И сам до конца дней будешь таскать повсюду гнилой и зловонный труп!
Солдат. Пожалуйста, брат, перестань! И так худо — зачем еще браниться?
Картезианец. А ведь я назвал только малую толику твоих бед, только те, что затронули тело. А душу какую ты принес с войны? какой паршой она изъедена? сколькими ранами изъязвлена?
Солдат. Душа не чище сточной канавы в Париже на улице Мобер или отхожего места общего пользования.
Картезианец. Боюсь, что богу и ангелам его она покажется куда зловоннее!
Солдат. Но уж полно ворчать. Скажи лучше, как будет с деньгами на дорогу.
Картезианец. У меня не из чего дать, узнаю, что решит приор.
Солдат. Но если он что уделит, ты держи руки наготове: ведь когда надо отсчитывать денежки, столько вдруг всяких препятствий появляется!
Картезианец. До других мне дела нет, а моим рукам ни принимай, ни давать не должно. Впрочем, об этом — после завтрака, а сейчас пора к столу.
Псевдохей и Филетим
?илетим. Откуда в тебе такая бездна лжи?
Псевдохей. Оттуда ж, откуда у паука нескончаемая нить.
?илетим. Стало быть, не от искусства, а от природы?
Псевдохей. От природы — семена, а искусство и опыт умножили запасы.
?илетим. И ты не стыдишься?
Псевдохей. Не более, чем кукушка своей песни.
?илетим. Но в твоих возможностях переменить песню! В конце концов, язык дан человеку на то, чтобы вещать правду.
Псевдохей. Нет, не правду, а пользу. Правду же говорить не всегда выгодно.
Филетим. Но иногда приносят выгоду и вороватые руки! А что этот порок — родич твоего, даже пословица подтверждает.
Псевдохей. И оба восходят к достойным творцам: обман — к Улиссу, столь громко воспетому Гомером, а воровство — даже к богу Меркурию, если верить поэтам.
?илетим. Почему тогда люди проклинают лжецов, а воров даже на кресте распинают?
Псевдохей. Не потому, что они обманывают или крадут, а за то, что крадут или обманывают неумело: либо несогласно с природою, либо недостаточно искусно.
Филетим. А есть ли у кого из писателей «Искусство лганья»?
Псевдохей. Многое из этого искусства изложено твоими любимыми риторами.
Филетим. Риторы излагают искусство красноречия.
Псевдохей. Верно. Но говорить красно — это во многом умело лгать.
Филетим. Что значит «умело лгать»?
Псевдохей. Ты хочешь услышать определение?
Филетим. Да.
Псевдохей. Лгать так, чтобы наживаться и никогда не попадаться.
Филетим. Но что ни день — многие попадаются.
Псевдохей. Они не владеют искусством в совершенстве.
Филетим. А ты, значит, в совершенстве владеешь?
Псевдохей. Почти.
Филетим. Попробуй, сможешь ли провести меня. Псевдохей. Смог бы, почтеннейший, если б захотелось.
Филетим. Ну, скажи какую-нибудь ложь. Псевдохей. А я уж сказал. Ты не заметил? Филетим. Нет. Псевдохей. Постарайся быть внимательней. Итак, начинаю лгать.
?илетим. Я весь внимание. Говори.
Псевдохей. Да я уж и во второй раз солгал, а ты опять не заметил.
Филетим. До сих пор я никакой лжи не слышал.
Псевдохей. Услыхал бы, если б владел искусством.
Филетим. Тогда покажи ты.
Псевдохей. Во-первых, я назвал тебя «почтеннейшим», а ты и «почтенным» называться не вправе, и уж во всяком случае — «почтеннейшим», потому что людей более достойных — бесчисленное множество.
Филетим. Да, тут ты меня провел.
Псевдохей. Может быть, вторую ложь откроешь: сам?
Филетим. Нет, едва ли.
Псевдохей. Нет у тебя к этому дарования, не то, что в других делах!
Филетим. Не спорю. Говори.
Псевдохей. Я сказал: «Итак, начинаю лгать», — разве это не блистательная ложь? Ведь я лгу беспрерывно уже столько лет и перед тем, как произнести эти слова, опять-таки солгал!
Филетим. Удивительный обман!
Псевдохей. Теперь ты предупрежден — так навостри уши, чтобы поймать лжеца.
Филетим. Навострил. Говори.
Псевдохей. Уже сказал, а ты повторил мою ложь.
Филетим. Ты меня уговоришь, что я и слеп и глух!
Псевдохей. Ежели у человека уши неподвижны, так что ни навострить их нельзя, ни опустить, — стало быть, я солгал.
Филетим. Такими обманами полна вся жизнь человеческая.
Псевдохей. Не только такими, мой милый. Это всего лишь забавы, а есть обманы, которые приносят доход.
Филетим. Выгода от обмана еще позорнее, чем прибыток от мочи!
Псевдохей. Согласен. Но только для тех, кому неведомо искусство лганья.
Филетим. Что же это за искусство?
Псевдохей. Несправедливо было бы учить тебя даром. Плати — и все услышишь.
Филетим. Дурных правил не покупаю.
Псевдохей. А свое имение задаром отдашь?
Филетим. Я еще с ума не спятил.
Псевдохей. А я со своего искусства снимаю жатву более верную, чем ты со своих полей.
Филетим. Хорошо, пусть оно остается при тебе. Ты только приведи пример, чтобы мне понять, не попусту ли ты хвастаешься.
Псевдохей. Пожалуйста, вот тебе пример. Я веду многочисленные дела со многими людьми: покупаю, продаю, ручаюсь, беру взаймы, ссужаю под залог. Филетим. А потом?
Псевдохей. А потом подлавливаю тех, кому меня не изобличить.
Филетим. Кого же?
Псевдохей. Тупиц, забывчивых, безрассудных, отсутствующих, мертвых.
Филетим. Что правда, то правда: мертвый никого во лжи не уличит.
Псевдохей. Если что продаю в долг, всегда делаю пометки в счетных книгах. Филетим. И после что?
Псевдохей. Когда приходит срок платежа, требую с покупщика больше, чем он получил. Если он человек опрометчивый или беспамятный, это верная прибыль.
Филетим. А если тебя изобличают? Псевдохей. Достаю счетную книгу. Филетим. А если он докажет, что не получал того, что ты требуешь?
Псевдохей. Возражаю, сколько могу. В моем искусстве от стыда и застенчивости один вред. И наконец, последнее прибежище — какая-нибудь выдумка. Филетим. А если ты изобличен бесповоротно?
Псевдохей. Ничего страшного: слуга, дескать, ошибся или сам запамятовал. Разумно смешивать счета в беспорядке — тогда легче обманывать. К примеру, одни счета оплачены и закрыты, другие — нет, а я все вперемешку заношу на последующие листы, где вообще нет отметок об уплате. Когда подводим счета, спорим отчаянно, и по большей части верх одерживаю я, хотя бы и ценой ложной клятвы. Есть еще такой способ: рассчитываться с человеком, когда он собрался в дорогу и дела вести не готов. А я всегда готов. Оставят мне что для передачи — я схороню у себя и не отдаю. Сколько еще пройдет, пока получатель узнает, а тогда, если вовсе отпереться нельзя, я утверждаю, будто у меня все пропало или будто я все давно послал по назначению, и сваливаю вину на возчиков. Наконец, если все-таки пи могу не возвратить, возвращаю, но не полностью.
Филетим. Поистине, прекрасное искусство!
Псевдохей. Нередко, если удается, взыскиваю один долг дважды: сперва дома, после в чужом месте — я везде поспеваю. Время бежит, память слабеет, счета запутываются, кто умирает, кто уезжает далеко и надолго, и если даже, в конце концов, все обернется самых неблагоприятным образом, я покамест пользуюсь чужими деньгами. Кое-кого я улавливаю в сети притворной щедростью, и всегда на чужие средства: из собственных денег я бы и родной матери не дал ни полушки. В каждом из случаев прибыль, может быть, и невелика, зато случаев много (я ведь тебе сказал, что веду много дел сразу), вот и набирается изрядных размеров груда. Далее, у меня есть множество приемов, чтобы не попасться, а главный из них вот какой: я никогда не упускаю случая перехватить чужое письмо, распечатать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Солдат. Пожалуйста, брат, перестань! И так худо — зачем еще браниться?
Картезианец. А ведь я назвал только малую толику твоих бед, только те, что затронули тело. А душу какую ты принес с войны? какой паршой она изъедена? сколькими ранами изъязвлена?
Солдат. Душа не чище сточной канавы в Париже на улице Мобер или отхожего места общего пользования.
Картезианец. Боюсь, что богу и ангелам его она покажется куда зловоннее!
Солдат. Но уж полно ворчать. Скажи лучше, как будет с деньгами на дорогу.
Картезианец. У меня не из чего дать, узнаю, что решит приор.
Солдат. Но если он что уделит, ты держи руки наготове: ведь когда надо отсчитывать денежки, столько вдруг всяких препятствий появляется!
Картезианец. До других мне дела нет, а моим рукам ни принимай, ни давать не должно. Впрочем, об этом — после завтрака, а сейчас пора к столу.
Псевдохей и Филетим
?илетим. Откуда в тебе такая бездна лжи?
Псевдохей. Оттуда ж, откуда у паука нескончаемая нить.
?илетим. Стало быть, не от искусства, а от природы?
Псевдохей. От природы — семена, а искусство и опыт умножили запасы.
?илетим. И ты не стыдишься?
Псевдохей. Не более, чем кукушка своей песни.
?илетим. Но в твоих возможностях переменить песню! В конце концов, язык дан человеку на то, чтобы вещать правду.
Псевдохей. Нет, не правду, а пользу. Правду же говорить не всегда выгодно.
Филетим. Но иногда приносят выгоду и вороватые руки! А что этот порок — родич твоего, даже пословица подтверждает.
Псевдохей. И оба восходят к достойным творцам: обман — к Улиссу, столь громко воспетому Гомером, а воровство — даже к богу Меркурию, если верить поэтам.
?илетим. Почему тогда люди проклинают лжецов, а воров даже на кресте распинают?
Псевдохей. Не потому, что они обманывают или крадут, а за то, что крадут или обманывают неумело: либо несогласно с природою, либо недостаточно искусно.
Филетим. А есть ли у кого из писателей «Искусство лганья»?
Псевдохей. Многое из этого искусства изложено твоими любимыми риторами.
Филетим. Риторы излагают искусство красноречия.
Псевдохей. Верно. Но говорить красно — это во многом умело лгать.
Филетим. Что значит «умело лгать»?
Псевдохей. Ты хочешь услышать определение?
Филетим. Да.
Псевдохей. Лгать так, чтобы наживаться и никогда не попадаться.
Филетим. Но что ни день — многие попадаются.
Псевдохей. Они не владеют искусством в совершенстве.
Филетим. А ты, значит, в совершенстве владеешь?
Псевдохей. Почти.
Филетим. Попробуй, сможешь ли провести меня. Псевдохей. Смог бы, почтеннейший, если б захотелось.
Филетим. Ну, скажи какую-нибудь ложь. Псевдохей. А я уж сказал. Ты не заметил? Филетим. Нет. Псевдохей. Постарайся быть внимательней. Итак, начинаю лгать.
?илетим. Я весь внимание. Говори.
Псевдохей. Да я уж и во второй раз солгал, а ты опять не заметил.
Филетим. До сих пор я никакой лжи не слышал.
Псевдохей. Услыхал бы, если б владел искусством.
Филетим. Тогда покажи ты.
Псевдохей. Во-первых, я назвал тебя «почтеннейшим», а ты и «почтенным» называться не вправе, и уж во всяком случае — «почтеннейшим», потому что людей более достойных — бесчисленное множество.
Филетим. Да, тут ты меня провел.
Псевдохей. Может быть, вторую ложь откроешь: сам?
Филетим. Нет, едва ли.
Псевдохей. Нет у тебя к этому дарования, не то, что в других делах!
Филетим. Не спорю. Говори.
Псевдохей. Я сказал: «Итак, начинаю лгать», — разве это не блистательная ложь? Ведь я лгу беспрерывно уже столько лет и перед тем, как произнести эти слова, опять-таки солгал!
Филетим. Удивительный обман!
Псевдохей. Теперь ты предупрежден — так навостри уши, чтобы поймать лжеца.
Филетим. Навострил. Говори.
Псевдохей. Уже сказал, а ты повторил мою ложь.
Филетим. Ты меня уговоришь, что я и слеп и глух!
Псевдохей. Ежели у человека уши неподвижны, так что ни навострить их нельзя, ни опустить, — стало быть, я солгал.
Филетим. Такими обманами полна вся жизнь человеческая.
Псевдохей. Не только такими, мой милый. Это всего лишь забавы, а есть обманы, которые приносят доход.
Филетим. Выгода от обмана еще позорнее, чем прибыток от мочи!
Псевдохей. Согласен. Но только для тех, кому неведомо искусство лганья.
Филетим. Что же это за искусство?
Псевдохей. Несправедливо было бы учить тебя даром. Плати — и все услышишь.
Филетим. Дурных правил не покупаю.
Псевдохей. А свое имение задаром отдашь?
Филетим. Я еще с ума не спятил.
Псевдохей. А я со своего искусства снимаю жатву более верную, чем ты со своих полей.
Филетим. Хорошо, пусть оно остается при тебе. Ты только приведи пример, чтобы мне понять, не попусту ли ты хвастаешься.
Псевдохей. Пожалуйста, вот тебе пример. Я веду многочисленные дела со многими людьми: покупаю, продаю, ручаюсь, беру взаймы, ссужаю под залог. Филетим. А потом?
Псевдохей. А потом подлавливаю тех, кому меня не изобличить.
Филетим. Кого же?
Псевдохей. Тупиц, забывчивых, безрассудных, отсутствующих, мертвых.
Филетим. Что правда, то правда: мертвый никого во лжи не уличит.
Псевдохей. Если что продаю в долг, всегда делаю пометки в счетных книгах. Филетим. И после что?
Псевдохей. Когда приходит срок платежа, требую с покупщика больше, чем он получил. Если он человек опрометчивый или беспамятный, это верная прибыль.
Филетим. А если тебя изобличают? Псевдохей. Достаю счетную книгу. Филетим. А если он докажет, что не получал того, что ты требуешь?
Псевдохей. Возражаю, сколько могу. В моем искусстве от стыда и застенчивости один вред. И наконец, последнее прибежище — какая-нибудь выдумка. Филетим. А если ты изобличен бесповоротно?
Псевдохей. Ничего страшного: слуга, дескать, ошибся или сам запамятовал. Разумно смешивать счета в беспорядке — тогда легче обманывать. К примеру, одни счета оплачены и закрыты, другие — нет, а я все вперемешку заношу на последующие листы, где вообще нет отметок об уплате. Когда подводим счета, спорим отчаянно, и по большей части верх одерживаю я, хотя бы и ценой ложной клятвы. Есть еще такой способ: рассчитываться с человеком, когда он собрался в дорогу и дела вести не готов. А я всегда готов. Оставят мне что для передачи — я схороню у себя и не отдаю. Сколько еще пройдет, пока получатель узнает, а тогда, если вовсе отпереться нельзя, я утверждаю, будто у меня все пропало или будто я все давно послал по назначению, и сваливаю вину на возчиков. Наконец, если все-таки пи могу не возвратить, возвращаю, но не полностью.
Филетим. Поистине, прекрасное искусство!
Псевдохей. Нередко, если удается, взыскиваю один долг дважды: сперва дома, после в чужом месте — я везде поспеваю. Время бежит, память слабеет, счета запутываются, кто умирает, кто уезжает далеко и надолго, и если даже, в конце концов, все обернется самых неблагоприятным образом, я покамест пользуюсь чужими деньгами. Кое-кого я улавливаю в сети притворной щедростью, и всегда на чужие средства: из собственных денег я бы и родной матери не дал ни полушки. В каждом из случаев прибыль, может быть, и невелика, зато случаев много (я ведь тебе сказал, что веду много дел сразу), вот и набирается изрядных размеров груда. Далее, у меня есть множество приемов, чтобы не попасться, а главный из них вот какой: я никогда не упускаю случая перехватить чужое письмо, распечатать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141