– Пожалуйста, извините меня. Я просто не могу отказать этому… роботу.
Ее сосед неопределенно улыбнулся и перенес свое внимание на блюдо, стоявшее перед ним. А женщина сказала Дэниелу:
– Если у вас есть стул, почему бы вам не принести его сюда? Я буду рада поговорить с вами.
– Спасибо, мадам.
Когда Дэниел вернулся со стулом и сел, она спросила:
– Вы в самом деле Дэниел Оливо?
– Это мое имя, мадам, – снова ответил Дэниел.
– Я имею в виду того, кто работал когда-то с Илией Бейли. Вы не новая модель той же линии? Вы не Р. Дэниел Оливо-четвертый или еще какой-нибудь?
– Во мне мало что осталось, что не было заменено за прошедшие два столетия, модернизировано и улучшено, но мой позитронный мозг тот же, что и был, когда я работал с партнером Илией на трех разных планетах и однажды на космическом корабле. Его не меняли.
– Прекрасно! – она с восхищением посмотрела на него. – Вы явно хорошей работы. Если бы все роботы были такие, как вы, я бы не возражала против них. О чем вы хотели поговорить со мной?
– Когда вы подходили к леди Глэдис, мадам, до того, как мы все сели, вы представились ей как заместитель министра по энергетике, София Кинтана.
– Вы правильно запомнили. Это мое имя и должность.
– Должность относительно ко всей Земле или к Городу?
– Всепланетное министерство.
– Значит, вы разбираетесь в энергетических полях.
Кинтана улыбнулась. Она, казалось, не имела ничего против того, чтобы ее допрашивал робот, это ее забавляло, а может, ее привлекал серьезный вид Дэниела или сам факт, что робот может задавать такие вопросы. Во всяком случае, она с улыбкой заметила:
– Я специализировалась по энергетике в Калифорнийском Университете и имею степень магистра. А насколько я разбираюсь – трудно сказать: я много лет на административной работе, кое-что могло и забыться.
– Но вы должны быть хорошо знакомы с практическими аспектами земных энергетических запасов в настоящее время, не так ли?
– Да. С этим я согласна. Вы хотите что-то узнать об этом?
– Кое-что вызывает во мне любопытство, мадам.
– Любопытство? У роботов?
Дэниел наклонил голову.
– Если робот достаточно сложен, он сознает в себе нечто, ищущее информации. Это аналогично тому, что люди называют любопытством, и я свободно пользуюсь этим словом в связи со своими ощущениями.
– Очень хорошо. Так что вас интересует, Р. Дэниел? Могу я называть вас так?
– Да, мадам. Как я понимаю, земные энергетические ресурсы идут со станций солнечной энергии, расположенных на геостационарной орбите в экваториальной плоскости Земли?
– Правильно.
– Эти станции – единственный источник энергии для планеты?
– Нет. Они главные, но не единственные. Широко используется энергия внутреннего ядра Земли, энергия ветра, волн, течений рек и так далее. Есть и комплексные смеси, и каждый вариант имеет свои преимущества. Но солнечная энергия все-таки главная.
– Вы не упомянули об атомной энергии. Вы не пользуетесь микросинтезом?
Кинтана подняла брови.
– Вы интересуетесь именно этим, Р. Дэниел?
– Да, мадам. Какова причина отсутствия источников атомной энергии на Земле?
– Они не отсутствуют, Р. Дэниел. Они используются в небольшом масштабе, например, в роботах – их у нас, как вы знаете, много в сельскохозяйственных районах. В вас, кстати, тоже есть эти источники?
– Да, мадам.
– Кое-где есть и машины на этой энергии, но в мизерном количестве.
– Правда ли, мадам Кинтана, что источники энергии микросинтеза чувствительны к действию атомных усилителей?
– Наверняка. Да, конечно. Такой источник взорвется.
– Не может ли быть, чтобы кто-нибудь с помощью атомного усилителя всерьез повредил основную часть энергетических запасов Земли?
Кинтана рассмеялась.
– Нет, ни в коем случае. Во-первых, не думаю, чтобы кто-то таскался с места на место с атомным усилителем. Он же весит несколько тонн, и вряд ли его можно протащить по улицам и коридорам Города. Такая попытка наверняка была бы замечена. А, во-вторых, он мог бы разрушить всего лишь несколько роботов и машин до того, как это дело будет замечено и прекращено. Нет никаких шансов вообще, чтобы можно было повредить нам в этом смысле. Вы хотели этого заверения, Р. Дэниел?
Его почти выпроваживали.
– Есть еще два пункта, которые я хотел бы осветить, мадам Кинтана. ПОЧЕМУ на Земле нет широкого использования источников микросинтеза? Все Внешние Миры зависят от них, все Поселенческие – тоже. Устройство это портативное, многостороннее, дешевое, не требующее больших усилий по уходу, ремонту и перемещению.
– И, как вы сами сказали, Р. Дэниел, чувствительны к атомному усилителю.
– И, как в ы сами сказали , мадам Кинтана, атомные усилители слишком тяжелы и громоздки, чтобы ими пользоваться.
Кинтана широко улыбнулась и кивнула.
– Вы очень умны, Р. Дэниел. Мне никогда и в голову не приходило, что я буду вести подобную дискуссию с роботом. Ваши аврорские роботехники очень умелы, даже слишком, поэтому я боюсь вести такую дискуссию. Боюсь, как бы вы не заняли мое место в правительстве. Вы знаете, у нас есть легенда о роботе Стивене Байерли, занимавшем высокий пост в правительстве.
– Это, вероятно, просто выдумка, мадам Кинтана, – серьезно сказал Дэниел. – Ни на одном из Внешних Миров нет роботов на правительственных постах. Мы просто роботы.
– Приятно слышать. Пойдем дальше. Различные источники энергии имеют исторические корни. Когда развились гиперкосмические путешествия, у нас были источники микросинтеза, так что люди, оставляя Землю, брали их с собой. Они были необходимы на космическом корабле и на планетах тоже в течение поколений. Требовалось много лет, чтобы построить комплекс станций солнечной энергии и, пока эта задача выполнялась, эмигранты оставались с реакторами микросинтеза. Так было в свое время и с космонитами, так теперь и с Поселенцами.
На Земле же использование солнечной энергии и микрослияния развилось примерно в одно время, и использовалось и то, и другое. Наконец, мы смогли сделать выбор – пользоваться одной из них, или обеими. И мы выбрали солнечную энергию.
– Мне это кажется странным, мадам. Почему же не обеими?
– На этот вопрос нетрудно ответить, Р. Дэниел. В прежние времена Земля экспериментировала с примитивными формами атомной энергии, и это был неудачный эксперимент.
Когда пришло время выбирать между двумя видами энергии, люди Земли увидели в микросинтезе форму ядерной энергии и отвернулись от нее. На других мирах, не имевших нашего опыта с примитивными формами ядерной энергии, не было причины отказываться от микросинтеза.
– Могу я спросить, что это были за примитивные формы?
– Расщепление урана. Оно полностью отличается от микросинтеза. Распад включает в себя расщепление массивного ядра, такого, как ядро урана. Микросинтез включает в себя объединение легких ядер, таких, как ядро водорода. Но и то, и другое – формы ядерной энергии.
– Полагаю, уран должен быть топливом для расщепляющих приборов.
– Да, или другие тяжелые ядра, вроде тория или плутония.
– Но это исключительно редкие металлы.
– Эти элементы редки на других планетах, на Земле же они хоть и не слишком обычны, но и не редки. Уран и торий широко распространены в земной коре в малых количествах, но в некоторых местах сконцентрированы.
– А сохранились сейчас на Земле какие-нибудь расщепляющие приборы, мадам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95