В связи с таким поведением троцкистов и знновьевцев XV партконференция
(ноябрь 1926 г.) и расширенный пленум Исполкома Коммунистического
Интернационала (декабрь 1926 г.) ставят на обсуждение вопрос о
троцкистско-зиновьевском блоке и в своих решениях клеймят сторонников блока,
как раскольников, скатившихся в своей платформе на меньшевистские позиции.
Но и это не пошло впрок сторонникам блока. В 1927 году, в момент
разрыва английскими консерваторами дипломатических и торговых отношений с
СССР, они вновь усилили свои нападки на партию. Они состряпали новую
антиленинскую платформу, так называемую "платформу 83-х" и стали
распространять ее среди членов партии, требуя от ЦК новой общепартийной
дискуссии.
Из всех оппозиционных платформ эта платформа была, пожалуй, наиболее
лживой и фарисейской.
На словах, т. е. в платформе, троцкисты и зиновьевцы не возражали
против соблюдения решений партии и высказывались за лойяльность, а на деле
они грубейшим образом нарушали решения партии, издеваясь над всякой
лояльностью в отношении партии и ее ЦК.
На словах, т. е. в платформе, они не возражали против единства партии и
высказывались против раскола, а на деле они грубейшим образом нарушали
единство партии, вели линию раскола и имели уже свою особую нелегальную,
антиленинскую партию, которая имела все данные перерасти в антисоветскую,
контрреволюционную партию.
На словах, т. е. в платформе, они высказывались за политику
индустриализации и даже обвиняли ЦК в том, что он ведет индустриализацию
недостаточно быстрым темпом, а на деле они охаивали решение партии о победе
социализма в СССР, издевались над политикой социалистической
индустриализации, требовали сдачи иностранцам в концессию целого ряда
заводов и фабрик, возлагали главные свои надежды на иностранные
капиталистические концессии в СССР.
На словах, т. е. в платформе, они высказывались за колхозное движение и
даже обвиняли ЦК в том, что он ведет коллективизацию недостаточно быстрым
темпом, а на деле они издевались над политикой вовлечения крестьян к
социалистическое строительство, проповедывали неизбежность "неразрешимых
конфликтов" между рабочим классом и крестьянством и возлагали свои надежды
на "культурных арендаторов" в деревне, то есть на кулацкие хозяйства.
Это была самая лживая платформа из всех лживых платформ оппозиции.
Она была рассчитана на обман партии.
ЦК отказал в немедленном открытии дискуссии, заявив оппозиционерам, что
дискуссия может быть открыта лишь согласно устава партии, то есть за два
месяца до съезда партии.
В октябре 1927 года, то есть за два месяца до XV съезда, Центральный
Комитет партии объявил общепартийную дискуссию. Начались дискуссионные
собрания. Результаты дискуссии оказались для троцкистско-зиновьевского блока
более, чем плачевными. За политику ЦК голосовало 724 тысячи членов партии.
За блок троцкистов и зиновьевцев -- 4 тысячи, то есть меньше одного
процента. Антипартийный блок был разбит наголову. Партия в своем подавляющем
большинстве единодушно отвергла платформу блока.
Такова была ясно выраженная воля партии, к мнению которой апеллировали
сами сторонники блока.
Но и этот урок не пошел впрок сторонникам блока. Вместо того, чтобы
подчиниться воле партии, они решили сорвать волю партии. Еще до окончания
дискуссии они, видя неизбежность своего позорного провала, решили прибегнуть
к более острым формам борьбы против партии и Советского правительства. Они
решили устроить открытую демонстрацию протеста в Москве и Ленинграде. Днем
своей демонстрации они избрали 7 ноября, день годовщины Октябрьской
революции, когда трудящиеся СССР устраивают свою революционную всенародную
демонстрацию. Троцкисты и зиновьевцы вознамерились, таким образом, устроить
параллельную демонстрацию. Как и следовало ожидать, сторонникам блока
удалось вывести на улицу лишь жалкую кучку своих немногочисленных подпевал.
Подпевалы и их атаманы были смяты и выброшены вон всенародной демонстрацией.
Теперь уже не подлежало сомнению, что троцкисты и зиновьевцы скатились
в антисоветское болото. Если в общепартийной дискуссии они апеллировали к
партии против ЦК, то здесь, во время своей жалкой демонстрации, они стали на
путь апелляции к враждебным классам против партии и Советского государства.
Поставив целью подрыв большевистской партии, они неизбежно должны были
скатиться на путь подрыва Советского государства, ибо партия большевиков и
государство неотделимы в Советской стране. Тем самым атаманы
троцкистско-зиновьевского блока поставили себя вне партии, ибо невозможно
было терпеть дальше в рядах большевистской партии людей, скатившихся в
антисоветское болото.
14 ноября 1927 г. объединенное собрание ЦК и ЦКК исключило из партии
Троцкого и Зиновьева.
2. Успехи социалистической индустриализации. Отставание сельского
хозяйства. XV съезд партии. Курс на коллективизацию сельского хозяйства.
Разгром троцкистско-зиновьевского блока. Политическое двурушничество.
Уже к концу 1927 года определились решающие успехи политики
социалистической индустриализации. Индустриализация в условиях нэпа сумела
дать в короткий срок серьезное продвижение вперед. Промышленность и сельское
хозяйство в целом (включая лесное хозяйство и рыбную ловлю) не только
достигли по своей валовой продукции довоенного уровня, но и перевалили через
этот уровень. Удельный вес промышленности в народном хозяйстве вырос до 42
процентов, достигнув соответствующего уровня довоенного времени.
Быстро шел рост социалистического сектора промышленности за счет
частного сектора, поднявшись с 81 процента в 1924--1925 г. до 86 процентов в
1926--1927 г., тогда как удельный вес частного сектора упал за тот же период
с 19 процентов до 14 процентов.
Это означало, что индустриализация в СССР имеет резко выраженный
социалистический характер, что промышленность СССР развивается по пути
победы социалистической системы производства, что в области промышленности
вопрос "кто--кого" уже предрешен в пользу социализма.
Так же быстро вытеснялся частник из торговли, доля которого упала в
области розницы с 42 процентов в 1924-- 1925 году до 32 процентов в
1926--1927 г., не говоря уже об оптовой торговле, где доля частника упала за
тот же период с 9 процентов до 5 процентов.
Еще более быстрым темпом шел рост крупной социалистической
промышленности, давшей за 1927 год, первый год после восстановительного
периода, прирост продукции в сравнении с предыдущим годом в 18 процентов.
Это была рекордная цифра прироста, недоступная для крупной промышленности
самых передовых стран капитализма.
Иную картину представляло сельское хозяйство, особенно -- зерновое
хозяйство. Хотя сельское хозяйство в целом и перевалило через довоенный
уровень, валовая продукция его главной отрасли -- зернового хозяйства --
составляла лишь 91 процент довоенного уровня, а товарная часть зерновой
продукции, продаваемая на сторону для снабжения городов, едва доходила до 37
процентов довоенного уровня, причем все данные говорили о том, что есть
опасность дальнейшего падения товарной продукции зерна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122