Танцующие сходятся, потом, повинуясь ритму, расходятся, коснувшись друг друга кончиками пальцев. Наконец круг разомкнулся, и все замерли в восторге, восхищенные красотой и талантами хозяйки терема.
Когда гости покончили с вином и всяческой снедью, Ледышка вышла вперед и сказала, обращаясь к Яну и к другим юношам:
– Сегодня я праздную возрождение нашего старого терема. Благодарю всех вас за то, что пришли на мой праздник. Давайте же каждый год собираться в этот день у меня и отмечать славное событие.
Один из друзей Цзи-сина вскочил и закричал:
– Господин Ян – герой этого пиршества. Да будет всем известно, что он самый талантливый поэт среди нас! Ради него я готов, по примеру Гао Ли-ши, снять туфлю – госпожа хозяйка пусть бросит в нее тушь, госпожа Слива пусть разведет ее, гетеры Иволга и Милашка расстелят узорчатую бумагу, Фея и Облачко посветят фонарем, а господин Ян пусть напишет нам стихи!
Опираясь левой рукой на столик, Цзи-син берет в руку кисть. Гетеры разводят тушь под названием Аромат дракона, расправляют тонкую, словно изготовленную руками Сюэ Тао, бумагу, и Ян, не отрывая кисти, пишет, приговаривая:
– Коли сочинять стихи, пусть они будут такими:
Красная пыль на красных холмах –
Значит, весну встречать;
Синь черепицы, багрянец столбов –
Терем ожил опять.
Крыша изогнута, словно крыла,
Ласточки мирно сидят.
Хозяйка – наследница той, что слыла
Жрицей зеленых палат!
Древние танцы и песни хранит
Дочь достославной Вэй У,
Красавица наша держит сама
Честь родовую свою!
Тронула цитры струны она –
Ответа от юноши нет,
Пришлось ей надеть на себя старье –
Верности свят обет!
Тряпьем красивый прежде наряд
Под ветром стал и дождем,
Упала ограда, терем осел,
Щели зияют в нем.
Нехотя выйдет она на крыльцо,
В изгибе бровей – тоска,
Нет экипажей возле ворот,
Даже их тень далека,
Персик и слива увяли в саду –
Нету на ветках ни лепестка!
Цзи-син продолжал:
Пусть пробежит олень по траве –
Трава сохранит аромат,
Пусть молчаливо стоят цветы –
Бабочки к ним летят.
Горы и реки, луна и скала –
Верен и вечен их круг,
Только озера, где лотос растет,
Исчезнут и явятся вдруг.
Вот и сошлись ее красота
И юноши дар наконец,
Слушают весело радости песнь
Реки, и горы, и лес;
В золоте белые стены блестят –
Терем опять воскрес,
Он даже лучше прежнего стал:
Не терем – почти дворец!
Вот он стоит, устремленный ввысь,
Нет счету кораллам, шелкам,
Жемчугом светлым украшен зал,
В двери резные войду:
Парами фениксы сидят на крыльце,
Селезень с уткой в пруду;
Люди луне подобны в ночи,
А кони их – облакам!
Если однажды узнала ты,
Что кровные узы есть,
Обязана ты до смерти хранить
Старинного рода честь –
Этот обычай древен, как мир,
Лет его жизни не счесть!
Если ты хочешь прославленной быть,
Какой была твоя мать,
Не уставай же в память ее
Петь, играть, танцевать!
Вот перед вами картин моих шесть –
В дар их прошу принять!
Когда Ян писал, один иероглиф соединялся с другим, и казалось, будто змея или дракон переползает со строки на строку. Окончив, он сказал гетерам:
– Больше не могу, голова кругом идет. Теперь ваш черед.
Начала Слива-в-снегу:
Эх, бросаю взор на восток!
Багровеет луна.
Перед зеркалом встав,
Навожу красоту –
Крашу губы, брови черню
И, собой довольна сполна,
Надеваю яркий наряд,
В нем по цветам иду.
Прочитала свои стихи Ледышка:
Эх, на запад бросаю взор!
Опустилась ко мне
Ночь за пиром вослед,
Расстилаю постель,
Рядом с милым ложусь,
В голове моей хмель,
Вижу тени дерев
В растворенном окне.
Настала очередь гетеры по прозвищу Облачко:
Эх, на юг я бросаю взор!
Сажусь и смотрю
На вершины зеленых гор,
Скоро к ущелью У,
К Южным горам помчусь,
Чтобы маревом стать,
Чтобы там из тучки – дождем
Любви поливать.
Прочитала свое сочинение Фея-на-журавле:
Эх, на север бросаю взор!
Тянет ночь холодком,
А рубашка моя тонка;
Не румяным лицом,
Не богатством своим хвались –
Лучше песню одну,
«Покидаю крепость», сыграй,
Коль привадишь струну!
Предпоследней была гетера Иволга:
Эх, взор я бросаю вверх!
Хорошо в небесах,
Но зачем так свежо
Дыханье земли?
Треплет ветер весны
Занавески в дверях,
Резво ласточки мчат,
Кричат журавли.
Заканчивала гетера Милашка:
Эх, взор я бросаю вниз!
На подушках моих шелка,
А поверх – тело к телу – мы;
Я достала из сундука
Красную юбку, в нее
Свой стан облекла;
Чтобы милый был рад –
Для него же юбку сняла!
Последние строки начертал Цзи-син:
Падаю ниц, дорогих гостей
Приглашаю подняться в дом,
Привязав к столбу каурых коней
У ворот, где ива по-над ручьем.
Зеркала пусть видят людей
Всегда с румяным лицом!
Отложив кисть, Ян сказал:
– Право, обитательницы зеленых теремов очень искусны в стихосложении. Сочинения ваши прекрасны, давайте сделаем из них песни!
Слива улыбнулась:
– Когда «бросают взор», то стихи читают все по очереди. Предлагаю сделать так: мы запеваем, наши гости нам подпевают!
Все согласились, и гетеры согласно затянули хором красивую мелодию.
Пир закончился, только когда настала глубокая ночь.
Но вот однажды Цзи-син взял со стола зеркало и принялся рассматривать свое отражение: до чего же он исхудал, как ввалились глаза и запали щеки! Он сел на постели и тяжело вздохнул.
– Все потому, что весь свой пыл трачу я не на помощь отцу и братьям, а на любовь! Нет, мужчина должен заниматься делом: служить государю, заботиться о народе и совершать подвиги, дабы прославить свое имя в веках. Я же дни и ночи пропадаю в зеленых теремах, бражничаю, обманываю родных, совращаю друзей, забываю отца с матерью, которые любят меня и верят мне! А ведь красотки – что лакомство, – одного яства вкусишь, и хочется уже другого. В полгода узнал я самых знаменитых гетер, и если теперь же не покончить с этой разгульной жизнью, то меня ждет бездна разврата. Пора наконец образумиться!
С этого дня он забыл в зеленые терема дорогу, сел за книги и принялся готовиться к экзамену, который император устраивал теперь раз в три года для юношей, желающих поступить на государственную службу. Цзи-син сказал отцу о своем намерении участвовать в испытаниях, но тот решительно отказал сыну.
– Я вышел из скромной, бедной семьи, добился высокого положения упорным трудом. Вот и ты позанимайся-ка подольше да поусерднее, а там посмотрим! Разве можно в этом деле спешить?
Цзи-син покорно ушел к себе, а Хун говорит:
– Если вы любите Цзи-сина, позвольте ему сдавать экзамен!
– Это еще почему? – удивился князь.
Хун помолчала и ответила так:
– У Цзи-сина очень живая душа; если закрыть перед нею дорогу добра, она ступит на дорогу зла!
Князь не мог не прислушаться к совету Хун. Опустил голову, задумался, потом велел позвать Цзи-сина и объявил, что разрешает отправиться на экзамен. Обрадованный Цзи-син начал собираться. Вечером, когда небо прояснилось и явилась круглая луна, он вышел во двор и стал расхаживать, разговаривая сам с собой:
– В зеленых теремах у меня много подруг, и, каждую по-своему, всех я их люблю, и мне нелегко с ними так сразу расстаться, но если я попаду в списки экзаменующихся, то уже не смогу навещать их. Схожу-ка я к ним и расскажу, что мне предстоит в скором будущем!
Он зашел к Сливе и вместе с нею отправился к Ледышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Когда гости покончили с вином и всяческой снедью, Ледышка вышла вперед и сказала, обращаясь к Яну и к другим юношам:
– Сегодня я праздную возрождение нашего старого терема. Благодарю всех вас за то, что пришли на мой праздник. Давайте же каждый год собираться в этот день у меня и отмечать славное событие.
Один из друзей Цзи-сина вскочил и закричал:
– Господин Ян – герой этого пиршества. Да будет всем известно, что он самый талантливый поэт среди нас! Ради него я готов, по примеру Гао Ли-ши, снять туфлю – госпожа хозяйка пусть бросит в нее тушь, госпожа Слива пусть разведет ее, гетеры Иволга и Милашка расстелят узорчатую бумагу, Фея и Облачко посветят фонарем, а господин Ян пусть напишет нам стихи!
Опираясь левой рукой на столик, Цзи-син берет в руку кисть. Гетеры разводят тушь под названием Аромат дракона, расправляют тонкую, словно изготовленную руками Сюэ Тао, бумагу, и Ян, не отрывая кисти, пишет, приговаривая:
– Коли сочинять стихи, пусть они будут такими:
Красная пыль на красных холмах –
Значит, весну встречать;
Синь черепицы, багрянец столбов –
Терем ожил опять.
Крыша изогнута, словно крыла,
Ласточки мирно сидят.
Хозяйка – наследница той, что слыла
Жрицей зеленых палат!
Древние танцы и песни хранит
Дочь достославной Вэй У,
Красавица наша держит сама
Честь родовую свою!
Тронула цитры струны она –
Ответа от юноши нет,
Пришлось ей надеть на себя старье –
Верности свят обет!
Тряпьем красивый прежде наряд
Под ветром стал и дождем,
Упала ограда, терем осел,
Щели зияют в нем.
Нехотя выйдет она на крыльцо,
В изгибе бровей – тоска,
Нет экипажей возле ворот,
Даже их тень далека,
Персик и слива увяли в саду –
Нету на ветках ни лепестка!
Цзи-син продолжал:
Пусть пробежит олень по траве –
Трава сохранит аромат,
Пусть молчаливо стоят цветы –
Бабочки к ним летят.
Горы и реки, луна и скала –
Верен и вечен их круг,
Только озера, где лотос растет,
Исчезнут и явятся вдруг.
Вот и сошлись ее красота
И юноши дар наконец,
Слушают весело радости песнь
Реки, и горы, и лес;
В золоте белые стены блестят –
Терем опять воскрес,
Он даже лучше прежнего стал:
Не терем – почти дворец!
Вот он стоит, устремленный ввысь,
Нет счету кораллам, шелкам,
Жемчугом светлым украшен зал,
В двери резные войду:
Парами фениксы сидят на крыльце,
Селезень с уткой в пруду;
Люди луне подобны в ночи,
А кони их – облакам!
Если однажды узнала ты,
Что кровные узы есть,
Обязана ты до смерти хранить
Старинного рода честь –
Этот обычай древен, как мир,
Лет его жизни не счесть!
Если ты хочешь прославленной быть,
Какой была твоя мать,
Не уставай же в память ее
Петь, играть, танцевать!
Вот перед вами картин моих шесть –
В дар их прошу принять!
Когда Ян писал, один иероглиф соединялся с другим, и казалось, будто змея или дракон переползает со строки на строку. Окончив, он сказал гетерам:
– Больше не могу, голова кругом идет. Теперь ваш черед.
Начала Слива-в-снегу:
Эх, бросаю взор на восток!
Багровеет луна.
Перед зеркалом встав,
Навожу красоту –
Крашу губы, брови черню
И, собой довольна сполна,
Надеваю яркий наряд,
В нем по цветам иду.
Прочитала свои стихи Ледышка:
Эх, на запад бросаю взор!
Опустилась ко мне
Ночь за пиром вослед,
Расстилаю постель,
Рядом с милым ложусь,
В голове моей хмель,
Вижу тени дерев
В растворенном окне.
Настала очередь гетеры по прозвищу Облачко:
Эх, на юг я бросаю взор!
Сажусь и смотрю
На вершины зеленых гор,
Скоро к ущелью У,
К Южным горам помчусь,
Чтобы маревом стать,
Чтобы там из тучки – дождем
Любви поливать.
Прочитала свое сочинение Фея-на-журавле:
Эх, на север бросаю взор!
Тянет ночь холодком,
А рубашка моя тонка;
Не румяным лицом,
Не богатством своим хвались –
Лучше песню одну,
«Покидаю крепость», сыграй,
Коль привадишь струну!
Предпоследней была гетера Иволга:
Эх, взор я бросаю вверх!
Хорошо в небесах,
Но зачем так свежо
Дыханье земли?
Треплет ветер весны
Занавески в дверях,
Резво ласточки мчат,
Кричат журавли.
Заканчивала гетера Милашка:
Эх, взор я бросаю вниз!
На подушках моих шелка,
А поверх – тело к телу – мы;
Я достала из сундука
Красную юбку, в нее
Свой стан облекла;
Чтобы милый был рад –
Для него же юбку сняла!
Последние строки начертал Цзи-син:
Падаю ниц, дорогих гостей
Приглашаю подняться в дом,
Привязав к столбу каурых коней
У ворот, где ива по-над ручьем.
Зеркала пусть видят людей
Всегда с румяным лицом!
Отложив кисть, Ян сказал:
– Право, обитательницы зеленых теремов очень искусны в стихосложении. Сочинения ваши прекрасны, давайте сделаем из них песни!
Слива улыбнулась:
– Когда «бросают взор», то стихи читают все по очереди. Предлагаю сделать так: мы запеваем, наши гости нам подпевают!
Все согласились, и гетеры согласно затянули хором красивую мелодию.
Пир закончился, только когда настала глубокая ночь.
Но вот однажды Цзи-син взял со стола зеркало и принялся рассматривать свое отражение: до чего же он исхудал, как ввалились глаза и запали щеки! Он сел на постели и тяжело вздохнул.
– Все потому, что весь свой пыл трачу я не на помощь отцу и братьям, а на любовь! Нет, мужчина должен заниматься делом: служить государю, заботиться о народе и совершать подвиги, дабы прославить свое имя в веках. Я же дни и ночи пропадаю в зеленых теремах, бражничаю, обманываю родных, совращаю друзей, забываю отца с матерью, которые любят меня и верят мне! А ведь красотки – что лакомство, – одного яства вкусишь, и хочется уже другого. В полгода узнал я самых знаменитых гетер, и если теперь же не покончить с этой разгульной жизнью, то меня ждет бездна разврата. Пора наконец образумиться!
С этого дня он забыл в зеленые терема дорогу, сел за книги и принялся готовиться к экзамену, который император устраивал теперь раз в три года для юношей, желающих поступить на государственную службу. Цзи-син сказал отцу о своем намерении участвовать в испытаниях, но тот решительно отказал сыну.
– Я вышел из скромной, бедной семьи, добился высокого положения упорным трудом. Вот и ты позанимайся-ка подольше да поусерднее, а там посмотрим! Разве можно в этом деле спешить?
Цзи-син покорно ушел к себе, а Хун говорит:
– Если вы любите Цзи-сина, позвольте ему сдавать экзамен!
– Это еще почему? – удивился князь.
Хун помолчала и ответила так:
– У Цзи-сина очень живая душа; если закрыть перед нею дорогу добра, она ступит на дорогу зла!
Князь не мог не прислушаться к совету Хун. Опустил голову, задумался, потом велел позвать Цзи-сина и объявил, что разрешает отправиться на экзамен. Обрадованный Цзи-син начал собираться. Вечером, когда небо прояснилось и явилась круглая луна, он вышел во двор и стал расхаживать, разговаривая сам с собой:
– В зеленых теремах у меня много подруг, и, каждую по-своему, всех я их люблю, и мне нелегко с ними так сразу расстаться, но если я попаду в списки экзаменующихся, то уже не смогу навещать их. Схожу-ка я к ним и расскажу, что мне предстоит в скором будущем!
Он зашел к Сливе и вместе с нею отправился к Ледышке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202