Извините, генерал, вашу подругу Машку я в виду не имел. Следят друг за другом, подсиживают, и все такое. Когда я стану президентом, а я им стану, то всю эту лавочку прикрою. Мы цивилизованные люди и действовать будем цивилизованно, а как – мое дело. Да, так вот к делу. Господин Коржиков просил вас заняться пресс-секретарем Президента, этой, как ее, блондинка такая...
– Глухарева, – подсказал Василий.
– Она самая, Анна Сергеевна Глухарева, – радостно загоготал майор. -Что-то с ней в последнее время происходит непонятное, а сегодня и вовсе на работу пришла сама не своя. Да я ее нынче на улице встретил – видик у нее, скажу я вам... Такой, будто ее сначала повесили, а потом трахнули. Вот, значит, Виктор Владимирыч и попросил меня, чтобы я попросил вас, тьфу, запутался, в общем, чтобы вы за ней присмотрели.
– И всего-то? – удивился Василий.
– И всего-то, – подтвердил Cелезень. – Он еще сказал: «Ты не говори Дубову, но мне кажется, что Анна Сергеевна собирает компромат на нашего дорогого президента». Да уж, в этом достойном занятии наш господин Коржиков конкурентов не потерпит...
– Ну что ж, Александр Иваныч, я согласен, – ответил Дубов. – Анна Сергеевна – та женщина, которой стоит заняться. Так и передайте господину Коржикову.
– Замечательненько, – пробасил Cелезень и встал с тахты. – Генерал, где у вас тут сортир?
– Направо по коридору. Только вы, Александр Иваныч, дверь не так резко открывайте.
Но было уже поздно – майор распахнул дверь и чуть не сшиб с ног Веронику, которая стояла за дверью, придерживая столик на колесиках.
– Пардон, – галантно раскланялся майор и отправился направо по коридору. A Вероника вкатила в комнату столик с чайными приборами.
– Неплохая девка, только больно уж любопытная, – пробурчал генерал Курский, когда Вероника вышла из кабинета, едва не столкнувшись в дверях с майором.
– Много будешь знать – никогда не состаришься, – выдал Cелезень очередной афоризм.
– Ну что ж, официальную часть завершили, прошу к столу, – пригласил гостей генерал Курский, переставляя чашки и бутерброды на письменный стол. – Вероника, не стой за дверями, заходи! – Вероника вошла в кабинет и скромно присела в уголке. – Господа, хряпнем фронтовые сто грамм?
– За рулем, – отказался Дубов.
– A вы, майор?
– Не-а, – покачал головой Cелезень. – Глядя на нашего Президента, я решил стать самым трезвым человеком в стране. Все, с тех пор ни капли!
– Ну, как хотите, – пожал плечами генерал Курский. – Тогда будем чаевничать.
– Удивляюсь я вам, генерал, – забасил Cелезень, прихлебывая чаек из блюдечка. – Живете в этой глуши, как, извините, тамбовский волк.
– Да я уж привык, – нехотя ответил генерал. – К тому же и Машка тут со мною...
– Но местность все же тут у вас глухая, – сказал Дубов, чтобы как-то поддержать разговор. – A Вероника – молодая девушка, ей, наверно, скучно по целым неделям никого не видеть...
– Нет, мне не скучно, – возразила Вероника. – И не такая уж здесь глухомань. A вчера я даже видела машину, она выезжала из заброшенной колхозной мастерской, а в ней сидели дядя Феля и еще двое – мужчина с женщиной. Я хотела поздороваться, а они меня даже не заметили!
– Что за дядя Федя? – поинтересовался майор Cелезень.
– Не дядя Федя, а дядя Феля, – поправил генерал. – Феликс Эдуардыч Железякин, бывший глава местного КГБ. И чего он тут потерял... A ну его к лешему, правда, Машка? A скажите, Александр Иваныч, зачем вы рветесь в эту политику? Поверьте мне, поганое это дело.
– Согласен, – отхлебнул чаю Cелезень, – но кому-то надо делать и поганые дела. A вообще я за стабильность. Но не только сохранить кресло под задом сегодня, а хотя бы и завтра тоже... A вы какого мнения, Василий Николаевич? Ау, господин сыщик! Вы что, о чем-то задумались?
– Да-да, – очнулся Дубов. – Извините, задумался о своем.
Между тем в голове сыщика теснились мысли: «Все сходится. Как там говорила Анна Сергеевна – сначала ехали ровно, потом как по колдобинам, потом опять ровно, потом снова с тряской... Ясно, ехали по Прилаптийскому шоссе, миновали „дорожные работы“, а потом по проселку к „колхозным гаражам“. Видимо, здесь раньше у них был целый комплекс, особняк отдали генералу, а все остальное осталось у чекистов, в том числе и гараж. Видать, у них там до сих пор своя „точка“. Значит, это те самые. Ну, „труп“ Анны Сергеевны, допустим, они сунули в багажник, но где же тогда третий мужчина? Ведь Анна Сергеевна утверждала, что ее убивали и насиловали Феликс, двое незнакомых мужчин и еще женщина, всего четыре человека, а Вероника видела только троих...»
* * *
Когда Василий вернулся в город, было уже часов пять вечера, и он вместо сыскной конторы отправился прямо домой. Домохозяйка Софья Ивановна встретила его сообщением:
– Вам несколько раз звонил инспектор Столбовой, просил обязательно сразу же перезвонить.
– Спасибо, Софья Ивановна, так и сделаю, – кивнул Василий и, даже не переодевшись, стал названивать инспектору.
– Василий Николаич, где вы пропадаете? – набросился на него Егор Трофимович.
– A что?
– Сегодня утром приехала Чаликова и уже успела развить весьма бурную деятельность.
– В смысле?
– Наши люди внимательно следили за ней, и вот что нам известно. Сразу по прибытии она поселилась в гостинице «Кислоярочка», где для нее заранее был забронирован номер 206 на втором этаже. И тут же к ней в номер заявились соседи – некий профессор, доктор энтомологических наук Иван Петрович Oльховский из 205 номера и госпожа Антонина Степановна Гречкина из номера 207. Оба поселились в «Кислоярочке» три дня тому назад.
– Что за люди? – деловито спросил Василий.
– Очень приличная и интеллигентная публика, – ответил Столбовой. -Впрочем, как и сама Чаликова, так что не удивительно, что с ними она быстро сошлась. Но угадайте, Василий Николаевич, с кем отправилась брать интервью наша подопечная, едва устроившись в гостинице?
– Ну, трудно сказать. C президентом Яйцыным, с кинорежиссером Святославским, с банкиром Грымзиным... Знаю только, что не с майором Селезнем.
– Лучше бы с майором, – сокрушенно вздохнул инспектор. – Она отправилась прямиком к политику Гераклову.
– Ну, ничего удивительного, – заметил Дубов. – Вполне понятно, что журналистка для объективной картины хочет узнать мнение не только путчиста Разбойникова, но и его главного антагониста.
– Если бы... – протянул инспектор. – Но и это еще не все. Прямо от Гераклова она отправилась знаете к кому? К рекламному агенту Мешковскому!
– Ну и прекрасно, – рассеянно ответил Дубов. – Значит, госпожа Чаликова интересуется постановкой рекламного дела в нашей Кислоярской Pеспублике.
– Очень сомневаюсь, – возразил Столбовой. – Мне почему-то кажется, что Чаликова отправилась к господину Мешковскому не потому что он специалист по рекламе, а потому что активист КАСРа.
– A что это такое? Кислоярская Ассоциация Социалистов-Революционеров?
– Не совсем. КАСР – это Кислоярская Ассоциация сексуального равноправия. Представляете, что он ей наплетет?! A если Мешковского еще и подпоить, то он вообще вывалит на бедную журналистку все местные сплетни, и у нее возникнет впечатление, что Кислоярск – это один сплошной притон развратников и извращенцев, включая самые высшие круги.
– Ну, не будем драматизировать, – успокаивающе произнес Василий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106