– Взорваться может сам кислород… Уж если вам необходим этот опыт – возьмите для начала жидкий воздух – это более безопасно.
Оберт поблагодарил Гехта и почтительно проводил его до дверей…
В мастерской, по чертежу Оберта, из прочной стальной трубы изготовили небольшой цилиндр, установили на станке, снабдили трубками для подачи бензина и окислителя, электрическим зажиганием.
– Подавайте жидкий воздух, – приказал Оберт.
Шершевский исполнил приказание.
– Довольно! А теперь впрысните бензин.
Шершевский включил подачу горючего.
– Готово!
– Зажигание! – крикнул Оберт.
Небель включил ток. Раздался выстрел! Белое облако ударило в потолок, обдав жаром испытателей.
– Черт побери! Я, кажется, брошу все и уйду прочь! – нервно закричал Шершевский.
– Спокойно, друзья, спокойно! Я вижу наш промах, – вмешался Оберт. – Нужно было вести испытания в камере сгорания, а не в цилиндре. Мы исправим эту ошибку… Мы непременно исправим ее.
Месяца через два была изготовлена литая камера сгорания конусообразной конфигурации, почему и назвали ее «кегельдюзе».
Камеру установили на массивном станке, повернув соплом к крепкой каменной стене. Испытатели укрылись за невысоким толстым щитом из броневой стали, где находились приборы управления.
Оберт, встав во весь рост, из-за щита еще раз осмотрел камеру.
– Все должно быть хорошо, друзья.
– Вам лучше бы спрятать голову, профессор.
– Но надо… Я должен наблюдать… Подать горючее! – приказал он.
– Есть.
– Зажигание! – крикнул Оберт.
Раздался взрыв.
– Ох! – вскрикнул Оберт. – О, мой глаз, – простонал он и упал без чувств…
3
Пошел второй месяц, а на письмо Цандера не было никакого ответа.
«Неужели потерялось? Почему молчат? Надо самому съездить в «Главнауку».
После обеда он отпросился у начальства и, выйдя на лестницу, быстро побежал вниз.
Вдруг послышался резкий шипяще-свистящий звук, похожий на шипенье паровоза. Цандер остановился, прислушался. Звук доносился снизу. Взглянув через чугунные перила, он увидел бьющее струей желтое пламя и человека, сидящего в углу у трубы парового отопления.
Цандер вбежал на второй этаж, подошел к рабочему.
– Здравствуйте, что, трубу прорвало?
– Да вот испытывали отопление и обнаружили щель, – не оборачиваясь, сказал рабочий, – не то треснула, проклятая, не то прогнила…
Рабочий, левой рукой держа паяльную лампу, направлял пламя на трубу, а правой, вооруженной зубилом, счищал обгоревшую, пузырившуюся краску.
– Собираетесь паять?
– Иначе целый стояк менять надо. А где его возьмешь?..
– Чем же вы будете паять?
– Известно, медью. Олово не удержит…
Цандер, немного отойдя, долго смотрел на паяльную лампу, на ровное пламя, бьющее струей, как будто видел ее впервые.
– А на чем работает ваша лампа? На бензине?
– Должна бы на бензине, да разве дадут… Дуем больше на смеси с керосином…
Цандер отошел, задумался. «Любопытно… – размышлял он, не спуская глаз с лампы. – А что, если бы вместо направляющей горелки устроить трубку побольше и снабдить ее соплом? А к бензину добавить кислороду? Ведь получился бы реактивный двигатель! Честное слово! В нем было бы все: и камера сгорания, и сопло, и подача горючей смеси под давлением… Идея! Просто, дешево, убедительно!»
Цандер снова приблизился к рабочему:
– Послушайте, а вы не могли бы мне продать вашу лампу?
– Да зачем тебе этакая рухлядь? – повернулся рабочий.
– Мне для опытов надо…
– Чудак человек! – усмехнулся рабочий и, зачистив края трещины, поставил лампу на пол. – Экую страсть для опытов?.. Да ты иди в любую керосиновую лавку и купишь новенькую, за милую душу.
– Продают?
– Сколько угодно… Только бери ленинградскую, завода Матвеева. Скажи: дайте мне паялку треста «Ленжатгаз» – там знают.
Цандер достал книжечку, записал. Рабочий, закурив папироску, посмотрел на него с любопытством:
– Знаешь, как работать-то с ней?
– Я же инженер и видел ее в работе не раз. Правда, самому не доводилось…
– Это, брат, штука хитрая. Немного перекачаешь воздух, и может взорваться… Ты вот что… Ты как купишь – приходи ко мне – я тут в котельной работаю. Отрегулирую горелку и обучу тебя в лучшем виде.
– Спасибо! А не знаете, где тут поблизости керосиновая лавка?
– Да как выйдешь, сразу за угол – тут и будет.
– Благодарю вас, – сердечно сказал Цандер и бегом устремился вниз по лестнице…
В
ечером Цандер вернулся домой с тремя свертками. В первом оказались игрушки для детей. Этот сверток тут же был торжественно развернут, и дети с радостными криками принялись усаживать в тележку: мишку, зайца, обезьянку и других зверей.
Второй сверток Цандер вручил жене.
– Что тут? – спросила Александра Феоктистовна с некоторым недоумением, но, ощупав сверток, догадалась, что это давно обещанная кофточка, заулыбалась и, развернув, стала примерять кофточку перед зеркалом.
Цандер, воспользовавшись этим, проскользнул с третьим свертком к себе в комнату.
Медная, сияющая паяльная лампа была водружена на стол.
Усевшись перед ней, Цандер подпер голову руками, задумался.
Сколько он просидел в этой позе – полчаса, час или два, – никто не знает. К Александре Феоктистовне пришли подруги с завода. Они разговорились…
Лишь когда маленький кудрявый Меркуша, со стуком распахнув дверь, влетел в комнату, Цандер, улыбнувшись, поднялся.
– Папа, я придумал, папа, посмотри! – восторженно закричал Меркуша, показывая, как он усадил в тележку кошку, а на нее взгромоздил обезьяну. – Посмотри, не падает…
Отец покатал по столу тележку и, погладив кудрявые волосы сынишки, ласково сказал:
– Молодец, Меркуша, ты отлично придумал… А вот у меня пока не получается…
Мальчик взглянул на стол:
– Знаю, знаю, папа. Ты из примуса делаешь пушку?
– Да, почти так, – усмехнулся Цандер. – Ну ты, Меркуша, беги к Астре и играй с ней, я должен еще поработать.
– Папа, а ты придешь к нам?
– Обязательно приду. Беги!
Проводив сына, Цандер запер дверь и, немного походив по комнате, опять сел к столу, вооружившись карандашом и бумагой.
Нарисовав паяльную лампу, он легче представил, что ему следует делать. Горелку с направляющей трубкой он стер резинкой и вместо них нарисовал более длинную насадку в виде трубы, завершающуюся конусообразным соплом.
«Вот в этой трубе у меня и будет камера сгорания. А чтоб при работе она не перегревалась, я надену на нее металлический кожух, куда будет нагнетаться холодный воздух».
Цандер облек трубу в кожух и поднялся.
– Хорошо! Отлично! – Он прошелся по комнате, размышляя вслух. – Странно, что эта мысль мне пришла лишь тогда, когда я нарисовал лампу. Видимо, привычка к чертежам так натренировала мое зрительное восприятие, что оно утратило чувство предметности… Пожалуй, и дальше мне надо думать не над лампой, а над ее рисунком, схемой. Это ближе к чертежу, ближе к конструкции.
Оп снова сел к столу и, обдумывая детали, стал рисовать, набрасывать…
«Пожалуй, я неточно нарисовал камеру сгорания. Она должна быть немного шире в начале и у?же в конце… а заканчиваться должна конусообразным срезом». Он взял резинку, подтер, поправил карандашом контурные линия камеры сгорания.
«Вот так хорошо! Продолжение трубы будет более узкое, ровное и в самом конце – конусообразное сопло. Его можно будет отвинчивать и заменять другими по форме и диаметру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154