Те, кто на это идет, мне кажется, жестоки вдвойне: они подвергают опасности не только младенца, с которым расстаются, но и себя самих, потому что молоко, обратившись вспять и испортившись, нередко вызывает опасные болезни. И получается, что, тревожась о красоте одного тела, нисколько не тревожатся о жизни двух, и, спасаясь от преждевременной старости, находят безвременную кончину. Как назвали мальчика?
Фабулла. Корнелием.
Евтрапел. Имя деда со стороны отца. Если бы в нем повторилась безукоризненная чистота этого человека!
Фабулла. Постараемся, насколько хватит сил. Но послушай, Евтрапел, у меня к тебе одна очень большая просьба.
Евтрапел. Считай меня своим рабом: приказывай что хочешь — отказа ни в чем не будет.
Фабулла. Ну, так я дам тебе вольную только тогда, когда ты завершишь доброе дело, которое начал.
Евтрапел. Что ты имеешь в виду?
Фабулла. Чтобы ты указал мне, как сперва следить за здоровьем ребенка, а после, когда он окрепнет, как подвести невинную душу к первым основам благочестия.
Евтрапел. С большой охотою, — если достанет ума, — но в другой раз; а теперь иду просителем к твоему супругу и отцу с матерью.
Фабулла. Бог тебе в помощь!
Паломничество
Менедем. Огигий
Менедем. Что это?! Неужели передо мною Огигий, мой сосед, которого добрых шесть месяцев никто из наших не видал? Был слух, будто его уж и на свете нет. Да, он самый, если только я не рехнулся! Подойду и поздороваюсь. Доброго здоровья, Огигий!
Огигий. Здравствуй и ты, Менедем.
Менедем. Какие края и земли возвращают нам тебя в целости и сохранности? А то ведь разнесся печальный слух, будто ты переплыл Стигийскую топь.
Огигий. Наоборот, — слава небесам! Никогда еще я не чувствовал себя так хорошо, как в это последнее время!
Менедем. Дай тебе бог всегда с такою же легкостью рассеивать вздорные слухи подобного свойства. Но что это за убор? Ты усыпан ракушками, усеян оловянными и свинцовыми образками, увешан соломенными ожерельями, на руке — змеиные яйца!
Огигий. Я побывал у святого Иакова Компостелльского, а после — у чтимой по всей Англии Богородицы Приморской. Сказать точнее, у Богородицы я был уже в другой раз, а впервые посетил ее три года назад.
Менедем. Для развлечения, верно, путешествовал?
Огигий. Нет, из страха божия.
Менедем. Не греческие ли книги внушили тебе этот страх?
Огигий. Моя теща дала обет, что, если ее дочь родит живого и крепкого младенца мужского пола, я буду приветствовать и благодарить святого Иакова лицом к лицу.
Менедем. И ты приветствовал святого только от себя и от тещи?
Огигий. Нет, от всей семьи.
Менедем. Ну, на мой взгляд, оставь ты Иакова без приветствия, семье от этого ущерба не было б ни малейшего. Однако скажи, пожалуйста, как отвечал святой на изъявления благодарности?
Огигий. Никак. Но когда я поднес ему дар, мне показалось, что он улыбнулся и легонько кивнул. И тут же протянул мне эту раковину, похожую на черепицу.
Менедем. Почему именно такой подарок, а не какой-нибудь еще?
Огигий. Потому что этих раковин у него громадный запас: их выносит море по соседству.
Менедем. Какой любезный святой! И роженицам помогает, и о гостях заботится. Но что за новый способ давать обеты — чтобы самому палец о палец не ударить, а все труды переложить на другого? Представь себе, ты пообещался бы, что, если дело, которое ты начал, завершится благополучно, я буду поститься дважды в неделю; как ты полагаешь, исполню я твой обет?
Огигий. Полагаю, что не исполнишь, даже если пообещаешься от собственного имени: надувать святых тебе в забаву. Это ведь не кто-нибудь, а моя теща; пришлось повиноваться. Сам знаешь, каковы женщины. Впрочем, и ко мне это имело самое прямое отношение.
Менедем. А чего ты опасался, если б не выполнил ее обета?
Огигий. К суду, конечно, святой притянуть бы меня не мог, но на будущее мог бы сделаться глух к моим молитвам или исподтишка навести беду на моих близких. Сам знаешь, какой нрав у власть имущих.
Менедем. Как поживает достойнейший муж Иаков?
Огигий. Намного хуже прежнего.
Менедем. А причиною что? Старость?
Огигий. Болтун! Ты же знаешь, что святые не старятся. Нет, всему виною новые убеждения, распространившиеся по миру: из-за них Иакова приветствуют реже, чем встарь, а если кто к нему и приезжает, то с одними только приветствиями, дарить же — не дарит ничего или самую малость, утверждая, что эти деньги лучше употребить на помощь беднякам.
Менедем. Да, нечестивые убеждения!
Огигий. И вот такой великий апостол, который, бывало, сверкал самоцветами и золотом с головы до пят, теперь — сплошь деревянный, и даже сальная свечка не всегда перед ним теплится.
Менедем. Если то, что мне доводится слышать, верно, боюсь, как бы и прочих святых не постигла такая же судьба.
Огигий. Я тебе больше скажу: повсюду читают письмо, которое по этому поводу написала сама Дева Мария.
Менедем. Какая Мария?
Огигий. Та, что прозывается Каменной.
Менедем. Та, что в Базеле, если не ошибаюсь?
Огигий. Она самая.
Менедем. Про каменную, стало быть, святую ты мне толкуешь. Ну, и кому ж она написала?
Огигий. Имя обозначено в письме.
Менедем. А с кем послала?
Огигий. Без сомнения, с ангелом. А он положил письмо на кафедру, с которой проповедует тот, кому оно написано. Чтобы тебе ни в чем не сомневаться, ты увидишь ??????????.
Менедем. Ты так хорошо узнаешь руку ангела, который у Богородицы в секретарях?
Огигий. Еще бы не узнать!
Менедем. По каким, однако же, приметам?
Огигий. Я читал эпитафию Беды, высеченную ангелом, и очертания букв полностью совпадают. Читал я и записку, посланную святому Эгидию: тоже совпадают. Разве этого недостаточно?
Менедем. Можно взглянуть?
Огигий. Можно, если поклянешься молчать.
Менедем. О, буду нем, как камень!
Огигий. Но есть и камни, печально прославленные тем, что ничего не скрывают.
Менедем. Тогда я буду просто нем — если камню нет доверия.
Огигий. На этом условии — изволь, прочитаю. А ты навостри оба уха.
Менедем. Уже навострил.
Огигий. «Мария, Матерь Иисуса, приветствует Главкоплута!
Вслед за Лютером ты с усердием убеждаешь, что взывать ко святым излишне; знай, что этим ты приобрел мою благосклонность, искреннюю и немалую. До нынешней поры смертные чуть не до отчаяния изводили меня бессовестными своими мольбами. У меня одной просили и требовали всего — словно бы сын мой все еще младенец (как его изображают у меня на коленях), словно все еще ни в чем не выходит из материнской воли и ни в чем не смеет мне отказать, боясь, наверное, как бы я, в отместку, не отказала ему в материнской груди. И нередко просили у Девы такое, чего скромный юноша едва ли дерзнул бы попросить и у сводни, такое, о чем мне стыдно писать в письме. Купец наживы ради плывет в Испанию, а целомудрие своей сожительницы оберегать поручает мне. Монахиня, сбросивши манатью, готовит побег, а мне поручает хранить славу своей непорочности, которую сама же замыслила опорочить и опозорить. Гнусный наемник, которому платят», за резню, за пролитую кровь, взывает ко мне: «Святая Дева, ниспошли богатую добычу!» Взывает игрок: «Будь благосклонна, святая, — поделюсь с тобою выигрышем». И если счастье улыбается не слишком широко, бранят меня, и поносят, и проклинают, за то что не помогла преступлению. Взывает та, что торгует собою: «Пошли щедрые прибытки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141
Фабулла. Корнелием.
Евтрапел. Имя деда со стороны отца. Если бы в нем повторилась безукоризненная чистота этого человека!
Фабулла. Постараемся, насколько хватит сил. Но послушай, Евтрапел, у меня к тебе одна очень большая просьба.
Евтрапел. Считай меня своим рабом: приказывай что хочешь — отказа ни в чем не будет.
Фабулла. Ну, так я дам тебе вольную только тогда, когда ты завершишь доброе дело, которое начал.
Евтрапел. Что ты имеешь в виду?
Фабулла. Чтобы ты указал мне, как сперва следить за здоровьем ребенка, а после, когда он окрепнет, как подвести невинную душу к первым основам благочестия.
Евтрапел. С большой охотою, — если достанет ума, — но в другой раз; а теперь иду просителем к твоему супругу и отцу с матерью.
Фабулла. Бог тебе в помощь!
Паломничество
Менедем. Огигий
Менедем. Что это?! Неужели передо мною Огигий, мой сосед, которого добрых шесть месяцев никто из наших не видал? Был слух, будто его уж и на свете нет. Да, он самый, если только я не рехнулся! Подойду и поздороваюсь. Доброго здоровья, Огигий!
Огигий. Здравствуй и ты, Менедем.
Менедем. Какие края и земли возвращают нам тебя в целости и сохранности? А то ведь разнесся печальный слух, будто ты переплыл Стигийскую топь.
Огигий. Наоборот, — слава небесам! Никогда еще я не чувствовал себя так хорошо, как в это последнее время!
Менедем. Дай тебе бог всегда с такою же легкостью рассеивать вздорные слухи подобного свойства. Но что это за убор? Ты усыпан ракушками, усеян оловянными и свинцовыми образками, увешан соломенными ожерельями, на руке — змеиные яйца!
Огигий. Я побывал у святого Иакова Компостелльского, а после — у чтимой по всей Англии Богородицы Приморской. Сказать точнее, у Богородицы я был уже в другой раз, а впервые посетил ее три года назад.
Менедем. Для развлечения, верно, путешествовал?
Огигий. Нет, из страха божия.
Менедем. Не греческие ли книги внушили тебе этот страх?
Огигий. Моя теща дала обет, что, если ее дочь родит живого и крепкого младенца мужского пола, я буду приветствовать и благодарить святого Иакова лицом к лицу.
Менедем. И ты приветствовал святого только от себя и от тещи?
Огигий. Нет, от всей семьи.
Менедем. Ну, на мой взгляд, оставь ты Иакова без приветствия, семье от этого ущерба не было б ни малейшего. Однако скажи, пожалуйста, как отвечал святой на изъявления благодарности?
Огигий. Никак. Но когда я поднес ему дар, мне показалось, что он улыбнулся и легонько кивнул. И тут же протянул мне эту раковину, похожую на черепицу.
Менедем. Почему именно такой подарок, а не какой-нибудь еще?
Огигий. Потому что этих раковин у него громадный запас: их выносит море по соседству.
Менедем. Какой любезный святой! И роженицам помогает, и о гостях заботится. Но что за новый способ давать обеты — чтобы самому палец о палец не ударить, а все труды переложить на другого? Представь себе, ты пообещался бы, что, если дело, которое ты начал, завершится благополучно, я буду поститься дважды в неделю; как ты полагаешь, исполню я твой обет?
Огигий. Полагаю, что не исполнишь, даже если пообещаешься от собственного имени: надувать святых тебе в забаву. Это ведь не кто-нибудь, а моя теща; пришлось повиноваться. Сам знаешь, каковы женщины. Впрочем, и ко мне это имело самое прямое отношение.
Менедем. А чего ты опасался, если б не выполнил ее обета?
Огигий. К суду, конечно, святой притянуть бы меня не мог, но на будущее мог бы сделаться глух к моим молитвам или исподтишка навести беду на моих близких. Сам знаешь, какой нрав у власть имущих.
Менедем. Как поживает достойнейший муж Иаков?
Огигий. Намного хуже прежнего.
Менедем. А причиною что? Старость?
Огигий. Болтун! Ты же знаешь, что святые не старятся. Нет, всему виною новые убеждения, распространившиеся по миру: из-за них Иакова приветствуют реже, чем встарь, а если кто к нему и приезжает, то с одними только приветствиями, дарить же — не дарит ничего или самую малость, утверждая, что эти деньги лучше употребить на помощь беднякам.
Менедем. Да, нечестивые убеждения!
Огигий. И вот такой великий апостол, который, бывало, сверкал самоцветами и золотом с головы до пят, теперь — сплошь деревянный, и даже сальная свечка не всегда перед ним теплится.
Менедем. Если то, что мне доводится слышать, верно, боюсь, как бы и прочих святых не постигла такая же судьба.
Огигий. Я тебе больше скажу: повсюду читают письмо, которое по этому поводу написала сама Дева Мария.
Менедем. Какая Мария?
Огигий. Та, что прозывается Каменной.
Менедем. Та, что в Базеле, если не ошибаюсь?
Огигий. Она самая.
Менедем. Про каменную, стало быть, святую ты мне толкуешь. Ну, и кому ж она написала?
Огигий. Имя обозначено в письме.
Менедем. А с кем послала?
Огигий. Без сомнения, с ангелом. А он положил письмо на кафедру, с которой проповедует тот, кому оно написано. Чтобы тебе ни в чем не сомневаться, ты увидишь ??????????.
Менедем. Ты так хорошо узнаешь руку ангела, который у Богородицы в секретарях?
Огигий. Еще бы не узнать!
Менедем. По каким, однако же, приметам?
Огигий. Я читал эпитафию Беды, высеченную ангелом, и очертания букв полностью совпадают. Читал я и записку, посланную святому Эгидию: тоже совпадают. Разве этого недостаточно?
Менедем. Можно взглянуть?
Огигий. Можно, если поклянешься молчать.
Менедем. О, буду нем, как камень!
Огигий. Но есть и камни, печально прославленные тем, что ничего не скрывают.
Менедем. Тогда я буду просто нем — если камню нет доверия.
Огигий. На этом условии — изволь, прочитаю. А ты навостри оба уха.
Менедем. Уже навострил.
Огигий. «Мария, Матерь Иисуса, приветствует Главкоплута!
Вслед за Лютером ты с усердием убеждаешь, что взывать ко святым излишне; знай, что этим ты приобрел мою благосклонность, искреннюю и немалую. До нынешней поры смертные чуть не до отчаяния изводили меня бессовестными своими мольбами. У меня одной просили и требовали всего — словно бы сын мой все еще младенец (как его изображают у меня на коленях), словно все еще ни в чем не выходит из материнской воли и ни в чем не смеет мне отказать, боясь, наверное, как бы я, в отместку, не отказала ему в материнской груди. И нередко просили у Девы такое, чего скромный юноша едва ли дерзнул бы попросить и у сводни, такое, о чем мне стыдно писать в письме. Купец наживы ради плывет в Испанию, а целомудрие своей сожительницы оберегать поручает мне. Монахиня, сбросивши манатью, готовит побег, а мне поручает хранить славу своей непорочности, которую сама же замыслила опорочить и опозорить. Гнусный наемник, которому платят», за резню, за пролитую кровь, взывает ко мне: «Святая Дева, ниспошли богатую добычу!» Взывает игрок: «Будь благосклонна, святая, — поделюсь с тобою выигрышем». И если счастье улыбается не слишком широко, бранят меня, и поносят, и проклинают, за то что не помогла преступлению. Взывает та, что торгует собою: «Пошли щедрые прибытки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141