я умею помнить добро и быть благодарным.
Несторий. Хорошо, я дам тебе надежный совет, чтобы ты стал тем, кем хочешь быть.
Гарпал. Но родиться знатным — не в нашей власти.
Несторий. Если ты не знатен, постарайся добрыми делами достигнуть того, чтобы знатность началась с тебя. Гарпал. Это слишком долго.
Несторий. Тогда ее задешево продаст тебе император.
Гарпал. Над покупною знатностью все смеются.
Несторий. Если нет ничего смешнее мнимой знатности, почему ты так упорно домогаешься звания рыцаря?
Гарпал. Есть причины, и немаловажные. Я их тебе охотно открою, если ты сперва подскажешь мне средства прослыть знатным у толпы.
Несторий. Получить одно прозвание, без вещи?
Гарпал. Если самой вещи нет, важнее всего слух о ней. Но, пожалуйста, Несторий, дай мне совет; узнаешь причины — сам скажешь, что ради этого стоит потрудиться.
Несторий. Ну, раз ты так настаиваешь, изволь. Во-первых, уезжай подальше от отечества.
Гарпал. Запомнил.
Несторий. Войди в общение с молодыми людьми действительно знатными.
Гарпал. Понятно.
Несторий. Отсюда возникнет первое предположение, что и ты таков же, как твои приятели.
Гарпал. Верно.
Несторий. Следи, чтобы ничего не было на тебе простонародного.
Гарпал. Чего именно?
Несторий. Я говорю о наряде. Шерстяного платья ни в коем случае не носи, но либо шелковое, либо, если недостанет, на что купить, — бумажное; пусть даже холстина, лишь бы не сукно.
Гарпал. Правильно.
Несторий. И смотри, чтобы цельного ничего не было, но повсюду делай прорези — и на шляпе, и на камзоле, и на штанах, и на башмаках, и даже на ногтях, если сможешь. И ни о чем низменном не говори. Если приедет кто из Испании, спроси, как улаживается спор между императором и папой, как пожирает твой родич граф Нассау, как прочие твои собутыльники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Канний. Удивительно, как он вообще духа не испустил. Но продолжим. Живешь целомудренно?
Полифем. Наверно, заживу когда-нибудь — когда состарюсь. Но хочешь ли, Канний, открою тебе всю правду?
Канний. Я не священник. Если вздумал исповедоваться, поищи другого собеседника.
Полифем. Исповедуюсь я чаще всего богу. А тебе открою, что мне еще далеко до совершенства, я просто один из евангельского народа. У нас четыре Евангелия, и мы, племя евангельское, охотимся главным образом за четырьмя вещами: чтобы брюхо было довольно; чтобы и то, что под брюхом, нужды не знало; чтобы было, на что жить; и, наконец, чтобы можно было делать что хочешь. И если охота удачна, мы возглашаем над полными чашами: «Ио, триумфе! Ио, пэан! Жив дух евангельский! Правит Христос!»
Канний. Но это эпикурейская жизнь, не евангельская.
Полифем. Не спорю. Но ты знаешь, что Христос всемогущ: он может внезапно превратить нас в иных людей.
Канний. Но может и в свиней, и это, по-моему, легче, чем в добрых мужей.
Полифем. Как будто нет на свете тварей хуже, чем свиньи, быки, ослы, верблюды! Оглянись кругом: многие свирепее льва, хищнее волка, похотливее воробья, кусачее пса, вреднее гадюки!
Канний. Однако пора уже превращаться из тупой скотины в человека.
Полифем. Верно напоминаешь. Пророки нашего времени вещают, что последний час близок.
Канний. Тем более следует поспешить.
Полифем. Я ожидаю Христовой десницы.
Канний. Постарайся вложить в его десницу мягкий воск. Но из чего они заключают, что близится конец света?
Полифем. Люди, говорят они, заняты тем же, чем когда-то перед потопом: пируют, пьют, гуляют, женятся, выходят замуж, блудят, покупают, продают, отдают в рост, платят лихву, строят дома; государи воюют, священники хлопочут об умножении доходов, богословы плетут силлогизмы, монахи снуют по миру, народ волнуется, Эразм пишет «Разговоры»; наконец, все беды явились разом — голод, жажда, разбой, война, чума, мятеж, нужда. Разве это не убеждает, что роду человеческому скоро конец?
Канний. Из этой груды бедствий какое для тебя самое тяжкое?
Полифем. Угадай.
Канний. Что в кошельке у тебя одни пауки.
Полифем. Провалиться мне на этом месте, если ты не попал в самую точку! Сейчас я прямо с пирушки; в другой раз буду трезвый и тогда, если захочешь, потолкуем с тобой насчет Евангелия.
Канний. Когда ж я тебя увижу трезвым?
Полифем. Когда протрезвею.
Канний. А когда протрезвеешь?
Полифем. Когда увидишь, что я трезв. Ну, прощай, покамест, мой милый Канний. Желаю удачи.
Канний. А я тебе желаю, чтобы ты оправдывал свое имя.
Полифем. И я в долгу не останусь: дай-то бог, чтобы Канний никогда не лишался того, откуда идет его прозвание.
????????????, или нескладица
Анний. Левкий
Анний. Я слышал, ты был на свадьбе Панкратия с Альбиной.
Левкий. Никогда еще не бывало у меня такого неудачного плавания, как в этот раз.
Анний. Что ты говоришь? Так много собралось народу?
Левкий. И никогда еще жизнь моя не стоила дешевле.
Анний. Смотри, что делает богатство! Ко мне на свадьбу пришло всего несколько человек, да и то всё люди мелкие.
Левкий. Едва мы вышли в море, налетел страшный вихрь.
Анний. Прямо собрание богов какое-то! Столько, говоришь, князей, столько благородных дам?
Левкий. Борей разодрал и сорвал парус.
Анний. Невесту я знаю. Красивее и вообразить невозможно!
Потом волною сбило кормовое весло.
Анний. Это общее мнение. Говорят, что и жених красотою почти ей не уступает.
Левкий. Представляешь себе, что мы в этот миг испытали?
Анний. Да, теперь редко кому достается в жены девица.
Левкий. Пришлось нам взяться за весла.
Анний. Такое приданое — даже не верится!
Левкий. И сразу новая беда.
Анний. Почему девочку, чуть не ребенка, отдали за такого дикаря?
Левкий. Появляется пиратский корабль.
Анний. Конечно, так оно и есть: испорченность многим заменяет недостающие годы.
Левкий. Тут начинается у нас двойная борьба — одна с морем, другая с разбойниками.
Анний. Столько ему подарков? А нищим никто и травинки не подаст!
Левкий. Как? Чтобы мы отступили? Наоборот, отчаяние придавало нам мужества.
Анний. Боюсь, как бы брак не оказался бесплодным, если все это правда.
Левкий. Нет, мы зацепили их за борт крючьями.
Анний. Неслыханное дело! До свадьбы — а уже беременна?
Левкий. Если б ты видел эту схватку, ты бы сам сказал, что я — не баба!
Анний. Как я слышу, этот брак не только совершился, но и завершился.
Левкий. Мы перескочили на пиратское судно.
Анний. Но удивительно, что тебя, чужого человека, позвали, а меня обошли, хотя отец невесты со мною — в третьей степени родства.
Левкий. И пиратов побросали в море.
Анний. Это ты правильно сказал: у несчастливого нет родственников.
Левкий. Всю добычу поделили между собой.
Анний. Потребую у нее объяснений при первой же встрече.
Левкий. Тут внезапно все улеглось, и настала полная тишь.
Анний. У них богатство, а у меня гордость. Не нуждаюсь я в ее расположении!
Левкий. И вот вместо одного судна привели в гавань два.
Анний. Кто ее кормит, тот пускай и сердится.
Левкий. Куда иду, спрашиваешь? В церковь, принести в дар святому Николаю обрывок паруса.
Анний. Сегодня я занят: сам жду гостей. А в другой раз — охотно.
?????? ???????, или самозванная знатность
Гарпал. Несторий
Гарпал. Не поможешь ли мне советом? Ты увидишь, что я умею помнить добро и быть благодарным.
Несторий. Хорошо, я дам тебе надежный совет, чтобы ты стал тем, кем хочешь быть.
Гарпал. Но родиться знатным — не в нашей власти.
Несторий. Если ты не знатен, постарайся добрыми делами достигнуть того, чтобы знатность началась с тебя. Гарпал. Это слишком долго.
Несторий. Тогда ее задешево продаст тебе император.
Гарпал. Над покупною знатностью все смеются.
Несторий. Если нет ничего смешнее мнимой знатности, почему ты так упорно домогаешься звания рыцаря?
Гарпал. Есть причины, и немаловажные. Я их тебе охотно открою, если ты сперва подскажешь мне средства прослыть знатным у толпы.
Несторий. Получить одно прозвание, без вещи?
Гарпал. Если самой вещи нет, важнее всего слух о ней. Но, пожалуйста, Несторий, дай мне совет; узнаешь причины — сам скажешь, что ради этого стоит потрудиться.
Несторий. Ну, раз ты так настаиваешь, изволь. Во-первых, уезжай подальше от отечества.
Гарпал. Запомнил.
Несторий. Войди в общение с молодыми людьми действительно знатными.
Гарпал. Понятно.
Несторий. Отсюда возникнет первое предположение, что и ты таков же, как твои приятели.
Гарпал. Верно.
Несторий. Следи, чтобы ничего не было на тебе простонародного.
Гарпал. Чего именно?
Несторий. Я говорю о наряде. Шерстяного платья ни в коем случае не носи, но либо шелковое, либо, если недостанет, на что купить, — бумажное; пусть даже холстина, лишь бы не сукно.
Гарпал. Правильно.
Несторий. И смотри, чтобы цельного ничего не было, но повсюду делай прорези — и на шляпе, и на камзоле, и на штанах, и на башмаках, и даже на ногтях, если сможешь. И ни о чем низменном не говори. Если приедет кто из Испании, спроси, как улаживается спор между императором и папой, как пожирает твой родич граф Нассау, как прочие твои собутыльники.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141