– Господа, уже почти поздно. Давайте на пару часиков удалимся в сон, а потом продолжимся.
– Дом в вашем распоряжении, – добавил банкир Грымзин. -Располагайтесь, кому где удобно, и чувствуйте себя, как в натуре.
* * *
Чаликова поднялась на второй этаж, где по полутемному коридору слонялся Буратино – частный детектив Василий Николаевич Дубов. В конце коридора на сдвинутых стульях дремали псы-полицейские – пятеро человек в одинаковых «собачьих» масках и костюмах. Подойдя вплотную к Василию, журналистка на миг приподняла лисью маску.
– Надя?! – воскликнул Дубов. Но Надя не дала ему продолжить изъявление чувств, заглушив возглас конспиративным поцелуем. Правда, при этом она едва не выколола себе глаз носом Буратино.
– Тс-с, я здесь инкогнито. Давайте где-нибудь уединимся.
Чаликова и Дубов начали обходить комнаты, но там везде кто-то был. Потом спустились на первый этаж и принялись искать укромный уголок там. Открыв одну из дверей, они увидели обширное полутемное помещение.
– Это же гостиная, – шепнула Надя. – Место не самое подходящее...
Буратино с Алисой продолжили поиски, и вскоре нашли очень уютную комнатку с необходимым минимум мебели, где и решили расположиться на отдых.
– А вы не заметили, Надюша, одной странной вещи? – сказал Дубов, снимая полосатый колпак и поправляя короткие бумажные штанишки, прежде чем усесться в кресло.
– Какой вещи? – переспросила Надя.
– Понимаете, у меня создалось такое впечатление, будто из гостиной залы унесли электронные часы. Они должны были отражаться в стекле, которое покрывает картину с очагом, но ничего подобного я не заметил... Куда вы, Наденька?
– Подождите меня, Вася, я вернусь через пять минут! – с этими словами Надя выбежала из комнаты.
Вернулась она минут через двадцать.
– Ах, извините, что заставила так долго ждать. Знаете, хотела найти туалет, а в незнакомом доме, да еще и в такой темноте... – Однако, заметив, что Буратино уже спит в кресле, Надя нежно поправила на нем бумажную курточку, а сама прилегла на диванчик.
* * *
Сыщик Дубов проснулся от яркого света. В комнате стоял сам режиссер Cвятославский, но сияние исходило не от него, а от хрустальной люстры.
– Все, перерыв скончался, – объявил постановщик. – Уже два часа, добро пожалуйте на репетицию.
Оглядевшись, Дубов понял, что Нади поблизости нет. Он вздохнул и оправил слегка помявшийся бумажный наряд Буратино.
Когда частный детектив вошел в гостиную, там уже полным ходом шла работа. Отыскав в зале Алису-Надю, Дубов незаметно двинулся в ее сторону, но та как будто избегала его. «Наверно, обиделась, что я заснул, не дождавшись ее», упрекнул себя сыщик.
– Господа, следующая сцена у пруда, – объявил Cвятославский. -Приготовиться Буратино и Тортиле.
Тут в дверях появился Дуремар – хозяин дома банкир Грымзин. Вид у него был сильно удивленный.
– Ничего не понимаю, – сказал он. – Куда-то пропала моя жена Лидия Владимировна. Я обошел весь дом, и нигде.
Буратино-Дубов и Пьеро-Столбовой насторожились.
– Когда вы обнаружили пропажу? – засучив длинные пьеровские рукава, спросил инспектор. – Вернее, когда вы видели свою супругу в последний раз?
– Сейчас соображу... Сразу после двенадцати, когда объявили перерыв, я отправился к себе в комнату и заснул. Но в двенадцать она была тут.
– Конечно, ведь как раз в канун перерыва мы репетировали сцену между Тортилой и Дуремаром, – вспомнил постановщик Cвятославский.
– Значит, после двенадцати вы ее не видели? – констатировал Буратино-Дубов. Дуремар-Грымзин кивнул. – Может, кто-нибудь видел госпожу Грымзину?
Присутствующие молчали. Наконец, заговорила Мальвина – поэтесса Софья Кассирова:
– Я обычно помогала ей надевать костюм Тортилы – ну там, панцирь, ремешочки, шнурочки, завязочки и все такое. Словом, снять или надеть такой наряд без посторонней помощи просто невозможно. Вот я подумала, что...
– Очень дельное замечание, – отметил Дубов. – Спасибо вам, уважаемая Мальвина, за то, что подумали. Это значит, что далеко отсюда уйти она вряд ли могла. Опыт и интуиция говорят мне, что госпожа Грымзина очень скоро найдется.
– К сожалению, мы не можем целиком положиться на вашу интуицию, коллега, – возразил Столбовой. – Мы стоим перед фактом, что среди нас нету нашей уважаемой Тортилы, то есть Лидии Владимировны.
– Господа, я уверен, что моя жена раньше или позже найдется, -заговорил Грымзин. – Однако я считаю, что спектакль, который мы так долго готовили, ни в коем случае не должен ставиться под угрозу. Мы должны продолжать репетицию во что бы ни стало.
– Да! – задумчиво промолвил Cвятославский. – Великий Паганини играл на одной струне, и мы тоже будем играть, что бы ни встало. Объявляю перерыв на пять минут, чтобы обдуматься мозгами, кого я вставлю в Тортилу.
* * *
Дубов ходил взад-вперед по коридору, обдумывая создавшуюся обстановку. Ему очень хотелось посоветоваться с Надей Чаликовой, однако той не было видно. Вдруг сыщик увидел, как за дверью, ведущей на «черную» лестницу, мелькнул рыжий хвост. Буратино подкрался поближе и увидел, как лиса Алиса закуривает «Мальборо». В маске это было довольно сложно.
«Странно, вроде раньше она никогда не курила, – подумал Дубов. – Или это тоже предусмотрено ролью?». Буратино на цыпочках подошел поближе и сзади закрыл ей глаза ладонями:
– Наденька, угадайте, кто я!
Однако, к удивлению Василия, лиса Алиса дико заверещала и, оттолкнув Буратино, побежала вверх по лестнице. Дубов пожал плечами и побрел назад в гостиную.
В гостиной уже продолжалась репетиция. Cвятославский, стоя на сцене, сообщал, что он надумал в вопросе с Тортилой:
– Если госпожа Грымзина не возвернется взад в товарном виде, то придется вводить заменителя. Вернее, совместителя. В общем, дублера. И этим совместителем будет... – Режиссер на минуту глубоко задумался. – Им будет Карабас-Барабас!
– Простите, не понял. – Карабас-Барабас, он же газетчик Романов, только что вошел в гостиную и стоял в задних рядах, опершись руками на спинку стула. По замыслу режиссера, он был одет в полувоенный френч а ля Фидель, на спине коего красным мелом было начертано: «Социализм или смерть!». – Что, я должен буду играть и Карабаса, и Тортилу?
– А что тут такого? – удивился Cвятославский. – Карабаса будете играть с бородой, а Тортилу без.
– Но я ведь вам сто раз говорил, что борода у меня настоящая! -воскликнул господин Романов, поглаживая длинную седоватую бороду.
– Значит, будем дифференцировать роль иначе, – не растерялся Cвятославский. – В Карабасе вам повесят на бороду табличку с буквой "К", а в Тортиле – с буквой "Т". Это будет новая буква в искусстве!
– Ну, нечего делать, – вздохнул Карабас Барабас. – Искусство тоже требует жертв, не только социализм, туды его в качель.
А режиссер тем временем вдохновенно бормотал:
– Да-да, я так вижу. Это будет совершенно новая концепция: Тортила как второе альтер эго Карабаса, единство в борьбе противоположностей... Внимание, господа! – очнулся Святославский. – Репетируем нападение Алисы и Базилио на Буратино. Все в сборе?
В сборе были все, кроме лисы Алисы.
– Она курит на лестнице! – вспомнил Буратино. – Пойду позову.
* * *
Бездыханное тело лисы Алисы лежало на площадке «черной» лестницы, а вокруг испуганно толпились актеры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106