Последние известия, которые она проглядела, не давали никаких указаний, могущих объяснить вызов Амадейро.
Пока наземный кар вез ее и четырех роботов (двух Амадейро и двух ее) в Институт, на горизонте показалось солнце.
– Наконец-то вы здесь, – сказал Амадейро. Стены его кабинета все еще светились, хотя их свет был уже не нужен.
– Простите, – натянуто сказала Василия, – я прекрасно понимаю, что солнечный восход страшно опоздал – до того часа, когда мы начинаем работу.
– Оставьте, пожалуйста, шутки. Очень скоро я должен быть в Совете. Председатель встал раньше меня. Василия, униженно прошу вас простить меня, что я сомневался в вас.
– Значит, поселенческий корабль благополучно взлетел?
– Да. А один из наших кораблей был уничтожен, как вы и предсказывали. Этот факт еще не опубликован, но, конечно, известия постепенно просочатся.
Глаза Василии широко раскрылись. Она предсказала такой исход с несколько большей уверенностью, чем чувствовала, но говорить об этом было явно не время. Поэтому она сказала только:
– Итак, вы понимаете тот факт, что у Жискара исключительные силы.
Амадейро осторожно сказал:
– Я не считаю это дело математически доказанным, но приму его в ожидании дальнейшей информации. Я хочу знать, что нам делать дальше. Совет ничего не знает о Жискаре, и я не предполагаю говорить о нем.
– Очень рада, что вы ясно мыслите в этом отношении, Келдин.
– Но вы единственная, кто понимает Жискара и может лучше всех сказать, что надо делать. Что я скажу Совету и как объясню действия, не выдавая полной правды?
– Это зависит от обстоятельств. Теперь, когда поселенческий корабль покинул Солярию, куда он идет? Можем мы сказать? Если он возвращается на Аврору, нам ничего не нужно делать, кроме как подготовиться к его прибытию.
– Он не идет на Аврору, – выразительно произнес Амадейро. – Похоже, что вы и в этом были правы. Жискар – если допустить, что он избегает показываться – кажется, решил не возвращаться. Мы перехватили сообщение с корабля на их планету. Конечно, оно было закодировано, но мы расшифровали код.
– Подозреваю, что и они расшифровывают наш. Удивляюсь, почему люди не договорятся посылать сообщения открыто, чтобы избежать таким образом кучи хлопот.
Амадейро пожал плечами.
– Это неважно. Главное, что поселенческий корабль возвращается на свою планету.
– С солярианкой и роботами?
– Конечно.
– Вы в этом уверены? Их не оставили на Солярии?
– Мы уверены, – нетерпеливо сказал Амадейро. – По-видимому, они поднялись с Солярии благодаря солярианке.
– Ей? Каким образом?
– Пока не знаем.
– Это наверняка Жискар. Он сделал то, что приписали солярианке.
– Так что нам теперь делать?
– Мы должны вернуть Жискара.
– Но я же не могу убедить Совет рискнуть на межзвездный кризис из-за возвращения робота.
– И не надо, Келдин. Просите о возвращении солярианки. Это мы, конечно, имеем право требовать. Не думаете ли вы, что она вернется без роботов? Или что Жискар позволит ей вернуться без него? Или что поселенцы захотят оставить роботов у себя, если солярианка вернется. Требуйте ее. Твердо. Она аврорская гражданка, временно предоставленная им для работы на Солярии. Работу эту она выполнила и теперь должна быть незамедлительно возвращена. Требуйте воинственно, как будто это угроза войны.
– Мы не можем идти на риск войны, Василия.
– Мы и не пойдем на риск. Жискар не может сделать такого, что непосредственно ведет к войне. Если поселенческие лидеры заартачатся и в свою очередь станут держаться воинственно, Жискар сделает необходимые изменения в их мозгу, и солярианка спокойно вернется на Аврору. И сам Жискар, конечно, вернется с ней.
– А как только он вернется, – тоскливо сказал Амадейро, – он возьмется за НАС, я думаю, и мы забудем о его силах, не будем обращать на него внимания, и он будет толкать нас на выполнение ЕГО плана, каков бы он ни был.
Василия вскинула голову и расхохоталась.
– Никаких шансов. Видите ли, я ЗНАЮ Жискара и умею управлять им. Вы только верните его и уговорите Совет пренебречь завещанием Фастальфа. Это можно сделать, и вы сделаете. И отпишите его мне. Тогда он станет работать на нас. Аврора будет править Галактикой, вы проведете остаток жизни Председателем Совета, а я стану вашей преемницей как Глава Института Роботехники.
– Вы уверены, что все сработает именно так?
– Абсолютно. Только пошлите строгое требование, и я гарантирую вам все остальное: победу для космонитов и для вас лично, провал для Земли и поселенцев.
XIV. Дуэль
65
Глэдис следила за шаром Авроры на экране. Его облачный покров, казалось, охватывал полукругом толстый серп, блестящий от солнца.
– Мы, конечно, не настолько близко, – сказала она.
– Нет, – улыбнулся Диджи, – мы видим ее через мощные линзы. Нам еще осталось несколько дней, считая спиральное приближение. Если бы поставить антигравитационную тягу, о которой физики только мечтают, но сделать, похоже, пока не могут, космический полет был бы проще и быстрее. А сейчас наши Прыжки могут безопасно доставить нас лишь на приличное расстояние от планетной массы.
– Странно, – задумчиво сказала Глэдис.
– Что странно, мадам?
– Когда мы летели на Солярию, я думала: «Я еду домой», но когда высадилась там, обнаружила, что я вовсе не дома. Теперь мы идем к Авроре, и я думаю: «Вот теперь я еду домой», но нет, эта планета тоже не дом.
– Где же тогда дом, мадам?
– Сама начинаю задумываться. Но почему вы так упорно зовете меня «мадам»?
Диджи удивился.
– Вы предпочитаете «леди Глэдис»?
– Это тоже насмешливая почтительность. Разве вы так настроены по отношению ко мне?
– Конечно, нет. Но как еще поселенец должен обращаться к космонитке? Я пытаюсь быть вежливым и соблюдать ваши обычаи, чтобы вы чувствовали себя хорошо.
– Но я не чувствую себя хорошо. Называйте меня просто «Глэдис». Ведь я зову вас Диджи.
– Это мне вполне подходит, хотя перед моими людьми я предпочту, чтобы вы называли меня капитаном, и я буду звать вас мадам. Дисциплину надо поддерживать.
– Да, конечно, – рассеянно ответила Глэдис и снова посмотрела на Аврору. – У меня нет дома, – она вдруг повернулась к Диджи. – Вы могли бы взять меня на Землю, Диджи?
– Вероятно, – с улыбкой сказал он. – Но вы не захотите… Глэдис.
– Я думаю, что захочу, если не утрачу храбрость.
– Но ведь существует инфекция, а космониты ее боятся, верно?
– Может быть, даже излишне. В конце концов я знала вашего Предка и не заразилась. Я была на его корабле и осталась жива. И вы сейчас рядом со мной. И я даже была в вашем мире, где тысячи людей окружали меня. Я думаю, что выработала некоторую сопротивляемость.
– Должен сказать вам, что на Земле в тысячу раз больше народу, чем на Бейли-мире.
– Пусть так, – тепло сказала Глэдис. – Я полностью изменила свои мысли о многих вещах. Я говорила вам, что после более чем двух столетий жизни ничего не остается, а оказывается – есть. То, что произошло со мной на Бейли-мире – моя речь и ее воздействие на людей – было совершенно новым, чем-то таким, что я никогда ранее не представляла. Я словно родилась заново, начала с первого десятилетия. Теперь мне кажется, что если Земля убьет меня, это даже хорошо, потому что я умру молодой и пытающейся бороться со смертью, а не старой, усталой, приветствующей ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Пока наземный кар вез ее и четырех роботов (двух Амадейро и двух ее) в Институт, на горизонте показалось солнце.
– Наконец-то вы здесь, – сказал Амадейро. Стены его кабинета все еще светились, хотя их свет был уже не нужен.
– Простите, – натянуто сказала Василия, – я прекрасно понимаю, что солнечный восход страшно опоздал – до того часа, когда мы начинаем работу.
– Оставьте, пожалуйста, шутки. Очень скоро я должен быть в Совете. Председатель встал раньше меня. Василия, униженно прошу вас простить меня, что я сомневался в вас.
– Значит, поселенческий корабль благополучно взлетел?
– Да. А один из наших кораблей был уничтожен, как вы и предсказывали. Этот факт еще не опубликован, но, конечно, известия постепенно просочатся.
Глаза Василии широко раскрылись. Она предсказала такой исход с несколько большей уверенностью, чем чувствовала, но говорить об этом было явно не время. Поэтому она сказала только:
– Итак, вы понимаете тот факт, что у Жискара исключительные силы.
Амадейро осторожно сказал:
– Я не считаю это дело математически доказанным, но приму его в ожидании дальнейшей информации. Я хочу знать, что нам делать дальше. Совет ничего не знает о Жискаре, и я не предполагаю говорить о нем.
– Очень рада, что вы ясно мыслите в этом отношении, Келдин.
– Но вы единственная, кто понимает Жискара и может лучше всех сказать, что надо делать. Что я скажу Совету и как объясню действия, не выдавая полной правды?
– Это зависит от обстоятельств. Теперь, когда поселенческий корабль покинул Солярию, куда он идет? Можем мы сказать? Если он возвращается на Аврору, нам ничего не нужно делать, кроме как подготовиться к его прибытию.
– Он не идет на Аврору, – выразительно произнес Амадейро. – Похоже, что вы и в этом были правы. Жискар – если допустить, что он избегает показываться – кажется, решил не возвращаться. Мы перехватили сообщение с корабля на их планету. Конечно, оно было закодировано, но мы расшифровали код.
– Подозреваю, что и они расшифровывают наш. Удивляюсь, почему люди не договорятся посылать сообщения открыто, чтобы избежать таким образом кучи хлопот.
Амадейро пожал плечами.
– Это неважно. Главное, что поселенческий корабль возвращается на свою планету.
– С солярианкой и роботами?
– Конечно.
– Вы в этом уверены? Их не оставили на Солярии?
– Мы уверены, – нетерпеливо сказал Амадейро. – По-видимому, они поднялись с Солярии благодаря солярианке.
– Ей? Каким образом?
– Пока не знаем.
– Это наверняка Жискар. Он сделал то, что приписали солярианке.
– Так что нам теперь делать?
– Мы должны вернуть Жискара.
– Но я же не могу убедить Совет рискнуть на межзвездный кризис из-за возвращения робота.
– И не надо, Келдин. Просите о возвращении солярианки. Это мы, конечно, имеем право требовать. Не думаете ли вы, что она вернется без роботов? Или что Жискар позволит ей вернуться без него? Или что поселенцы захотят оставить роботов у себя, если солярианка вернется. Требуйте ее. Твердо. Она аврорская гражданка, временно предоставленная им для работы на Солярии. Работу эту она выполнила и теперь должна быть незамедлительно возвращена. Требуйте воинственно, как будто это угроза войны.
– Мы не можем идти на риск войны, Василия.
– Мы и не пойдем на риск. Жискар не может сделать такого, что непосредственно ведет к войне. Если поселенческие лидеры заартачатся и в свою очередь станут держаться воинственно, Жискар сделает необходимые изменения в их мозгу, и солярианка спокойно вернется на Аврору. И сам Жискар, конечно, вернется с ней.
– А как только он вернется, – тоскливо сказал Амадейро, – он возьмется за НАС, я думаю, и мы забудем о его силах, не будем обращать на него внимания, и он будет толкать нас на выполнение ЕГО плана, каков бы он ни был.
Василия вскинула голову и расхохоталась.
– Никаких шансов. Видите ли, я ЗНАЮ Жискара и умею управлять им. Вы только верните его и уговорите Совет пренебречь завещанием Фастальфа. Это можно сделать, и вы сделаете. И отпишите его мне. Тогда он станет работать на нас. Аврора будет править Галактикой, вы проведете остаток жизни Председателем Совета, а я стану вашей преемницей как Глава Института Роботехники.
– Вы уверены, что все сработает именно так?
– Абсолютно. Только пошлите строгое требование, и я гарантирую вам все остальное: победу для космонитов и для вас лично, провал для Земли и поселенцев.
XIV. Дуэль
65
Глэдис следила за шаром Авроры на экране. Его облачный покров, казалось, охватывал полукругом толстый серп, блестящий от солнца.
– Мы, конечно, не настолько близко, – сказала она.
– Нет, – улыбнулся Диджи, – мы видим ее через мощные линзы. Нам еще осталось несколько дней, считая спиральное приближение. Если бы поставить антигравитационную тягу, о которой физики только мечтают, но сделать, похоже, пока не могут, космический полет был бы проще и быстрее. А сейчас наши Прыжки могут безопасно доставить нас лишь на приличное расстояние от планетной массы.
– Странно, – задумчиво сказала Глэдис.
– Что странно, мадам?
– Когда мы летели на Солярию, я думала: «Я еду домой», но когда высадилась там, обнаружила, что я вовсе не дома. Теперь мы идем к Авроре, и я думаю: «Вот теперь я еду домой», но нет, эта планета тоже не дом.
– Где же тогда дом, мадам?
– Сама начинаю задумываться. Но почему вы так упорно зовете меня «мадам»?
Диджи удивился.
– Вы предпочитаете «леди Глэдис»?
– Это тоже насмешливая почтительность. Разве вы так настроены по отношению ко мне?
– Конечно, нет. Но как еще поселенец должен обращаться к космонитке? Я пытаюсь быть вежливым и соблюдать ваши обычаи, чтобы вы чувствовали себя хорошо.
– Но я не чувствую себя хорошо. Называйте меня просто «Глэдис». Ведь я зову вас Диджи.
– Это мне вполне подходит, хотя перед моими людьми я предпочту, чтобы вы называли меня капитаном, и я буду звать вас мадам. Дисциплину надо поддерживать.
– Да, конечно, – рассеянно ответила Глэдис и снова посмотрела на Аврору. – У меня нет дома, – она вдруг повернулась к Диджи. – Вы могли бы взять меня на Землю, Диджи?
– Вероятно, – с улыбкой сказал он. – Но вы не захотите… Глэдис.
– Я думаю, что захочу, если не утрачу храбрость.
– Но ведь существует инфекция, а космониты ее боятся, верно?
– Может быть, даже излишне. В конце концов я знала вашего Предка и не заразилась. Я была на его корабле и осталась жива. И вы сейчас рядом со мной. И я даже была в вашем мире, где тысячи людей окружали меня. Я думаю, что выработала некоторую сопротивляемость.
– Должен сказать вам, что на Земле в тысячу раз больше народу, чем на Бейли-мире.
– Пусть так, – тепло сказала Глэдис. – Я полностью изменила свои мысли о многих вещах. Я говорила вам, что после более чем двух столетий жизни ничего не остается, а оказывается – есть. То, что произошло со мной на Бейли-мире – моя речь и ее воздействие на людей – было совершенно новым, чем-то таким, что я никогда ранее не представляла. Я словно родилась заново, начала с первого десятилетия. Теперь мне кажется, что если Земля убьет меня, это даже хорошо, потому что я умру молодой и пытающейся бороться со смертью, а не старой, усталой, приветствующей ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95