Минскому полководцу оно ни к чему, поэтому он отсылает его хозяину. Можешь сделать охрану крепости еще сильнее, но знай – как мы добыли коралловый шарик, точно так добудем и твою голову!»
Начжа сунул руку в пакет и нащупал коралловый шарик, так хорошо ему знакомый. Он схватился за голову, но на шлеме шарика не оказалось. Руки и ноги Начжа затряслись, душа перебежала в пятки. Он стащил шлем – на нем явственно была видна царапина, сделанная лезвием меча. Он услышал, как гром загрохотал у него в затылке, и ощутил, как за пазухой появился кусок льда – и Начжа сразу сник, съежился, и кровь в жилах его застыла. Еще раз ощупав голову, он спросил:
– Как моя голова?
– А что тревожит доблестного князя? – заволновались приближенные.
– Я был жив и не спал, а у меня со шлема срезали мечом коралловый шарик, да так, что я и не почувствовал. Смогу ли я уберечь свою голову?
– Известно: когда не грозит опасность, царствуют покой и однообразие, а когда появляются тревоги, вместе с ними приходит и радость, – стали успокаивать его приближенные. – Стоит ли беспокоиться о жизни и лишать себя радостей?
Долго молчал Начжа, размышляя, наконец проговорил :
– Я знаю: кто не повинуется воле Неба, тот погибает, а кто повинуется Небу, тот процветает. Я потерял уже пять своих владений, а теперь защищаю последнее.
Я много раз вступал в сражение, но ни разу не испытал радости полной победы, – разве не видна в этом воля Неба? Значит, если я буду обороняться дальше, Небо разгневается на меня за непокорность. И тогда минский полководец пришлет за моей головой, как прислал за коралловым шариком со шлема. Если я объявлю о сдаче крепости и мне сохранят жизнь, то я останусь на земле человеком, удостоившимся милосердия императора, а если не сдамся и погибну, то стану безголовым духом! Сегодня же сдаю крепость!
Он велел вывесить на стене белый флаг, а сам сел в белую колесницу, запряженную белыми конями, повесил на шею личную печать и направился в минский стан. Ян встретил его как положено, сидя на высоком помосте перед строем своих войск, в алом халате и золотых доспехах, с колчаном у пояса и луком за плечом. Слева от него находился начальник левого отряда Су Юй-цин, справа – начальник правого отряда Хун Хунь-то, тут же были начальник передового отряда Лэй Тянь-фэн, богатыри Дун Чу, Ма Да, Черный Сунь и другие военачальники ниже чином, которые стояли по ранжиру с востока на запад. Реют знамена, грохочут барабаны, трубят трубы, земля содрогается от клича победы. Начжа опустился на колени, склонил голову на грудь. Темут, Второй после князя и другие военачальники варваров сорвали шлемы и распростерлись перед полководцем Яном.
И тот говорит:
– Ты пошел против Сына Неба и поднял мятеж на юге нашей страны. Ты не хотел слушать уговоров и покорился только потому, что понял: твоя гибель неминуема. По воле императора я согласен принять тебя в плен и должен отправить в столицу на суд государя. Но если в тебе осталась еще злоба, можешь биться до последнего воина.
Не поднимая головы, Начжа отвечает:
– Начжа до сих пор жив – это свидетельство высочайшей милости государя и безграничного великодушия полководца Яна! Начжа – дикий варвар, но ему ведомы семь страстей, и он обладает, как все люди, пятью кладовыми тела. Поэтому в благодарность за милости императора и полководца минского войска он покоряется им душой. Начжа вырос в дикой окраинной стране, не знал доброго к себе отношения, не получил воспитания и образования, потому и нарушил закон. Если вырвать все волосы с головы Начжа и пересчитать по ним число преступлений, совершенных им, то всех волос не хватит! Ян в ответ:
– Сын Неба мудро правит народом и войском. Он всемогущ и милосерден, он на зло отвечает добром: даже травы и деревья, птицы и звери испытывают на себе его благодеяния. Если ты в самом деле покорился, можешь рассчитывать на прощение императора. Я сообщу о тебе государю, а он решит твою судьбу.
Начжа поклонился и прошептал:
– Начжа уже мертв духом. Пусть небо необъятно и море не имеет пределов, – Начжа не на что больше надеяться!
Ян приказал увести Начжа и пригласил своих военачальников в Темудун. Он велел разместить войско в крепости, накормить воинов, приказал музыкантам играть, а сам сел писать послание императору, в котором сообщал об одержанной победе. Закончив донесение, он принялся за письмо домой. Сидевшая рядом Хун погрустнела и говорит:
– Своей жизнью я обязана госпоже Инь, век не забуду этого. Вы позволите мне известить ее, что я жива, и поблагодарить ее?
Ян не возражал. Затем пригласил к себе Дун Чу и сказал:
– Возьми эти послания, срочно доставь их по назначению и быстро возвращайся обратно, чтобы не задерживать понапрасну войско вдали от родины.
В тот же день Дун Чу отбыл в столицу.
Все это время император не знал покоя и ждал вестей от своего полководца. Наконец гонец прибыл. Император вышел навстречу Дун Чу, сел, подозвал его поближе и попросил огласить послание Яна.
«Командующий Южного войска Ян Чан-цюй, всеподданнейше сложив ладони, многократно кланяется Вашему Величеству и шлет это донесение. Почтительно сообщаю: вот уже полгода я нахожусь на юге по высочайшему повелению. До сих пор из-за скудости моего ума и недостатка талантов я держу здесь Ваше войско, за что со страхом ожидаю Вашего гнева. Такого-то дня такой-то луны предводитель варваров Начжа сдался в крепости Темудун на милость победителей, о чем спешу известить. Я поведу войско на родину, как только получу повеление Вашего Величества. Южные области империи находятся в плохом состоянии, – люди здесь отсталые, нравы дикие, нищета угнетающая. Надо держать варваров в повиновении, но для этого потребна не сила, а добро и ласка. Предводитель варваров Начжа совершил против Вашего Величества страшные преступления, но раскаялся. Прошу Ваше Величество простить ему его прегрешения и оставить ему титул великого князя, дабы возбудить в нем чувство благодарности и мысль о смирении, тем более что управлять южными племенами способен только он один».
Выслушав послание, император преисполнился радости. Он призвал к себе сановных Хуана и Иня и других придворных и объявил:
– Таланты Ян Чан-цюя не уступают доблестям Чжугэ Ляна, он оплот нашего государства!
Затем он пригласил подойти к трону Дун Чу и спрашивает:
– Откуда ты родом?
– Из Сучжоу, – ответил Дун. – Узнав, что полководец Ян набирает войско, я сам пришел к нему.
Император оглядел богатыря с ног до головы и одобрительно кивнул:
– А теперь поведай о своей службе под началом Ян Чан-цюя и о деяниях нашего полководца.
Дун Чу подробно обо всем рассказал, и тогда Сын Неба с удивлением вопросил:
– Мы знаем, что Ян Чан-цюй талантливый полководец, но кто такой Хун Хунь-то, этот выдающийся воин? Он слуга полководца?
– Хун Хунь-то – уроженец империи Мин, но долго жил на юге, изучая в безлюдных горах магию. Ему шестнадцать лет, он умен и благороден, а внешностью и обхождением напоминает Чжан Цзы-фана.
Император трижды похвалил Дун Чу и отпустил его, и тут принесли послание от правителя Цзяочжи, в котором говорилось:
«В тысяче ли от округи Цзяочжи лежит страна Хунду. Долгие годы она мирно соседствовала с нами, не нападала и на другие государства. Однако сейчас войско этой страны скопилось у наших рубежей и намерено захватить Цзяочжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Начжа сунул руку в пакет и нащупал коралловый шарик, так хорошо ему знакомый. Он схватился за голову, но на шлеме шарика не оказалось. Руки и ноги Начжа затряслись, душа перебежала в пятки. Он стащил шлем – на нем явственно была видна царапина, сделанная лезвием меча. Он услышал, как гром загрохотал у него в затылке, и ощутил, как за пазухой появился кусок льда – и Начжа сразу сник, съежился, и кровь в жилах его застыла. Еще раз ощупав голову, он спросил:
– Как моя голова?
– А что тревожит доблестного князя? – заволновались приближенные.
– Я был жив и не спал, а у меня со шлема срезали мечом коралловый шарик, да так, что я и не почувствовал. Смогу ли я уберечь свою голову?
– Известно: когда не грозит опасность, царствуют покой и однообразие, а когда появляются тревоги, вместе с ними приходит и радость, – стали успокаивать его приближенные. – Стоит ли беспокоиться о жизни и лишать себя радостей?
Долго молчал Начжа, размышляя, наконец проговорил :
– Я знаю: кто не повинуется воле Неба, тот погибает, а кто повинуется Небу, тот процветает. Я потерял уже пять своих владений, а теперь защищаю последнее.
Я много раз вступал в сражение, но ни разу не испытал радости полной победы, – разве не видна в этом воля Неба? Значит, если я буду обороняться дальше, Небо разгневается на меня за непокорность. И тогда минский полководец пришлет за моей головой, как прислал за коралловым шариком со шлема. Если я объявлю о сдаче крепости и мне сохранят жизнь, то я останусь на земле человеком, удостоившимся милосердия императора, а если не сдамся и погибну, то стану безголовым духом! Сегодня же сдаю крепость!
Он велел вывесить на стене белый флаг, а сам сел в белую колесницу, запряженную белыми конями, повесил на шею личную печать и направился в минский стан. Ян встретил его как положено, сидя на высоком помосте перед строем своих войск, в алом халате и золотых доспехах, с колчаном у пояса и луком за плечом. Слева от него находился начальник левого отряда Су Юй-цин, справа – начальник правого отряда Хун Хунь-то, тут же были начальник передового отряда Лэй Тянь-фэн, богатыри Дун Чу, Ма Да, Черный Сунь и другие военачальники ниже чином, которые стояли по ранжиру с востока на запад. Реют знамена, грохочут барабаны, трубят трубы, земля содрогается от клича победы. Начжа опустился на колени, склонил голову на грудь. Темут, Второй после князя и другие военачальники варваров сорвали шлемы и распростерлись перед полководцем Яном.
И тот говорит:
– Ты пошел против Сына Неба и поднял мятеж на юге нашей страны. Ты не хотел слушать уговоров и покорился только потому, что понял: твоя гибель неминуема. По воле императора я согласен принять тебя в плен и должен отправить в столицу на суд государя. Но если в тебе осталась еще злоба, можешь биться до последнего воина.
Не поднимая головы, Начжа отвечает:
– Начжа до сих пор жив – это свидетельство высочайшей милости государя и безграничного великодушия полководца Яна! Начжа – дикий варвар, но ему ведомы семь страстей, и он обладает, как все люди, пятью кладовыми тела. Поэтому в благодарность за милости императора и полководца минского войска он покоряется им душой. Начжа вырос в дикой окраинной стране, не знал доброго к себе отношения, не получил воспитания и образования, потому и нарушил закон. Если вырвать все волосы с головы Начжа и пересчитать по ним число преступлений, совершенных им, то всех волос не хватит! Ян в ответ:
– Сын Неба мудро правит народом и войском. Он всемогущ и милосерден, он на зло отвечает добром: даже травы и деревья, птицы и звери испытывают на себе его благодеяния. Если ты в самом деле покорился, можешь рассчитывать на прощение императора. Я сообщу о тебе государю, а он решит твою судьбу.
Начжа поклонился и прошептал:
– Начжа уже мертв духом. Пусть небо необъятно и море не имеет пределов, – Начжа не на что больше надеяться!
Ян приказал увести Начжа и пригласил своих военачальников в Темудун. Он велел разместить войско в крепости, накормить воинов, приказал музыкантам играть, а сам сел писать послание императору, в котором сообщал об одержанной победе. Закончив донесение, он принялся за письмо домой. Сидевшая рядом Хун погрустнела и говорит:
– Своей жизнью я обязана госпоже Инь, век не забуду этого. Вы позволите мне известить ее, что я жива, и поблагодарить ее?
Ян не возражал. Затем пригласил к себе Дун Чу и сказал:
– Возьми эти послания, срочно доставь их по назначению и быстро возвращайся обратно, чтобы не задерживать понапрасну войско вдали от родины.
В тот же день Дун Чу отбыл в столицу.
Все это время император не знал покоя и ждал вестей от своего полководца. Наконец гонец прибыл. Император вышел навстречу Дун Чу, сел, подозвал его поближе и попросил огласить послание Яна.
«Командующий Южного войска Ян Чан-цюй, всеподданнейше сложив ладони, многократно кланяется Вашему Величеству и шлет это донесение. Почтительно сообщаю: вот уже полгода я нахожусь на юге по высочайшему повелению. До сих пор из-за скудости моего ума и недостатка талантов я держу здесь Ваше войско, за что со страхом ожидаю Вашего гнева. Такого-то дня такой-то луны предводитель варваров Начжа сдался в крепости Темудун на милость победителей, о чем спешу известить. Я поведу войско на родину, как только получу повеление Вашего Величества. Южные области империи находятся в плохом состоянии, – люди здесь отсталые, нравы дикие, нищета угнетающая. Надо держать варваров в повиновении, но для этого потребна не сила, а добро и ласка. Предводитель варваров Начжа совершил против Вашего Величества страшные преступления, но раскаялся. Прошу Ваше Величество простить ему его прегрешения и оставить ему титул великого князя, дабы возбудить в нем чувство благодарности и мысль о смирении, тем более что управлять южными племенами способен только он один».
Выслушав послание, император преисполнился радости. Он призвал к себе сановных Хуана и Иня и других придворных и объявил:
– Таланты Ян Чан-цюя не уступают доблестям Чжугэ Ляна, он оплот нашего государства!
Затем он пригласил подойти к трону Дун Чу и спрашивает:
– Откуда ты родом?
– Из Сучжоу, – ответил Дун. – Узнав, что полководец Ян набирает войско, я сам пришел к нему.
Император оглядел богатыря с ног до головы и одобрительно кивнул:
– А теперь поведай о своей службе под началом Ян Чан-цюя и о деяниях нашего полководца.
Дун Чу подробно обо всем рассказал, и тогда Сын Неба с удивлением вопросил:
– Мы знаем, что Ян Чан-цюй талантливый полководец, но кто такой Хун Хунь-то, этот выдающийся воин? Он слуга полководца?
– Хун Хунь-то – уроженец империи Мин, но долго жил на юге, изучая в безлюдных горах магию. Ему шестнадцать лет, он умен и благороден, а внешностью и обхождением напоминает Чжан Цзы-фана.
Император трижды похвалил Дун Чу и отпустил его, и тут принесли послание от правителя Цзяочжи, в котором говорилось:
«В тысяче ли от округи Цзяочжи лежит страна Хунду. Долгие годы она мирно соседствовала с нами, не нападала и на другие государства. Однако сейчас войско этой страны скопилось у наших рубежей и намерено захватить Цзяочжи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202