Последнее время, ваше величество, вы сдерживаете его порывы, подавляете его силы, не напрасно ли?! Но как бы там ни было, рядом с вами всегда будет вельможа Лу, человек податливый и покорный, бесполезный в дни войны и смуты, ибо он погружен в древность и его призвание – изучение музыки и этикета!
Государю пришлась по душе речь Дуна. На другой день он пожаловал Лу Цзюня должностью имперского советника по вопросам искусства и начал каждодневно приглашать его к себе.
Однажды Сын Неба спрашивает у Лу Цзюня:
– Дошло до меня, что мои придворные разделились на две партии, Чистую и Мутную, которые враждуют между собой. Что это за партии?
Лу Цзюнь отвечает:
– Известно, что царедворцы вечно соперничают друг с другом, хотя подобные распри всегда во вред государству. Вот и теперь при дворе произошел раскол, и люди, преданные государю, сплотились в Мутной партии, а краснобаи и изменники назвали себя Чистой партией.
– Кто же во главе этих партий?
– Двор назвал главой Мутной партии вашего верноподданного слугу. Я, в свою очередь, зная, что ваше величество принимает участие в судьбе обедневшего, но знатного музыканта Дун Хуна, приблизил его к себе и отдал за него свою сестру. Дун Хун – правая моя рука в партии. Главой Чистой партии провозгласили Яньского князя, он подавляет двор дерзкими речами, у него громкая слава, дом его стоит крепко, никому не сломить могущества князя.
Государь выслушал, ничего не сказал, только нахмурился. А что случилось потом, вы узнаете из следующей главы.
Глава двадцать шестая
О ТОМ, КАК ПРЕСТУПНЫМИ РЕЧАМИ О МУЗЫКЕ И ЭТИКЕТЕ ЛУ ЦЗЮНЬ НАНЕС БОЛЬШОЙ ВРЕД ГОСУДАРСТВУ И КАК ВОЗМУЩЕННЫЙ ЯНЬСКИЙ КНЯЗЬ СОСТАВИЛ ПОСЛАНИЕ НА ВЫСОЧАЙШЕЕ ИМЯ
Выслушав Лу Цзюня, государь нахмурился. На другой день, после обычного приема во дворце, Сын Неба подозвал Яна и начал так:
– До нас дошло, что при дворе сложились две враждующие партии – Чистая и Мутная. Почему это случилось?
Ян почтительно ответил:
– В «Книге истории» сказано: «Если власть императора сильна, в стране нет партий». Поэтому я не понимаю вас, ваше величество. При дворе сейчас подданные соперничают только за должности и в этом соперничестве могут искать союзников. Партии нужны для борьбы за власть, но разве кто-либо посягает на власть вашего величества?! Мне об этом не известно. Только вы можете приближать к себе хороших чиновников и изгонять плохих.
Государь улыбнулся и взял князя за руку.
– Мы верим в вашу преданность и не сомневаемся в вашей непричастности к этим распрям. Но мы узнали, что некоторых из наших любимых подданных причисляют к Мутной партии, а других – к Чистой, и нам это не нравится!
– Внушать такое вашему величеству, – поклонился Ян, – значит наносить вред государству. Так поступают люди, которые хотят сбить вас с толку и посеять раздоры. Я бы посоветовал вам удалить этих людей от себя.
Сын Неба помолчал и говорит:
– Мы поняли вас, а вы, надеюсь, поняли наши тревоги. Сделайте так, чтобы распри при дворе кончились.
Князь сложил ладони, поклонился и отбыл домой. Увидев его озабоченным, Хун спрашивает:
– Последнее время вы невеселы – что случилось?
– Государь расспрашивал меня о каких-то партиях и вражде между ними, – вздохнул Ян. – Я в этом деле не участвую, поэтому ничего не мог толком ответить государю, однако чудится мне, что на меня клевещут, завидуя славе и должности. Как же быть?! Если я в чем-либо противостою воле государя, приношу стране вред, значит, мне нужно оставить свой пост. Если же исповедаю верность и честность, значит, клевета достигла ушей государя и заставила его усомниться во мне. Все плохо! Думается мне, что козни Дун Хуна и Лу Цзюня – вот источник сплетен и раздоров при дворе. Но я не стану, словно ничтожный чиновник, заниматься интригами.
Хун выслушала и говорит:
– Хотя не к лицу женщине высказываться о государственных делах, я все же скажу. Не обращайте внимания на эти козни: ваши заслуги и слава столь велики, что вы можете спокойно отстраниться от этой грязи.
Шло время. Частенько, выкроив посреди государственных забот час-другой для отдыха, Сын Неба уединялся с министрами и советниками, чтобы послушать игру Дун Хуна. Обычно в этом обществе находился и Лу Цзюнь.
– Как вы относитесь к своим делам в должности? – улыбаясь, спросил его император.
– С превеликим усердием, – ответил почтительно тот, – ибо они воспитывают дух.
– Как понимать «воспитывают дух»?
– Наша страна обширна, дел много, но благо и зло зависят от государя. Однако если государь захотел бы все увидеть и услышать самолично, ко всему прикоснуться собственными руками, исходить необъятные просторы империи собственными ногами, он не смог бы осуществить все это, будь он даже мудр, как Яо и Шунь, благосклонен, как Вэнь-ван и У-ван. Издавна говорится: «Подданные трудятся – государство процветает». Это означает, что слепые да глухие не годятся в министры, им по плечу не государственные дела вершить, а разве что семьей править. Сын Неба защищает свой народ телом, а просвещает – духом, поэтому дух государя всегда должен быть бодр. Государю нужен иной раз совет от своих министров, потому и министры должны обладать бодрым духом.
Император вздохнул.
– Вот мы занимаем трон, носим роскошные одеянья, едим изысканные кушанья, наслаждаемся прекрасной музыкой – сколько прегрешений против простоты! Порой задумаемся о народе, прозябающем в голоде и холоде, и радость покидает наш дух, скорбь одолевает его. Что же делать?
Лу Цзюнь в ответ:
– Все меняется, нравы тоже. Случается, человек, который жил в глиняной хижине со ступеньками, поросшими мхом, перебирается в хоромы, но скоро и этого ему мало. Так и с народом: было время, он довольствовался жилищами из глины и скромными плодами земли, а теперь познакомился с благородством этикета, с красотой одежды, музыки, стал грамотен, и трудно править таким народом. У государя есть два пути. Можно опираться в правлении на силу, но говорят, что так немногого достигнешь, можно* искать мудрости в душе, тогда правитель добивается большего. В то же время править по совести проще, чем по закону. Ваше величество! Мой вам совет – управляйте с душой, насаждайте благо!
– Поясните, что значит править с душой и по совести.
– Древние мудрецы высоко ставили этикет и музыку, через их посредство они добились больших успехов в правлении страной и в просвещении народа. Этикет – гармония земли, музыка – гармония неба. К такому правлению люди быстро привыкли, как к своей тени. Но после династий Хань и Тан и музыка и этикет утратили прежнее значение. Стали поговаривать о пользе закона. Но не закона добра, как при Яо и Шуне, а закона силы. Помните, на государственных экзаменах Яньский князь, тогда просто Ян Чан-цюй, рассуждал даже о военной силе. Я его опроверг в ту пору. И, наверно, не зря: все эти выскочки начинают с того, что пробиваются из грязи в князи, потом переходят к насмешкам над государем, а кончают призывами к возврату славных времен Ся, Инь и Чжоу, приводя в примеры циского Хуань-гуна да цзиньского Вэнь-гуна. С того дня, как вы, ваше величество, взошли на престол, страна процветает благодаря вашим добродетелям и мудрости, а народ, тот просто благоденствует: старики сыты и поют песни, молодые играют да хороводы водят. Только вы зачем-то грустите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Государю пришлась по душе речь Дуна. На другой день он пожаловал Лу Цзюня должностью имперского советника по вопросам искусства и начал каждодневно приглашать его к себе.
Однажды Сын Неба спрашивает у Лу Цзюня:
– Дошло до меня, что мои придворные разделились на две партии, Чистую и Мутную, которые враждуют между собой. Что это за партии?
Лу Цзюнь отвечает:
– Известно, что царедворцы вечно соперничают друг с другом, хотя подобные распри всегда во вред государству. Вот и теперь при дворе произошел раскол, и люди, преданные государю, сплотились в Мутной партии, а краснобаи и изменники назвали себя Чистой партией.
– Кто же во главе этих партий?
– Двор назвал главой Мутной партии вашего верноподданного слугу. Я, в свою очередь, зная, что ваше величество принимает участие в судьбе обедневшего, но знатного музыканта Дун Хуна, приблизил его к себе и отдал за него свою сестру. Дун Хун – правая моя рука в партии. Главой Чистой партии провозгласили Яньского князя, он подавляет двор дерзкими речами, у него громкая слава, дом его стоит крепко, никому не сломить могущества князя.
Государь выслушал, ничего не сказал, только нахмурился. А что случилось потом, вы узнаете из следующей главы.
Глава двадцать шестая
О ТОМ, КАК ПРЕСТУПНЫМИ РЕЧАМИ О МУЗЫКЕ И ЭТИКЕТЕ ЛУ ЦЗЮНЬ НАНЕС БОЛЬШОЙ ВРЕД ГОСУДАРСТВУ И КАК ВОЗМУЩЕННЫЙ ЯНЬСКИЙ КНЯЗЬ СОСТАВИЛ ПОСЛАНИЕ НА ВЫСОЧАЙШЕЕ ИМЯ
Выслушав Лу Цзюня, государь нахмурился. На другой день, после обычного приема во дворце, Сын Неба подозвал Яна и начал так:
– До нас дошло, что при дворе сложились две враждующие партии – Чистая и Мутная. Почему это случилось?
Ян почтительно ответил:
– В «Книге истории» сказано: «Если власть императора сильна, в стране нет партий». Поэтому я не понимаю вас, ваше величество. При дворе сейчас подданные соперничают только за должности и в этом соперничестве могут искать союзников. Партии нужны для борьбы за власть, но разве кто-либо посягает на власть вашего величества?! Мне об этом не известно. Только вы можете приближать к себе хороших чиновников и изгонять плохих.
Государь улыбнулся и взял князя за руку.
– Мы верим в вашу преданность и не сомневаемся в вашей непричастности к этим распрям. Но мы узнали, что некоторых из наших любимых подданных причисляют к Мутной партии, а других – к Чистой, и нам это не нравится!
– Внушать такое вашему величеству, – поклонился Ян, – значит наносить вред государству. Так поступают люди, которые хотят сбить вас с толку и посеять раздоры. Я бы посоветовал вам удалить этих людей от себя.
Сын Неба помолчал и говорит:
– Мы поняли вас, а вы, надеюсь, поняли наши тревоги. Сделайте так, чтобы распри при дворе кончились.
Князь сложил ладони, поклонился и отбыл домой. Увидев его озабоченным, Хун спрашивает:
– Последнее время вы невеселы – что случилось?
– Государь расспрашивал меня о каких-то партиях и вражде между ними, – вздохнул Ян. – Я в этом деле не участвую, поэтому ничего не мог толком ответить государю, однако чудится мне, что на меня клевещут, завидуя славе и должности. Как же быть?! Если я в чем-либо противостою воле государя, приношу стране вред, значит, мне нужно оставить свой пост. Если же исповедаю верность и честность, значит, клевета достигла ушей государя и заставила его усомниться во мне. Все плохо! Думается мне, что козни Дун Хуна и Лу Цзюня – вот источник сплетен и раздоров при дворе. Но я не стану, словно ничтожный чиновник, заниматься интригами.
Хун выслушала и говорит:
– Хотя не к лицу женщине высказываться о государственных делах, я все же скажу. Не обращайте внимания на эти козни: ваши заслуги и слава столь велики, что вы можете спокойно отстраниться от этой грязи.
Шло время. Частенько, выкроив посреди государственных забот час-другой для отдыха, Сын Неба уединялся с министрами и советниками, чтобы послушать игру Дун Хуна. Обычно в этом обществе находился и Лу Цзюнь.
– Как вы относитесь к своим делам в должности? – улыбаясь, спросил его император.
– С превеликим усердием, – ответил почтительно тот, – ибо они воспитывают дух.
– Как понимать «воспитывают дух»?
– Наша страна обширна, дел много, но благо и зло зависят от государя. Однако если государь захотел бы все увидеть и услышать самолично, ко всему прикоснуться собственными руками, исходить необъятные просторы империи собственными ногами, он не смог бы осуществить все это, будь он даже мудр, как Яо и Шунь, благосклонен, как Вэнь-ван и У-ван. Издавна говорится: «Подданные трудятся – государство процветает». Это означает, что слепые да глухие не годятся в министры, им по плечу не государственные дела вершить, а разве что семьей править. Сын Неба защищает свой народ телом, а просвещает – духом, поэтому дух государя всегда должен быть бодр. Государю нужен иной раз совет от своих министров, потому и министры должны обладать бодрым духом.
Император вздохнул.
– Вот мы занимаем трон, носим роскошные одеянья, едим изысканные кушанья, наслаждаемся прекрасной музыкой – сколько прегрешений против простоты! Порой задумаемся о народе, прозябающем в голоде и холоде, и радость покидает наш дух, скорбь одолевает его. Что же делать?
Лу Цзюнь в ответ:
– Все меняется, нравы тоже. Случается, человек, который жил в глиняной хижине со ступеньками, поросшими мхом, перебирается в хоромы, но скоро и этого ему мало. Так и с народом: было время, он довольствовался жилищами из глины и скромными плодами земли, а теперь познакомился с благородством этикета, с красотой одежды, музыки, стал грамотен, и трудно править таким народом. У государя есть два пути. Можно опираться в правлении на силу, но говорят, что так немногого достигнешь, можно* искать мудрости в душе, тогда правитель добивается большего. В то же время править по совести проще, чем по закону. Ваше величество! Мой вам совет – управляйте с душой, насаждайте благо!
– Поясните, что значит править с душой и по совести.
– Древние мудрецы высоко ставили этикет и музыку, через их посредство они добились больших успехов в правлении страной и в просвещении народа. Этикет – гармония земли, музыка – гармония неба. К такому правлению люди быстро привыкли, как к своей тени. Но после династий Хань и Тан и музыка и этикет утратили прежнее значение. Стали поговаривать о пользе закона. Но не закона добра, как при Яо и Шуне, а закона силы. Помните, на государственных экзаменах Яньский князь, тогда просто Ян Чан-цюй, рассуждал даже о военной силе. Я его опроверг в ту пору. И, наверно, не зря: все эти выскочки начинают с того, что пробиваются из грязи в князи, потом переходят к насмешкам над государем, а кончают призывами к возврату славных времен Ся, Инь и Чжоу, приводя в примеры циского Хуань-гуна да цзиньского Вэнь-гуна. С того дня, как вы, ваше величество, взошли на престол, страна процветает благодаря вашим добродетелям и мудрости, а народ, тот просто благоденствует: старики сыты и поют песни, молодые играют да хороводы водят. Только вы зачем-то грустите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202