– Возможность, что такое случится, друг Дэниел, и ущерб для космонитов слишком малы для уровня его тревоги. Да и какая потеря для Авроры, если Земля захватит какого-то робота Жискара?
– По-твоему, доктор Амадейро знает, что ты не простой робот Жискар?
– Я не уверен. Может, он только подозревает это. Если бы он знал, разве он не приложил бы усилий, чтобы воздержаться от своих планов в моем присутствии?
– Может ему просто не повезло, что леди Глэдис не захотела отказаться от нас? Он не мог настаивать, чтобы именно ты не присутствовал тут, не выдавая знания о тебе, – Дэниел помолчал. – Великая выгода для тебя, что ты способен оценивать эмоциональное состояние мозга. Но ты говорил, что всплеск эмоций Амадейро при известии о путешествии на Землю был вторым. А когда был первый?
– Первый был при упоминании о ядерном усилителе, хорошо известном на Авроре. Они не портативны, но достаточно легки для установки на космических кораблях, но это не та вещь, которая могла бы подействовать на него как удар грома. Откуда же такая тревога?
– Может быть, – сказал Дэниел, – усилитель играет какую-то роль в его плане в отношении Земли?
– Возможно.
Тут дверь открылась и голос сказал:
– Привет, Жискар!
71
Жискар посмотрел на вошедшую и спокойно сказал:
– Здравствуйте, мадам Василия.
– Значит, ты помнишь меня, – тепло улыбаясь, сказала Василия.
– Да, мадам. Вы хорошо известный роботехник, и ваше лицо время от времени появляется в гиперволновых новостях.
– Брось, Жискар, я имела в виду не то, что ты узнал меня. Я хотела сказать, что ты ПОМНИШЬ меня и когда-то звал меня МИСС Василия.
– Я помню и это, мадам. Это было очень давно.
Василия закрыла за собой дверь, уселась в кресло и повернула голову к другому роботу.
– А ты, конечно, Дэниел.
– Да, мадам, – сказал Дэниел. – У вас прекрасная память. И я помню вас потому, что был со следователем Илией Бейли, когда он допрашивал вас.
– Не упоминай этого землянина, – резко сказала Василия. – Я тоже узнала тебя, Дэниел. Ты так же известен на свой лад, как и я. Ты вдвойне известен, потому что ты величайшее творение покойного доктора Хэна Фастальфа.
– Вашего отца, мадам, – сказал Жискар.
– Ты прекрасно знаешь, Жискар, что я не придаю значения чисто генетическим связям. И больше не упоминай о них.
– Не буду, мадам.
– А это? – она бросила небрежный взгляд на спящую. – Поскольку вы оба здесь, я могу предположить, что эта спящая красавица – солярианка.
– Это леди Глэдис, – сказал Жискар, – и я ее собственность. Вы хотите ее разбудить, мадам?
– Мы только расстроим ее, Жискар, если будем говорить с тобой о старых временах. Пусть спит.
– Хорошо, мадам.
– Разговор между мной и Жискаром вряд ли будет тебе интересен, Дэниел, – сказала Василия. – Не подождешь ли ты снаружи?
– Боюсь, что не могу уйти, миледи. Моя задача – охранять леди Глэдис.
– Не думаю, что ее нужно охранять от меня. Ты видишь, что со мной нет моих роботов, так что одного Жискара вполне достаточно.
– В комнате ваших роботов нет, мадам. Но когда открылась дверь, я видел в коридоре четырех роботов. Так что я лучше останусь.
– Ладно, я не собираюсь пересиливать данные тебе приказы. Можешь остаться. Жискар!
– Да, мадам?
– Ты помнишь, как ты был впервые активизирован?
– Да, мадам.
– Что ты помнишь ?
– Сначала свет. Потом звук. Потом выкристаллизовался доктор Фастальф. Я понимал Галактический Стандартный и имел некоторые представления о знаниях, встроенных в мои позитронные мозговые связи. Три Закона, большой словарный запас с определениями, обязанности робота, социальные обычаи. Другим вещам я быстро научился.
– Ты помнишь своего первого хозяина?
– Да. Доктор Фастальф.
– Подумай как следует, Жискар. Не я ли?
Жискар подумал и сказал:
– Мадам, мне было поручено оберегать вас в меру моих способностей, как собственность доктора Фастальфа.
– Я думаю, тут было несколько большее. В течение десяти лет ты повиновался только мне, а кому-то другому, включая доктора Фастальфа, только изредка, как следствие твоих обязанностей робота, и то лишь в том случае, когда была выполнена твоя главная обязанность по моей охране.
– Я был назначен к вам, леди Василия, это верно, но собственником оставался доктор Фастальф. Как только вы оставили его дом, доктор Фастальф взял полный контроль надо мной, как мой хозяин. Он оставался моим собственником и позже, когда назначил меня к леди Глэдис. Он был моим единственным хозяином, пока был жив. После его смерти по его завещанию право собственности на меня было передано леди Глэдис, и так оно и остается до сих пор.
– Не то. Я спросила тебя, помнишь ли ты, когда тебя впервые активировали, и что ты помнишь. Тогда ты не был таким, какой ты сейчас.
– Мой банк памяти, мадам, теперь несравненно полнее, чем был, и я приобрел много опыта, которого у меня раньше не было.
Голос Василии стал более строгим.
– Я говорю не о памяти и не об опытности, я говорю о способностях. Я добавила тебе позитронные пути. Я исправила их. Я усовершенствовала их.
– Да, мадам, вы делали это с помощью и одобрения доктора Фастальфа.
– Один раз, Жискар, в одном случае я ввела улучшение б ез помощи и одобрения доктора Фастальфа. Ты помнишь это?
Жискар молчал довольно долго.
– Я помню один случай, когда я не был свидетелем вашей консультации с доктором Фастальфом. Я решил, что вы консультировались с ним в мое отсутствие.
– Если так, то ты решил неправильно. Вообще-то, поскольку ты знал, что доктора Фастальфа не было в то время на Авроре, ты не мог так решить. Ты увиливаешь и употребляешь не то слово.
– Нет, мадам, вы могли консультироваться с ним по гиперволне. Я считаю это возможным.
– Тем не менее эта добавка целиком моя. И ты стал совсем другим роботом после этого. Робот, каким ты стал с тех пор, был МОИМ дизайном, МОИМ созданием, и ты это прекрасно знаешь.
Жискар молчал.
– Ну, Жискар, по какому праву доктор Фастальф был твоим хозяином, когда ты был активирован? – она подождала и сказала резко: – Отвечай, Жискар! Это приказ.
– Поскольку он меня спроектировал и заведовал конструированием, я был его собственностью.
– А когда я эффективно перепроектировала и реконструировала тебя весьма основательно, разве ты не стал моей собственностью?
– Я не могу ответить на этот вопрос, – сказал Жискар. – По этому особому случаю потребовалось бы решение суда. Вероятно, это зависело бы от степени реконструкции.
– А ты знаешь, какова эта степень?
Жискар опять не ответил.
– Это ребячество, Жискар. Неужели я должна подталкивать тебя после каждого вопроса? Не заставляй меня это делать. В этом случае молчание – верный знак согласия. Ты знаешь, что была перемена, и знаешь, насколько она была фундаментальна, и знаешь, что я это знаю. Ты усыпил солярианку, потому что не хотел, чтобы она узнала это от меня. Она ведь не знает.
– Нет, мадам.
– И ты не хочешь, чтобы она знала?
– Не хочу, мадам.
– Дэниел знает?
– Да, мадам.
Василия кивнула.
– Я так и подозревала, из-за его желания остаться здесь. Так вот, слушай меня, Жискар. Допустим, суд обнаружит, что до того, как я реконструировала тебя, ты был обычным роботом, а после моей реконструкции ты стал чувствовать состояние мозга отдельного человека и направлять его по своему желанию. Как ты думаешь, сочтут они перемену достаточно большой, чтобы передать право собственности на тебя в мои руки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95